Виктория Холт - Неуемный волокита
— Покинуть Францию! Уехать в Португалию? — промямлила Марго.
Екатерина пожала плечами.
— Дорогая моя, такова судьба всех принцесс. Я покинула Италию и уехала во Францию в более юном возрасте, чем ты сейчас. Твоя сестра уехала в Испанию. Почему бы тебе не уехать в Португалию?
— Я хочу остаться во Франции. Хочу жить с…
— С кем? — резко спросила Екатерина.
— Со своей семьей.
— Жаль будет расставаться с нашей Марго, — мягко произнес Карл, он видел, как расстроена сестра, и глаза его наполнились сочувствием. Принцы счастливее принцесс. Сам он женился не по собственному выбору, но ему повезло — жена оказалась покладистой и не устраивала сцен. Елизавета Австрийская Карлу нравилась, но сердце он отдал Мари Туше, любовнице, дочери провинциального судьи. И часто думал, что без нее жизнь ему была бы не в жизнь. Это был замечательный союз. Утешения он искал у Мари, когда бремя власти — под гнетом матери — становилось слишком утомительным. Мари отличалась от королевских любовниц; правда, Карл IX и сам не походил на других королей Франции. Мари была не требовательной, не стремящейся к власти, согласной жить незаметно, дожидаясь, когда он оторвется от дел, чтобы успокоить его, словно супруга провинциального торговца. И родила ему сына, а с женой у них была дочь — принцесса Мария-Елизавета. До чего он был бы счастлив, если б мог жениться на Мари Туше, жить с ней в уединении, быть, к примеру, юристом, как ее отец, а не королем! Поэтому Карл сочувствовал сестре, любящей одного человека и принуждаемой к браку с другим, — ей предстояло расстаться не только с любовником, но и с родным домом, с той жизнью, которую вела до сих пор.
Марго умоляюще поглядела на брата прекрасными темно-синими глазами.
— Отъезд из Франции разобьет мне сердце.
— Я хотел бы, чтобы тебе можно было остаться здесь… — заговорил король, но королева-мать перебила его:
— Скоро ты наденешь корону Португалии и забудешь нас. Король молод и пылок. Думаю, моей дочери это понравится.
— Я не…
Екатерина подняла руку.
— Твой брат и я заботимся о твоем браке, и нам по душе этот союз. Дядя твоего жениха, Филипп II Испанский, твой зять, доволен этой партией и дал свое согласие. Папа римский поддерживает нас. Он считает, что будет хорошо, если две католические державы окажутся связаны родственными узами. Поразмысли как следует над этим, дочка. Подойди сюда.
Марго встала и подошла к матери. Екатерина схватила ее за руку чуть повыше кисти и так стиснула, что принцесса едва не вскрикнула от боли.
— А пока будешь дожидаться своей свадьбы, дочка, — мягко сказала королева-мать, — постарайся, чтобы никакой скандал не коснулся твоего имени.
— Скандал, мадам? Уверяю вас…
— Я уверена, дочка. Ты очень красива, так считают наши придворные. Поэты пишут более возвышенные стихи, их вдохновляет твоя красота. Смотри, чтобы она не воодушевила других — и тебя — на опрометчивость. Если такое случится, король и я, вопреки своему желанию, разумеется, будем вынуждены весьма сурово покарать каждого, кто осложнит возможность заключить столь выгодный для Франции брак.
Екатерина выпустила запястье дочери и сильно ущипнула ее за щеку, в круглых глазах королевы-матери таился смех.
— Ты умная девочка, Марго. Ты поняла и будешь послушной.
Разговор окончился. Марго вышла из покоев матери. На ее запястье и щеке краснели пятна, в глазах пылал огонь мятежа. «Что ж это, — упрекнула она себя, — я, такая смелая со всеми, робею перед ней? Я не трусиха. Не пойду замуж за португальца, и все тут. И ни за кого, кроме Генриха де Гиза».
Дабы убедиться в собственном бесстрашии, она тут же отправилась на поиски любовника.
Любовникам везло. Брак с португальцем откладывался по нескольким причинам. Дону Себастьяну было всего семнадцать лет, и, хотя в детстве он не расставался с портретом Марго, теперь больше всего его интересовали военные походы. К тому же его коварный дядя, Филипп II Испанский, наблюдавший за положением Франции из Эскориала, монастыря близ Мадрида, не желал брачного союза между Францией и Португалией, хоть и обещал содействовать ему. Он алчно поглядывал на маленькую страну, граничащую с Испанией, и дал себе слово, что без труда приберет ее к рукам. Поэтому Филипп II не желал франко-португальского союза. Он опасался, что этот брак может оказаться чадородным, и сын дочери Франции станет наследником португальского трона, тогда у французов окажется хороший предлог для вмешательства в португальскую политику. Филипп II был преисполнен решимости властвовать над соседом и намеревался всеми силами мешать заключению этого брака.
— Дон Себастьян еще очень молод для женитьбы, — такая отговорка была дана французским послам.
— Слишком, слишком молод! — радостно воскликнула Марго, услышав эту весть.
И отправилась с ней в свои тайные покои, где принимала любовника, выставляя у двери надежных служанок.
Марго с Генрихом посмеялись и предались любовным утехам. Гиз, весьма честолюбивый молодой человек, считал, что род Лотарингских герцогов ничем не уступает роду Валуа, поэтому брак между ним и принцессой Маргаритой вполне возможен.
— Мы поженимся, — сказал он ей. — И представь, дорогая моя, с каким наслаждением станем предаваться любви, когда в служанках у двери отпадет необходимость.
— Неужели с большим, чем сейчас? — спросила Марго.
Гиз заверил ее, что вершины страсти они еще не достигли. Пусть запасется терпением. Его семья поддержит их намерение пожениться.
— Ах, — вздохнула она, — если бы и моя поддержала!
— В поддержке короля я уверен. Надо будет только добиться согласия твоей матери.
— Когда ты со мной, мне все кажется достижимым, — сказала Марго и преисполнилась уверенности, что скоро выйдет замуж за Генриха де Гиза.
Анжу уединился с матерью и старшим братом. Цинично улыбаясь, он поигрывал изумрудами и рубинами в правом ухе. Екатерина любовно смотрела на него; он был единственным человеком на свете, при виде которого смягчалось выражение ее лица, она души не чаяла в этом сыне, более смуглом, чем она, с явно итальянскими глазами. Он был среднего роста, хорошо сложенным, правда, очень худощавым; драгоценные камни сверкали на его пальцах, на шее, в ушах. Запах духов от одежды заполнял комнату. Подбородок и нижняя губа его были копией материнских, поэтому сходство сына и матери бросалось в глаза.
На уме у Анжу было одно желание — уничтожить надменного Генриха де Гиза, более рослого, красивого, величественного, чем любой из принцев Валуа; к тому же он, по мнению герцога Анжуйского, позволял себе слишком много, соблазнив его сестру, и затем посмел пытаться жениться на ней.
