Валери Кинг - Покорившие судьбу
Сегодня, войдя в зал, Джулия тут же принялась выискивать среди присутствующих лорда Питера. Дважды она обежала глазами просторное помещение – и не нашла того, кого искала. Сердце ее сжалось, но все же она заставила себя оглядеть зал еще раз.
Ей вдруг сделалось страшно до дурноты. Значит, его все-таки нет? Где же он?
С тех пор как четыре дня назад они танцевали с лордом Питером на балу, она больше не видела его. Он так и не появился в Хатерлейском парке, и Джулия уже начала думать, не оскорбился ли он тогда из-за Эдварда. Конечно, было еще очень рано, и лорд Питер мог появиться позже. Если он приедет, решила Джулия, надо непременно рассказать ему об Эдварде и объяснить, почему, в нарушение приличий, она вдруг бросилась в объятия к постороннему мужчине.
Успокоив себя таким образом, Джулия предоставила Габриеле полную свободу, сама же принялась обходить своих знакомых, которых тут, как всегда, было немало. Вскоре, однако, Мэри Браун отвела ее в сторону и зашептала:
– По-моему, ты что-то уж очень внимательно разглядываешь сегодня мужчин. Вот я и подумала: может быть, ты не знаешь, что лорд Питер уехал в Уилтшир, к родителям?
Растерянно глядя на подругу, Джулия почувствовала, как давешний страх опять сжимает ее сердце.
– Да, я не слышала об этом, – тихо проговорила она. – Спасибо, что ты сказала.
Мэри внимательно всмотрелась в ее лицо и нахмурилась.
– Как ты побледнела!.. Хочешь нюхательной соли? Да что с тобой, тебе дурно?
– Нет-нет, все хорошо, – заверила ее Джулия. – Просто твое известие меня немного удивило. Он не говорил мне, что уезжает.
– Прости, я не хотела… Знай я, что эта новость так тебя огорчит, я бы постаралась сказать о ней как-нибудь помягче. Я сама узнала только сегодня утром. Наша домоправительница – кажется, у нее какая-то подруга служит в «Белом олене», где остановился лорд Питер, – рассказала моей матери, что он неожиданно уехал, но… – тут Мэри умолкла и загадочно улыбнулась Джулии, – намерен скоро вернуться. Во всяком случае, у хозяина остались два его чемодана.
– Два чемодана? – переспросила Джулия. В ее душе опять затеплилась искра надежды. – Понятно.
Мэри с довольной улыбкой кивнула.
Весть о двух чемоданах принесла Джулии такое облегчение, что у нее закружилась голова.
– Ты его очень любишь, да? – тихо сказала Мэри, накрывая ладонью руку Джулии. – Ну, не отпирайся. Я же вижу, что любишь!
– Я не отпираюсь, – уклоняясь от прямого ответа, пробормотала Джулия. Слава Богу, что Мэри не догадывается об истинных причинах ее волнения. Отворачиваясь от подруги, Джулия еще раз оглядела помещение Лечебного зала и постаралась успокоиться. Однако мысли ее помимо воли притягивались к загадочному отъезду лорда Питера.
Что ему понадобилось в Уилтшире?.. Сердце в груди опять заныло от волнения. Ответ мог быть только один: лорд Питер решился обсудить свой интерес к «некоей мисс Вердель из Бата» с родителями. Джулия осознала вдруг всю безнадежность своих планов. Неужели она всерьез рассчитывала, что он может сделать ей предложение, даже не посоветовавшись с лордом и леди Тревонанс? Разумеется, он сначала переговорит с отцом. И что же скажет маркиз своему второму сыну? Это, по всей вероятности, будет зависеть от того, много ли известно его милости о пагубных пристрастиях лорда Делабоула.
– Не отчаивайся, он вернется! – горячо зашептала Мэри, видимо, чувствуя, что ее подруга никак не может прийти в себя. – И потом, разве можно впадать в уныние, когда у тебя на голове такая прелесть? – Она восхищенно оглядела шляпку Джулии. – Вот бы моей служанке столько умения и вкуса!
Милая Мэри Браун, как деликатно она сменила тему разговора. Хватит дрожать словно осиновый лист! – приказала себе Джулия и улыбнулась наивному благоговению, с которым ее подруга взирала на очередной шедевр Габриелы.
Как ни славились местные шляпницы своим искусством, все же мало кто из них мог соперничать со служанкой Джулии в умении украсить шляпку. Изюминкой последнего творения Габриелы был широчайший козырек абрикосового шелка, усеянный букетиками искусственных белых гардений. Многочисленные сборочки и складочки козырька прятались под лентой, обхватывающей тулью. По подолу и горловине абрикосовой, в тон шляпки, шелковой мантильи тянулась узенькая гофрированная оборка. На запястье висела белая расшитая бисером сумочка, а из-под гладкого шелка мантильи виднелся белый же подол муслинового утреннего платья.
– Можешь сама высказать все это Габриеле, только не сейчас, – улыбнулась Джулия. – Пока что, как видишь, она слишком занята. – Джулия выразительно указала глазами на статую Джона Нэша у восточной стены. Поскольку считалось, что Бат обязан сему достойному джентльмену своим нынешним процветанием, то монумент был установлен в самой посещаемой точке города, на внушительном возвышении. У его подножия и стояла сейчас оживленная Габриела в окружении доброго десятка друзей и подруг. На воды съезжалась публика всех сословий, и Габриела, с ее живыми карими глазами, каштановыми локонами и мягким французским выговором, неизменно собирала около себя множество воздыхателей из ремесленников, клерков и молодых приказчиков. Джулия догадывалась, что в недалеком будущем ей придется расстаться со своей бесценной служанкой.
Отпустив несколько не слишком лестных замечаний в адрес кавалеров Габриелы, Мэри вдруг заметила слева от ниши с памятником стайку изысканно одетых женщин и радостно вскрикнула.
– О, Китти уже вернулась из Линкольншира! Я ждала ее не раньше следующего вторника. Ты слышала объявление о ее помолвке?
– Да, и очень порадовалась за нее.
Покосившись на подругу, Мэри улыбнулась.
– Не обманывай! – шепнула она. – Я ведь знаю, ты с трудом переносишь Китти Стоунлей.
– Но я и правда рада ее счастью, – возразила Джулия. – Даже если она слишком, на мой взгляд, любит перемывать кому-то косточки, это вовсе не значит, что я желаю ей зла.
– Ты, как всегда, само великодушие! В таком случае, может быть, хочешь подойти к ней вместе со мною и расспросить обо всем?
Джулия отрицательно помотала головой.
– Я еще не пила воды. Но ты ступай скорее, не то, пожалуй, умрешь от любопытства.
Скорчив забавную гримаску, Мэри попросила Джулию выпить за нее один стакан и решительно устремилась в середину зала. Джулия наконец смогла перенести свое внимание на знаменитые батские воды. Подойдя к стойке возле бювета, она, как всегда, попросила девушку в переднике налить ей три стакана. Какой-то пожилой человек рядом с нею, одетый по-купечески в короткое коричневое пальто и бриджи, смело отхлебнул глоток воды и чуть не выплюнул ее обратно в стакан. Обернувшись к Джулии, он с обидой в голосе произнес:
