Сесилия Грант - В сетях любви
— Прошу прощения. — Она отступила от него на шаг, а голосу придала ледяную холодность. — Я собираюсь идти домой одна. Сожалею, что не донесла до вас эту мысль.
— Полно, мисс Слотер. Неужели вы решили, что я это позволю?
Как раз это не нужно было говорить. Она тут же ухватилась за эти слова, будто за веревку, по которой можно взобраться наверх и сбежать от непрошеных эмоций, одолевавших ее целый день. От паники, что клерк узнает ее. От досады на то, что затея провалилась, что не удалось должным образом позаботиться о горничной. От стыда, охватившего ее в тот момент, когда она решила, что миссис Мирквуд — нечто большее чем сестра. Все это можно было бы оставить позади, если бы ей удалось ухватиться за негодование на еще одного самонадеянного джентльмена.
Обернув еще раз тесемки от ридикюля вокруг руки, она резко вскинула голову и посмотрела ему в глаза.
— Не вам позволять или запрещать мне что-либо. — Не присев в реверансе, Лидия повернулась к нему спиной и решительным шагом пошла прочь.
Возможно, он и опешил от такой реакции, но всего лишь на мгновение. Через секунду он был рядом с ней. Быстрый, как проблеск света в темноте, шел на расстоянии, которое предписывалось общением при дневном свете.
— Я неправильно выразился. — В подтверждение своих слов он склонил голову. Когда поднял ее, она поняла, что решимости у него не убавилось, и увидела, как блеснули его кофейного цвета глаза. — Я хотел сказать, что не хочу оставлять вас одну на лондонских улицах. И мне трудно поверить, что вы могли допустить, будто я на это способен! Я бы никогда не согласился отослать прочь вашу горничную, если бы заранее знал о ваших намерениях.
«Нет. Не смей заботиться обо мне».
— Сожалею, что вы неправильно меня поняли. — Воздух донес до нее слабый запах крахмала: вероятно, он немало повозился со своим галстуком, прежде чем завязать его. Или с льняной рубашкой, которая буквально хрустела, когда его грудь поднималась при вдохе и опускалась при выдохе под жилетом цвета меди и…
Хватит об этом. Она мысленно встряхнула себя.
— Если вы задумаетесь хотя бы на пару секунд, вы, я уверена, согласитесь со мной: если меня увидят в обществе другого мужчины, в частности, мужчины, который обратил на себя внимание моего покровителя своим участием в недвусмысленном обсуждении меня самой, то это сильно повредит моим интересам.
Ошибка. Его глаза расширились, челюсти сжались, он будто стал выше и шире. Уилл поднял руку, собираясь схватить ее за плечо, но тут же опустил, причем резким движением, как будто прикоснулся к горячему утюгу.
— А он… — Он пристально вглядывался в ее лицо, ища ответы. — Вы хотите сказать, что у вас есть основания опасаться его?
Под его внимательным взглядом у нее внутри возник болезненный спазм. Он не имеет права спрашивать, не имеет права смотреть на нее вот так. Он полностью ошибается в своих предположениях, и вообще все это не его дело!
— Он не бьет меня, если вы именно это себе вообразили. Но если он решит, что я неверна ему, я лишусь его покровительства. А это довольно веское основание для опасений, уверяю вас.
Он изучал ее так же, как, должно быть, изучал не заслуживающих доверия солдат, взвешивая достоверность ее слов. Его густые черные брови сошлись на переносице.
— Отлично, — наконец сказал он. — Я пойду за вами в шести шагах. Никто не увидит, что я с вами.
— Уж лучше в квартале…
Он покачал головой: его решение было несокрушимо.
— Квартал — это слишком далеко, чтобы была какая-то польза.
— Я не представляю, о какой пользе…
— Для вашего кошелька, — ответил он, не спуская с нее глаз. — По тому, как вы держите сумочку, там у вас лежит нечто более ценное, чем веер и носовой платок. Любой воришка хотя бы с одной извилиной наверняка сделает определенный вывод. Через шесть шагов я смогу догнать его, а вот через квартал — маловероятно.
Мускулистый и полный решимости, он действительно выглядел так, будто мог обогнать самых быстрых участников скачек в Ньюмаркете. И тем более обогнать ее саму, если бы она побежала. Лидия опустила глаза на ридикюль и перехватила тесемки.
— Сожалею, мисс Слотер. — Эти слова прозвучали значительно тише. — Я знаю, что кажусь вам слишком категоричным, и вижу, что это обижает вас. Но суть в том, что вы не помешаете мне благополучно проводить вас до дому. И чем дольше мы стоим тут и спорим, тем быстрее возрастает риск, что нас увидят, а ведь именно этого вы и опасаетесь.
Она покосилась на него, заметила проблеск каких-то чувств в его глазах. «Ему это зачем-то надо». Эта мысль прилетела к ней, как легкое перышко. Дама с сомнительной репутацией должна уметь предугадывать потребности мужчин, причем не только плотские.
Она пошла вперед. Он шел сзади, отстав, как и было обещано, на шесть шагов. Среди цоканья множества каблуков вокруг она не могла различить его шаги.
Значит, для него это вопрос заботы не конкретно о ней. Он из тех мужчин, которым всегда нужно заботиться о ком-то, которые готовы сразиться с драконом, где бы это чудище ни появилось. Он уже показал свое истинное лицо в ту первую ночь, когда влез в не имевший к нему отношения разговор только ради того, чтобы защитить совершенно незнакомую ему даму.
Однако менее чем через час он стоял в темноте библиотеки и смотрел на то, что не предназначалось для его глаз. Тогда он был больше мужчиной, чем благородным рыцарем. Надо бы ей об этом помнить.
И она об этом помнила, когда наконец повернула за угол на Кларендон-сквер. Ее спина напряглась, плечи приподнялись. Если у него есть недобрые намерения, если он ожидает какую-то компенсацию за свое рыцарство, сейчас самое время о них заявить. Он в два шага догонит ее и ясно даст понять, что его благородство было фальшью. И она ответит на это гневным презрением, которого это притворство и заслуживает.
Он не догнал. На крыльце своего дома она оглянулась и увидела, что он стоит неподалеку и с наигранным вниманием рассматривает многоугольные здания в центре площади. От обличения ее плечи опустились.
Она едва заметно махнула ему ладонью. «Все в порядке. Можете идти». Он ответил едва заметным поворотом руки. «Заканчивайте. Отпирайте дверь. Заходите внутрь».
Что она и сделала. Подойдя к окну на первом этаже, она посмотрела на него, на одинокую фигуру в угольно черном сюртуке, готовую отправиться домой. Он пошел на восток вдоль южного края площади и вскоре исчез за многоугольными зданиями. Когда он скрылся из поля ее зрения, ей в голову пришла одна мысль: он ни разу не заговорил о ста восьмидесяти фунтах.
Бросив взгляд на то место, где она видела его в последний раз, Лидия подобрала юбки и поспешила наверх, к Джейн.
