Мишель Яффе - Звездочет
— Этого не может быть, — заявил Роберто, качая головой. — Ты ошибаешься. Она никогда не стала бы использовать это как оружие. Эта вещь наверняка получена в награду. Да, конечно. Это подарок короля Генриха III ее отцу, единственный из инструментов, оставшийся синьорине Сальве от ее батюшки. Я правильно говорю, Фернандо?
— Да-да, все остальное было продано на аукционе ее братом, — подхватил Фернандо. — Ей вообще не везет с братцем. И если ты подозреваешь в убийстве кого-то по фамилии Сальва, то лучше всего начни прямо с него.
Йен оторопело уставился на дядюшек. Роберто заговорил очень медленно, надеясь, что его слова проникнут сквозь броню непонимания Йена:
— Нам посчастливилось дать на аукционе самую высокую цену за инструменты ее отца. Это было вскоре после его смерти. А эти ножницы вообще вещь весьма примечательная. Ее отец специально указал в завещании, чтобы ножницы не продавались с остальными инструментами, хотя за них можно было получить больше, чем за все остальные инструменты, вместе взятые.
Становилось ясно, что его невеста ни в чем не виновата, что ко всему прочему подтвердилось словами его дядюшек.
— Кстати, давай-ка потолкуем о вечере, посвященном вашей помолвке, — вновь вступил в разговор Франческо. — Было бы справедливо, если бы Бьянка надела знаменитый топаз Фоскари, хотя… он стоит многие тысячи золотых дукатов и невесте вообще-то не положено появляться в столь дорогих украшениях. Роберто уже присмотрел ткань для платья, и бриллианты смотрелись бы с этой тканью лучше всего, если бы только…
— Делайте что хотите, тратьте бешеные деньги, приглашайте всех, кого считаете нужным, — мне все равно! Сомневаюсь только, что я вообще пожалую на это сборище. — Граф надеялся, что его резкий тон напомнит дядюшкам о том, что за их спинами дверь, которой им стоило поскорее воспользоваться. Через мгновение дверь хлопнула.
Глядя за окно, где царствовал серый день, Йен первым делом подумал о том, что Бьянка все-таки говорила ему не всю правду. Во-первых, что она делала на месте преступления и почему отказывалась говорить ему об этом? Куда она ходила вчера вечером? Кем был проникший в его дом человек?
Йен пытался точнее припомнить события прошлой ночи, однако, как он ни старался, его мысли все равно упрямо возвращались к тому, что произошло потом. Обнаженное тело Бьянки, освещенное огнем камина… Он словно воочию видел ее, ощущал ее аромат, слышал, как она своим нежным голоском спрашивает его, будет ли он заниматься с ней любовью… «Да, — хотелось ему ответить. — Да! Да! Да!»
Голова у него шла кругом, плоть, стянутая одеждой, начала восставать и рваться наружу. Йен стал подумывать о том, стоит ли пойти поискать Бьянку.
— Безумец! — проговорил он вслух, направляясь к двери. Что с ним такое случилось? Что она с ним сделала? Франческо назвал ее очаровательной… Такой она и была на самом деле — как какая-нибудь древняя богиня, очаровывающая мужчин и доводящая их до смерти. Впрочем, напомнил себе Фоскари, ему нужна вовсе не Сальва, а просто любая женщина. И чем скорее, тем лучше. Сейчас же! Приняв решение, Йен вышел из библиотеки и велел слуге готовить его гондолу.
Бьянка смотрела в пустую глазницу выбитого окна своей лаборатории и вдруг услышала какой-то шум. Он исходил от стены справа, которая вдруг сдвинулась с места и образовала проем.
Сначала Бьянка увидела руку, потом — ногу, затем — белокурую голову.
— Отлично! Я надеялся застать вас здесь, — послышался жизнерадостный голос Криспина.
Бьянке пришлось спрятать дрожащие руки за спину, чтобы он ничего не заметил.
— А что, все стены в палаццо двигаются таким образом? — поинтересовалась она.
— Нет, конечно, не все, — многозначительно ответил Криспин, — но во многих есть потайные двери и тайные коридоры. Должно быть, жизнь наших предков была весьма интересной — не то что у нас. — Подойдя к выбитому окну, Криспин выглянул наружу, а потом посмотрел на Бьянку. — Вы обязательно ко всему привыкнете, когда поживете тут подольше. Мы все так рады, что вы поселились в палаццо. У меня сердце радуется, когда я вижу брата таким оживленным.
— Оживленным? — изумилась Бьянка. — А я бы сказала, что он разъярен.
— Я предпочитаю видеть его временами даже разъяренным, чем живым трупом, которым он был, по сути, все последние годы.
— Два последних года? — спокойно уточнила Бьянка. Криспин смущенно кивнул:
— Примерно так.
Ему не было известно, как много невеста брата знает о событиях 1583 года, зато он твердо знал, что сам ничего лишнего не расскажет. Если уж Йен хочет держать что-то в тайне, то с чего ему-то вмешиваться? К тому же, признался себе Криспин, он толком и не знал, что же произошло два года назад в той жаркой пустыне. А потому он решил переменить тему.
— Эта дверь ведет в мою комнату, где я вожусь с цветами. Вы окажете мне честь, если заглянете туда. — Он улыбнулся. — Знаю, что это грубо, но я вынужден пройти впереди вас.
Они миновали небольшой проход и оказались перед другой движущейся стеной. Больше всего Бьянку поразил в комнате Криспина не размер, не царивший в ней порядок, а ужасающее зловоние.
Заметив, в каком состоянии его гостья, Криспин поспешил сказать:
— Да уж, к этому запаху необходимо привыкнуть, но уверяю вас, через несколько минут вы перестанете его замечать. Видите ли, я провожу эксперименты с разными видами почв и удобрений для моих растений, — начал объяснять брат Йена, указывая на большие контейнеры с какой-то отвратительной массой, стоящие вдоль стен, как вдруг боковая дверь отворилась, и в комнату вошел человек, с головы до ног покрытый грязью. — Это Лука, — прошептал Криспин. — Он прикидывается, что служит у меня, хотя отдает мне куда больше приказаний, чем я ему. Лука терпеть не может, когда я кого-нибудь привожу сюда, особенно женщин, поскольку опасается, что они могут отвлечь мое внимание от экспериментов. Лука, можешь не беспокоиться, эта девушка — невеста Йена. Думаю, она тебе понравится. Лука оглядел Бьянку с головы до ног.
— Женщина! — произнес он с таким выражением, словно только что получил подтверждение какому-то нехорошему предположению, и повернулся к двери.
— Не принимайте этого замечания на свой счет, — поспешил заметить Криспин.
Бьянка остановила его взмахом руки.
— Вообще-то так было не всегда, но… — Он замялся. Наступило неловкое молчание, которое Бьянка прерывала через несколько минут:
— Я бы хотела взглянуть на растения. Вы, должно быть, и сами знаете, что ваша коллекция весьма знаменита.
Дружелюбие Бьянки быстро вернуло Криспина в хорошее расположение духа. Взяв девушку под руку, он провел ее через боковую дверь, за которой исчезла грязная фигура Луки. Пройдя через помещение, где, похоже, занимались пересадкой цветов, они оказались в комнате, залитой ярким светом.
