Эмили ДЖОРДЖ - ЭТО СУДЬБА
– Конечно, – мягко согласилась Мишель. – Я понимаю, что вы хотите для Сержа только самого лучшего…
Тут раздался звонок. Молодая женщина взглянула на часы: ровно восемь.
– Это Ксавье. Люсиль, пожалуйста, если вам что-то понадобится, звоните мне сразу. Я оставила номер телефона у аппарата.
– Хорошо, Мишель, не волнуйтесь, все будет отлично. Отдыхайте и развлекайтесь с вашим милым женихом.
Мишель направилась в холл. Ей пришлось напомнить себе, что ее «милый жених» всего лишь выдумка для успокоения стариков и что вчерашний поцелуй ничего не значит. Ее страшно злило, что она постоянно вспоминает сцену в машине. Но сегодня она намерена вести себя так, чтобы их вчерашнее соглашение не повлияло на дело. Ее шеф Андре ожидает, что получит одобрение клиента не позднее следующей недели.
А эта работа очень важна для нее. Ей теперь требуется больше средств, чтобы содержать не только себя, но и Сержа.
На Ксавье сегодня были черные брюки и черная рубашка в белую полоску. Пиджак он перекинул через руку. Выглядел «жених» по обыкновению сногсшибательно и держался совершенно непринужденно. Но его взгляд заставил Мишель позабыть все благоразумные мысли, а сердце – начать таять в груди. Как же он хорош, потрясающе, головокружительно хорош! Она вспомнила, как его губы прикасались к ее, и с трудом поборола желание прижаться к нему и умолять подарить еще хоть один поцелуй.
– Привет, Ксавье. – Мишель призвала на помощь остатки здравого смысла и постаралась, чтобы ее голос не выдал грешных мыслей.
– Ты прелестно выглядишь, Мишель, – улыбнулся он.
Даже звук его голоса заставлял биться сильнее пока еще не окончательно растаявшее сердце. Она совсем разозлилась на себя за слабость и отвела взгляд.
– Спасибо. Зайди на минутку, пожалуйста. – Она отступила в сторону, пропуская его внутрь. – Я только еще раз посмотрю на Сержа, и мы можем идти.
– Как он сегодня?
– Замечательно. Бабушка с дедушкой водили его в зоопарк, он прекрасно провел время.
Она зашла в спальню, освещенную лишь ночником, и посмотрела на ребенка. Серж спал, крепко прижав к себе Бобо, и чему-то улыбался.
Глядя на него, Мишель в тысячу первый раз попыталась убедить себя, что их с Ксавье обман – во благо всех заинтересованных лиц. Все будет в полном порядке. Но когда вернулась в холл и Ксавье положил руку ей на талию, и направил к выходу, снова пережила острейший приступ паники. Не она здесь принимает решения, не она контролирует ситуацию. Он!
«Ситроен» стоял перед самым подъездом. Ксавье открыл правую дверцу и помог ей устроиться, потом сел сам.
Оба молчали, пока он не запустил двигатель и не тронулся с места. Потом Мишель спросила:
– Твой отец уже вышел из больницы?
– Еще нет. Будем надеяться, что это произойдет в понедельник.
– Хорошо. Мама, наверное, радуется.
– Да, конечно.
– Ты уже что-нибудь говорил обо мне?
– Пока нет.
Она кинула на него быстрый взгляд: не передумал ли он насчет их соглашения? Но в машине было темно, и Мишель не смогла рассмотреть выражения его лица.
– А собираешься? – спросила она напрямую. – Или уже раздумал? – Удивительно, одна часть ее существа пылко протестовала против лжи, но другая дрожала от страха, что он отменит их договоренность.
Ксавье молча вел машину, словно не слыша вопроса. Потом свернул налево и остановился перед рестораном. И, только выключив мотор, посмотрел на Мишель и ответил:
– Думаю, нас сначала должны хотя бы несколько раз увидеть вместе, прежде чем я заговорю о тебе. Поэтому я и выбрал именно это заведение. Здесь часто бывают наши друзья и знакомые, иногда даже члены семьи. Если кто-то из них обмолвится, что встретил меня в обществе прелестной особы, это будет намного достовернее. К тому же заставит родителей задавать вопросы, тогда я буду отвечать, а не просто рассказывать.
– Ясно. – Мишель помолчала. – Ты продумал даже мелочи, словно всю жизнь занимался такими розыгрышами, – задумчиво произнесла она.
– Очень важно сделать все правильно и убедительно, – ответил он, открывая дверцу. – Если y нас сначала будет хоть несколько свиданий, это поможет. Отец никогда не купится на полную фальшивку. Он слишком хорошо меня знает.
Мишель вышла из машины. Последняя фраза сверлила ее мозг, словно бур дантиста больной зуб. Что она означает? Что месье Морандель понимает: Ксавье не тот человек, чтобы завести серьезные отношения с женщиной? Мишель попыталась отбросить тревогу и подумать о нем не как о коварном соблазнителе, а как о хорошем человеке, который вчера в отеле утешал Сержа, а еще раньше – весело болтал с племянницами. И все же ей отчаянно хотелось верить, что вчерашний поцелуй что-то значит. Мишель понимала, что ужасно наивна. Ведь Ксавье подчеркнул, что это только часть их договоренности, что они должны отрепетировать спектакль, чтобы выглядеть правдиво. Она не может позволить себе забыть об этом, иначе ее ждут большие неприятности. Это бизнес, ничего больше. И не надо забывать об этом ни на секунду.
Ресторан, куда ее привез Ксавье, был знаменит своей кухней.
– Как тебе удалось заказать столик? – спросила она, входя в распахнутую перед ними дверь. – Они обычно бронируют места за неделю, если не за десять дней.
– О, я здесь завсегдатай. К тому же хорошо знаю хозяина.
– Кто-то из родственников?
– Сын старого друга отца. – Ксавье ухмыльнулся в ответ.
Зал освещался только горящими на столах свечами, создающими интимную обстановку.
Молодая женщина-администратор сразу подошла к ним, поцеловала Ксавье, спросила о здоровье отца, внимательно выслушала ответ. Потом он повернулся к своей спутнице.
– Мишель, познакомься, это Моник, моя кузина.
Обе женщины окинули друг друга быстрыми, оценивающими взглядами. В глазах Моник промелькнули неприязнь и высокомерное снисхождение. Но она вежливо сказала:
– Здравствуйте, Мишель, приятно познакомиться. У меня хорошая зрительная память, похоже, вы здесь не в первый раз.
– Да, я уже бывала тут, – пробормотала Мишель. – У вас прекрасная кухня.
– Спасибо, шеф-повар – мой муж. Он очень талантлив. Имеет несколько наград на международных конкурсах. Я провожу вас к столику.
Пока они шли по проходу, Мишель смотрела, как Моник повисла у Ксавье на руке и что-то оживленно щебечет ему на ухо. Она пыталась игнорировать ее поведение. Моник – его двоюродная сестра, так что болтовня не может носить слишком интимного характера. Но, несмотря на это, ей было приятно, когда Ксавье повернулся, дожидаясь, пока сможет усадить ее, и только после этого сел сам.
Моник подала им меню, но уходить не спешила, словно ждала, что ее тоже пригласят к столику.
