Синтия Райт - Огненный цветок
Виктория плеснула виски в стакан и поднесла к его губам, воркуя:
— Да ладно тебе, не волнуйся. Думаешь, я в этом городе привыкла к чистым мужчинам? — Она засмеялась, удивленная этим его замечанием. — Я знаю, что ты устал и что тебе нужно, чтобы хорошо поспать ночью. Только лежи тихо. Я тебя раздену!
Господи, «устал» было слишком слабым выражением, чтобы передать, что он чувствовал. Постель, этакая глыба с продавленными пружинами, казалась ему дарами ангелов, и Лис с наслаждением погрузился в нее, пустив свои мысли на самотек.
Перед его взором предстал Кастер при свете зари, с его подстриженными локонами, верхом на Вик. Потом ему привиделась гремучая змея, подкрадывающаяся к нему, спящему под лунным светом Вайоминга. Мадлен Эвери, готовящая чай и подающая его в своих лучших китайских чашках, говорящая ему, что Лис не должен входить в их дом, пока не примет ванну и не наденет чистую, выглаженную одежду. «Ты должен носить бумажный воротник, — сказала она, отпрянув от него, — и фрак, как у принца Альберта, и не позволять себе ругаться…»
Виктория тем временем сетовала на то, что раздеть такого большого мужчину, особенно если он, кажется, совершенно без сознания, — тяжелая работа. И все же она наслаждалась каждым мгновением, каждым мимолетным взглядом на это стройное, загорелое тело. Чем больше открывалось ее взору, тем усерднее она молилась, чтобы он достаточно пришел в себя, чтобы заняться с ней любовью. Лис был самым красивым мужчиной из всех, кого она видела со времени своего приезда в Дидвуд. Его волосы, освещенные светом лампы, вились над воротником и на висках. Глаза с густыми ресницами окружали извилистые «смешинки». У него было сильное, обветренное лицо, заросшее бородой, но что-то в его скулах, линии носа и форме рта говорило ей о том, что этот человек получил хорошее воспитание. Он был человеком, которого она видела на картинках, но никогда не встречала в жизни.
Прикусив губу, она расстегнула его брюки из оленьей кожи и медленно стянула их на бедра и дальше, по его длинным, мускулистым ногам. Ее сердце сильно забилось, она отступила со вздохом при виде голого Лиса — на нем не было нижнего белья.
Лис был крупным мужчиной, высоким, с узкими бедрами и точеным, как у статуи, торсом. Даже интимные части его тела имели красивую форму и выглядели, на ее опытный взгляд, очень обещающе.
Когда она попыталась снять с него голубую рубашку, Лис несколько пробудился. Он улыбнулся ей, как няньке, и покорно поднял руки.
— Ну, слава Богу! — выдохнула Виктория, наклонив голову набок и пристально рассматривая его обнаженное тело. Его голова повернулась на подушке, и он снова погрузился в свои сны, обвив одну руку вокруг головы.
Виктория решила, что это идеальное мужское тело: широкая, загорелая, крепкая грудь, покрытая большим количеством жестких волосков, так же, как и ноги, и предплечья. Она не любила мужчин с голой грудью, но очень волосатые нравились ей еще меньше, особенно если волосы росли на спине и плечах. В своей обширной практике она встречала парней с большими белыми животами, — с них Виктория с удовольствием брала двойную плату.
Наконец Виктория достаточно налюбовалась Лисом, и ей осталось только еще раз выпить, раздеться и присоединиться к нему в постели. Для нее был еще слишком ранний час, чтобы ложиться спать, но, вероятно, это улучшит цвет ее лица.
Попивая виски и медленно раздеваясь, она предвкушала момент, который наступит в середине ночи, если она сейчас уютно устроится возле его обнаженного тела и прикоснется к нему…
Глава 4
— Вам действительно удалось устроиться на ночлег? — спросил старый Френчи Кэчлин, поглядывая большими глазами из-под потертых полей цилиндра. — Это настоящая удача!
— Я знаю и очень благодарен, — ответил Лис, заплатив лишние десять центов за чистую воду, которую Френчи принес в ведрах из Бухты Белой Рощи. Лис моментально сообразил, что владелец бани туповат, и все же ему нравился этот малый. Намылив голову и скрывшись под водой в большой лохани. Лис появился на поверхности и улыбнулся: — Вчера я снова пошел в Большую Центральную гостиницу, чтобы еще раз вкусно поесть. Пока я ел, Вагнер, владелец гостиницы, дал мне знать, что сейчас наверху имеется местечко. Я был рад, особенно потому, что там так вкусно кормят!
Старый Френчи с энтузиазмом кивнул.
— Знаю! Там поварихой тетушка Лу Марчбенкс. Цветная леди, знаете ли. Настоящая черная.
— На редкость талантливая женщина, — отозвался Лис, снова прополаскивая волосы, затем вытер с бороды капельки воды, встал и содрогнулся. Френчи, которого все знали как любителя бутылочки из-за его огромной и необычной коллекции бутылок, бросился к нему с самым большим и толстым полотенцем.
— Вы мне нравитесь, Лис!
— Вы мне тоже, — Лис ухмыльнулся Френчи и стал энергично вытирать голову. Причина, по которой Френчи был рад Лису, частично заключалась в том, что немногие из жителей Дидвуда даже близко подходили к бане. Как бы они ни ненавидели вшей, мыло и воду они, казалось, ненавидели еще больше!
По-настоящему баней владел доктор О. Е. Сик, и именно поэтому Лис вчера протянул лишние десять центов Френчи после своего первого мытья. Сегодня утром он был склонен заплатить ему пятнадцать центов. Когда он наконец оделся в чистую одежду, только что из китайской прачечной, он побросал в мешок свои туалетные принадлежности и повернулся к старому Френчи.
— Ну, а теперь вот пятнадцать центов за чистую воду, еще десять за горячую, а эти пятнадцать центов для вас. Их не надо отдавать доктору Сику.
— Очень вам признателен, — лицо Френчи зажглось радостью. — Знаете, чего бы мне хотелось? Чтобы как-нибудь вы зашли ко мне посмотреть на мои бутылочки. Их тысячи, держу пари!
— Это было бы для меня большой честью, — покачав головой, Лис вышел на июльский солнечный свет.
На перевернутой корзине, полуувязнувшей в болоте на перекрестке Уолл-стрит и Главной улицы, стоял худой, черноволосый, бородатый человек с Божьим огнем в глазах.
— Покайтесь! — кричал он в «Бесплодные земли», — не нарушайте Божьих законов, и вы обретете спасение!
Лис бросил монетку в шляпу проповедника. Там было несколько крупинок золота, и ничего больше. Это место остро нуждалось в слове Божьем, и Лис знал, что Энни Санлей понравилось бы, если бы он поощрил этого малого.
— Благослови вас Господь! — проповедник на мгновение замолчал, нагнулся и схватил Лиса за руку. — Меня зовут Генри Смит, но люди в Черных Холмах зовут меня проповедником Смитом. Я вижу все, что появляется в этом городе каждый день, но вы не такой, как все. Я думаю, вы хороший человек. Я научился кое-что узнавать о людях по глазам.
