Сандра Хилл - Холодный викинг
— Девочки, мать зовет вас. Нужно ей помочь, — окликнул Олаф. Дочери снова подбежали к нему и начали обнимать. Руби засмеялась, слыша их взволнованную болтовню, в которой повторялись имена Гензель и Гретель, Ивара, Грольфа и Руби.
Олаф, вопросительно глядя на Руби, дождался ухода дочерей и, медленно проследовав к скамейке, уселся и вытянул ноги, очевидно крайне довольный собой.
Мужчины! Все они одинаковы! Немного любви — и делай с ними, что хочешь!
Непрошеная мысль снова закралась в голову. Может, именно этого недоставало Джеку последний год?
Виновато вздохнув, Руби повернулась к Олафу.
— Значит, вот что такое — оказаться дома! Действительно так хорошо?
— Лучше, — усмехнулся он. — Кстати, совсем забыл среди всей этой суматохи приказать сторожить тебя. Но с этой минуты один из моих слуг будет постоянно следовать за тобой.
— Глупости! Это совсем ни к чему! Куда мне бежать? На пристань? Так и вижу себя пытающейся пробраться на идущий в Америку корабль. Да ее, возможно, еще вообще не открыли!
Олаф, ничего не поняв, недоуменно покачал головой.
— Опять со своими сказками! Разве Зигтриг не запретил тебе повторять их?
— Да, но я не думала, что ты станешь возражать.
— Стану. Нечего забивать головы моим детям.
Олаф уже встал, намереваясь вернуться в дом, когда внимание Руби привлек Торк, идущий по берегу в компании двух мальчиков лет восьми и десяти с удочками на плечах. Завидев Олафа, они бросились вперед, громко зовя его. И когда дети подбежали ближе, сердце Руби бешено заколотилось. Это невозможно! О Боже! Они выглядели совсем как ее сыновья в этом возрасте!
Руби вскочила и метнулась к ним:
— Эдди! Дэвид! Как вы попали сюда? Я так счастлива видеть вас!
И, прежде чем дети успели опомниться, обняла их, так что те выронили удочки. Но, почувствовав, как они пытаются вырваться, умоляюще глядя на Торка и Олафа, Руби в недоумении обернулась к Торку. Олаф коротко велел детям идти домой и умыться перед ужином. Оба немедленно послушались и побрели наверх, с любопытством оглядываясь. Во взгляде старшего светилась неприязнь, младший словно жалел о том, что не остался с Руби.
— Женщина, прекрати нести чушь! — взорвался Торк, как только мальчики скрылись из виду. — Ты на волоске от смерти! Попробуй оскорбить моих людей, и твоя жизнь кончена!
— Но, Торк, это мои… наши сыновья! — хрипло запротестовала Руби со слезами на глазах.
— Никакие они не сыновья тебе! Это сироты, живущие с семьей Олафа! Немедленно прекрати лгать, или я собственноручно вырву твой язык! — разъяренно прошипел Торк.
Руби вызывающе уставилась на него.
— Угрожай чем хочешь, но я не могу не узнать своих детей…
Глаза Торка вспыхнули синим огнем.
— Девчонка, ты еще не видела столько зим, чтобы иметь десятилетнего сына! И я не позволю тревожить мальчишек и семью Олафа подобными глупостями.
— Торк, в той, другой жизни мне тридцать восемь лет, я пыталась объяснить тебе, но…
— Клянусь головой Одина, еще слово, и я рассеку тебя пополам!
— Но ты не сможешь убедить меня, что эти мальчики не твои сыновья.
Торк, зарычав, раздраженно дернул себя за волосы и схватил Руби за плечо.
— Слушай меня внимательно, девка! Не смей никому повторять эти слова! Если дорожишь жизнью этих мальчиков, будешь всем говорить, что это обыкновенные сироты, и никто больше!
Недоумевающая Руби несколько мгновений рассматривала его и наконец пролепетала:
— Я ничего не понимаю, но даю слово никому не выдавать, кто их отец.
Немного подумав, Торк кивнул. Они продолжали идти к дому. Уже у самой двери Руби, не выдержав, спросила:
— Ты говоришь, что не женат. Кто же мать мальчиков?
Торк раздраженно тряхнул головой, но, к ее удивлению, все же ответил:
— Теа, саксонская рабыня, была матерью Эйрика. Она умерла при родах. Асбол, принцесса викингов, бросила Тайкира, когда тому было два месяца. Может, она все еще жива. Я ничего о ней не знаю.
Он равнодушно пожал плечами.
— Она искала мужа знатнее и богаче, чем я; правда, я не особенно страдал из-за этого.
— Но почему мальчики не живут с тобой?
Торк резко остановился, держась за кожаную ручку двери, и резанул ее ледяным взглядом:
— Потому что мне они не нужны.
Руби в ужасе поднесла руку ко рту и хотела спросить еще что-то, но Торк холодно предупредил:
— Передай Олафу, что я иду в стойла седлать лошадей. Подожду его на улице.
И он грубо втолкнул ее в дверь.
У Торка два незаконных сына! И они ему не нужны! Что же он за человек?! Джек любил сыновей до безумия. Это — лучшее доказательство того, что Джек и Торк — разные люди.
Руби передала Олафу слова Торка, и он, наскоро познакомив ее с женой, быстро поцеловал Джиду в щеку и выскочил наружу.
В огромном холле, длиной почти сотню футов, горел большой очаг, открытый со всех сторон. Дым выходил в дыру в высоком потолке.
Джида оказалась прекрасной хозяйкой — в доме была безупречная чистота, пол покрывали свежие циновки. Нигде ни соринки. На полках стояли деревянные блюда, со стен свисала кухонная утварь. Деревянные лохани и бочонки с маслом, сыром, творогом и молоком были расставлены около кухни.
На стенах висели куски ткани, чтобы сквозняки не так свободно гуляли зимой по комнате, по обеим сторонам холла стояли вделанные в стены скамьи.
На втором этаже располагались спальные клетушки. Внизу на первом этаже, на одном конце тоже были спальни поменьше, скорее всего для двух рабынь и трех рабов, расставлявших сейчас столы в холле. Кроме того, они приносили блюда и масляные светильники из мыльного камня. На другом конце Руби увидела ткацкий станок и прялку, а также с дюжину кресел, на которых лежали мягкие подушки.
Эйрик и Тайкир были заняты какой-то настольной игрой. На обоих были мешковатые штаны и домотканые сорочки. Мальчики умылись и пригладили длинные волосы. Руби умирала от желания подойти к ним, но вовремя заметила предостерегающий взгляд Джиды.
Закончив отдавать приказания служанкам, хозяйка сказала:
— Добро пожаловать в мой дом, Руби. Тира покажет тебе покои, где ты можешь умыться перед обедом.
Тира повела Руби наверх в маленькую комнатку, просто обставленную, в которой оказались лишь одна маленькая лежанка, сундук для одежды и деревянный стол с глиняным кувшином и миской, наполненной водой, а также светильником из мыльного камня. Два полотняных полотенца висели на стуле.
— Мама сказала, чтобы я не приставала к тебе, — заметила Тира, переминаясь на пороге и явно надеясь, что Руби пригласит ее войти.
— Не думаю, что такая лапочка может надоесть, — искренне возразила Руби.
