Сьюзен Робинсон - Леди Неукротимость
Сейчас он держал себя в руках лишь немногим лучше, чем в те ужасные дни, когда он вернулся из Крыма, а Фальк стоял у него за плечами и открыто приглашал эту семью горных козлов в его дом. Ему хотелось закричать всем им, что погибшая женщина была его любовницей и ему не хочется, чтобы ее семья со своим горем вторглась в его и без того угрюмое жилище. Фальк поспешил прийти ему на помощь.
— Мой кузен едва оправился от ран, полученных на войне. — Фальк склонился к тяжело дышащей тетушке Эмелайн и пожал ей руку. — Боюсь, он очень переутомился, и поэтому его манеры оставляют желать лучшего. С вашего позволения я прослежу за вашим переездом.
Пока Фальк говорил, Алексис наблюдал за молодой женщиной, которая стояла перед ним и качала головой. Ему следовало бы извиниться, что он принял ее за прислугу, сказал он себе.
— Мисс, я не знаю, как вас зовут. Леди повернулась к нему, и Алексис увидел пару золотисто-карих глаз, которые смотрели на него.
— Меня зовут Кейтрин Энн Грей.
— Да. Мисс Грей. Леди Офелия упоминала, что вы и ваша мать гостите у нее. Мне очень жаль, что это случилось с вашей кузиной.
— Действительно.
Почему она смотрит на него так, будто бы он был одной из тех мерзких тварей, которых можно найти, если перевернуть сгнившее бревно?
— Мой кузен прав. Некоторое время Мэйтленд Хауз будет непригоден для обитания.
— Милорд, даже закопченный и обуглившийся, этот дом намного удобнее, чем пустыня Карсона или холщовая палатка в Сан-Франциско под зимним дождем. Я справлюсь с неудобствами.
Неожиданная холодность Кейт заставила Алексиса впервые за все это время внимательно посмотреть на нее. Она была маленькой, хрупкой девушкой. Она едва доставала до его плеча. Ее мокрые волосы прилипли к ее голове и спине, но даже в темноте можно было различить их медный отблеск. Она сжимала промокшее одеяло, кутаясь в него, и он видел тонкие голубые прожилки на бледной коже ее рук.
Они изучали друг друга взглядами, как два рассерженных кота, и Алексис почувствовал, как растет его интерес к этой девушке. Где, черт возьми, находится пустыня Карсона? И что эта молодая леди там делала? И самое важное, как бы она выглядела, не будучи промокшей и испачканной сажей?
— Что вы сказали?
— Мы отправимся в деревенскую гостиницу.
— Вы имеете в виду гостиницу «Королева шотландцев»? Ее не ремонтировали со времен Реставрации. И как бы то ни было, это не то место, где могут жить дамы.
— Вы бы удивились, если бы узнали, в каких местах оказываются леди, когда им приходится это делать.
Алексис выпрямил плечи и одарил беспокойную маленькую персону, стоящую перед ним, одной из своих улыбок «хозяина замка».
— Позвольте мне самому решать, что приличествует дамам, находящимся под моей защитой. Вы, ваша мать и леди Эмелайн будете моими гостями.
Он поклонился и удалился прочь прежде, чем она смогла что-то сказать. Он услышал, что она сделала шаг ему вслед, и пошел быстрее. Де Гранвиль вошел в дом и присоединился к группе мужчин, спасавшей имущество Мэйтленд Хауза, прежде чем решительная мисс Грей смогла что-либо возразить.
Переезд занял довольно много времени, и он добрался до своей постели, когда уже начало светать. Его тело ныло от перетаскивания тяжестей, а легкие болели оттого, что он надышался дымом, но он крепко уснул, и ему не снились ни кровь, ни мертвецы. Это был неожиданным благодеянием.
Он проснулся, когда светило позднее послеобеденное солнце. Он сидел на кровати, подперев голову руками, когда в комнату вошел Мередит с чаем. Он не пытался даже узнать, как этот человек догадывается, что он уже проснулся. Алексис сидел с закрытыми глазами, когда Мередит поставил поднос возле кровати.
— Чай, господин полковник.
— Мередит, пожалуйста. Я ушел в отставку неделю назад.
— Извините, милорд. Привычка.
Мередит поставил чашку и блюдце так, что Алексис мог почувствовать запах разливаемого чая. Де Гранвиль сделал глубокий вдох и превратился в человека. Почти. Не отрывая глаз, он поискал рукой чашку. Мередит дал чашку ему в руку и направил ее ко рту. Алексис выпил обжигающую жидкость.
— Спасибо. Сейчас я могу разговаривать.
Эти слова были сигналом для камердинера помочь Алексису начать день. Он взял полосатый шелковый халат.
— Эти женщины, — сказал Алексис.
— Леди Эмелайн, миссис Грей и мисс Грей.
Алексис кивнул и посмотрел в зеркало для бритья. Впервые за много месяцев его ожидает нечто иное, подумал он, помимо выполнения долга, даже если это всего лишь неприятная необходимость расстроить матримониальные планы молодой леди и ее матери.
— Она встала и гуляет по дому? — спросил он.
— Которая из них, милорд? — Мередит взбивал крем для бритья щеточкой с серебряной ручкой.
— Мисс Грей, разумеется.
— Мисс Грей встала час или два назад, милорд. Она попросила экономку показать ей замок, но где она сейчас, я не знаю.
— Наверное, я надену новую визитку. И черный шелковый галстук и что там еще необходимо. Знаешь, леди Офелия погибла прошлой ночью.
— Да, милорд. Позвольте мне выразить свои соболезнования.
— Спасибо. Она была горной козой, но у нее было доброе сердце. Однажды я чуть было не поверил…
Мередит приложил горячее полотенце к его лицу, и Алексис почувствовал благодарность к камердинеру за то, что тот промолчал. Мередит чувствовал настроение Алексиса, и благодаря этому его качеству они были вместе с тех пор, как Алексис был еще юношей. Алексис знал, что Мередит понимает его. Ему не было необходимости выражать тяготившие его чувства словами, которые вызвали бы неловкость.
Умывшись и наполовину одевшись, Алексис вдруг замер, надевая рубашку.
— Горные козлы вторглись к нам, Мередит. Камердинер поддерживал рукав рубашки, чтобы тот не помялся.
— Да, милорд.
— Мисс Грей и ее мать, очевидно, захотят заполучить титул.
— В этом нет никаких сомнений.
— Поэтому сегодня я должен быть весь день занят, а также и во все последующие дни, пока они здесь. Попроси майора… мистера Бофорта, чтобы он был готов отправиться со мной в Доуэр Хауз. Это позволит мне отсутствовать долго. И не дай им отправиться вслед за мной.
Мередит воспользовался паузой в речи Алексиса, чтобы надеть на него рубашку окончательно. Затем он кивнул.
— Наверное, она прячется в столовой, — сказал Алексис, — притаилась на ветке, замерла и приготовилась к прыжку.
— Боюсь, милорд, что вами восхищаются многие женщины.
Алексис закрыл глаза, пока Мередит надевал на него визитку и галстук.
— Более всего я ненавижу чувствовать себя виноватым. Такое впечатление, что дамам нечего делать, кроме как ждать, пока кто-нибудь появится в поле их зрения. Неважно, чем он занят — охотой ли, делами, чтением, — стоит только закончить, как они тут как тут: вертятся вокруг, стараются понравиться. И знаешь, у них почти никогда это не получается. Не получается понравиться. Ну сколько раз я могу выслушать сплетни о королеве или рассуждения о том, что лучше брать с собой на бал — букет или флакон духов.
