Twix - Пари
В мыслях Беатрис Элиан нежно целовала ее губы, шею, грудь. Сейчас де Эспри не думала, что это грех, а если это и было так, то она с удовольствием отдалась бы ему, только по настоящему, здесь, сейчас. Что может быть прекрасней, когда два существа сливаются в едином порыве, даже не телом, а душами? Когда сердца играют ритм любви и наслаждения в унисон друг другу? Чувство счастья и восторга наполняют все вокруг, заполняют собой пустоту. И приходит понимание и осознание абсолютной чистоты и нежности.
Всю оставшуюся дорогу Беатрис боролась с желанием отдать приказ кучеру повернуть обратно.
ФИЛИПП
Филипп облегченно выдохнул и рассмеялся.
Рауль стоял с ничего не выражающим лицом. Только прищуренные глаза выдавали его любопытство.
— Мой дорогой, верный Рауль! — маркиз вскочил с кресла, держа письмо в руках, и обхватив своего слугу, закружил его. Потом похлопал по плечам. — Неси вино! Это надо отпраздновать!
— Позвольте, месье, — осторожно начал Рауль, недоумевая. — Какой повод?
— Повод? Повод! — Филипп потряс перед носом бумагой. — Вот этот повод!
— Письмо от вашей сестры, месье?
— Это не просто письмо, верный мой Рауль, — маркиз провел рукой по своим волосам. — Это моя мечта!
Рауль посмотрел на своего господина взглядом, в котором выражалось сомнение в ясности последнее время у маркиза была только одна мечта — завладеть графиней дю Сорель. Но каким образом сестра маркиза могла ему в этом помочь. Как он мог судить, графиня Элиан дю Сорель дрессировке не поддавалась.
— Простите, месье, но я не понимаю…
— И не надо, Рауль. Совсем скоро, — Филипп посмотрел на бумажку, которую он держал в руке, будто на самое редкое сокровище в мире. — Осталось немного подождать.
Рауль стоял молча и не знал, что нужно сейчас сказать, он лишь улыбался и кивал головой. Маркиз задумчиво посмотрел на него.
— У меня есть к тебе одно маленькое поручение.
— Да, месье?
Филипп открыл бюро и поставил перед собой перо и чернила. Обмакнув перо, он склонился над бумагой, но так ничего и не написал. Выпрямился и, смотря в пустоту, задумчиво начал обсасывать кончик пера. Наконец, вновь улыбнувшись, он нацарапал несколько слов. Затем подул на чернила и сложил лист вдвое, даже не запечатав.
— Вот, — сказал он, протягивая записку. — Отнеси это моей сестре. Только смотри, передай лично в руки!
— Слушаюсь, — Рауль взял листок в руку, обтянутую белой перчаткой. Поклонился и направился к двери.
— Постой. Возьми деньги и устрой себе выходной.
— Благодарю, месье.
— Отправься в город, наведайся в кабак. Возьми женщину. Могу даже посоветовать несколько хорошеньких, — Филипп взял еще один листок. — Сейчас только напишу им пару слов и они тебе не откажут.
— Спасибо, месье, но не стоит. Думаю, что проблем не возникнет.
Маркиз улыбнулся и обмяк в кресле.
— Как хочешь. В общем, передай письмо моей сестре. Отдыхай до завтрашнего обеда.
Рауль еще раз поблагодарил маркиза, склонив голову, и вышел.
Весь спуск по лестнице он боролся с тем, чтобы не заглянуть в записку. Когда он проходил мимо общего зала, любопытство победило. Рауль развернул бумагу, где немного небрежным почерком были выведены несколько предложений:
«Спасибо, любимая сестра. Я всегда знал, что могу положиться на тебя. Если все получится, это будет самый ценный подарок к моим именинам…»
ЭЛИАН
Закутываясь в меховой плащ и выдыхая изо рта клубы пара, Элиан стояла на лестнице в ожидании визита Беатрис. Сгущались сумерки, графиня поежилась от холода. Осталось меньше месяца до конца этой никому не нужной игры, а она все еще не добилось того, чего хотела.
Элиан постучала каблуками туфель по мрамору. Ее удручал тот факт, что она находилась сейчас очень близко к своей неудаче, а проигрывать дю Сорель не любила и делала это волновало, что уже абсолютно четко, не обманывая себя, она могла признаться в том, что чувства к сестре Филиппа были крепкими. Кстати, это никак не входило в ее планы. Холодный расчет сначала перерос в интерес, потом в забаву, дальше возникла симпатия, которая перемешалась с привязанностью. А затем, Элиан даже не заметила, как симпатию заменило собой какое-то наваждение. Графиня вздохнула. Даже винить в этом некого, она сама не уследила, и ответственность теперь тоже полностью на ней.
Вглядываясь в темноту, ища глазами экипаж, в котором должна была приехать Беатрис, Элиан со страхом гадала, чьим сердцем нужно будет пожертвовать, когда пари будет завершено. Ее передернуло от этой мысли. Она действительно очень привязалась к объекту спора, и даже мысль о том, что она может сделать Беатрис больно, вызывала в ней отвращение к самой себе.
Наконец-то раздался скрип колес и топот копыт. Элиан улыбнулась той особенной улыбкой, какой улыбаются лишь влюбленные. Улыбкой, наполненной теплотой, нежностью, радостью и ожиданием встречи.
Экипаж остановился напротив графини. Элиан сошла с лестницы и протянула руку выходящей Беатрис. На маркизе де Эспри было надето рубинового цвета платье, на плечи был накинут шерстяной плащ, подбитый горностаевым мехом.
— Прости за поздний визит, но нас нужно поговорить, — взволновано прошептала Беатрис, крепко сжав руку Элиан.
— Что произошло?
— Ничего страшного, просто… давай пройдем внутрь?
Элиан приглашающим жестом пропустила Беатрис вперед. Когда слуги приняли у них одежду, графиня распорядилась подать горячий чай в ее комнату.
Поднимались в молчании, когда они вошли, графиня указала на диван. В камине потрескивали дрова.
— Скажу честно, твоя записка испугала меня. Я уж было подумала, что…
— Элиан, — прервала ее Беатрис. В этот момент в комнату подали чай. Де Эспри взяла чашку в руки, и сделала глоток. Поморщилась, когда чуть обожгла себе губы. — Элиан, послушай. То, о чем ты мне говорила, это правда?
Графиня удивленно посмотрела на собеседницу. Дождавшись, когда они останутся наедине, она осторожно произнесла:
— Да. Это то, зачем ты приехала?
Беатрис опустила голову и еле слышно ответила:
— Я, кажется, люблю тебя.
Сердце Элиан забилось так сильно, что казалось, оно не в груди, а где-то голове и стучит по вискам.
— Беатрис, — дю Сорель взяла руки Беатрис в свои.
— Я поняла это не сегодня, — оправдываясь, продолжила маркиза. — Просто… совсем скоро вернется Бернар.
— И?
— И я не хочу потом жалеть, что сделала этого. Другой возможности может и не представиться.
