Эмилия Остен - Преданность и предательство
Закуски сегодня сервировали весьма странно: хоть и обильно, но однообразно. Кажется, Тит Патулус так и не смог решить, принимать ли готов как почетных гостей или же как незваных. Все мужчины пили много неразбавленного вина, громко переговаривались, в основном обсуждая еду и достоинства разного оружия, причем готы принимали в беседе активное участие. Вскоре все расслабились – и пир покатился по наезженной колее.
Подали десерт: сушеный виноград, груши, каштаны и орехи. Вино лилось рекой, скифосы ни мгновения не стояли пустыми. Наконец Тит Патулус решил, что пора перейти к делу.
– Так какое послание ты принес от вождя Спанториха, Аларих?
Предводитель готов положил на блюдо грушу, все мгновенно замолчали.
– Вождь Спанторих весьма впечатлен Патависсой и окружающими землями. И не хочет предавать тут все мечу и огню.
Титания почувствовала, что Клев собрался что–то сказать, и изо всех сил пнула его в голень. Он крякнул и промолчал. Вот и славно.
– Это объявление войны? – проговорил Тит.
– Это предупреждение.
Титания решила, что пора вмешаться.
– Обычно за предупреждением следует предложение.
Аларих оскалился:
– Женщина! Не вмешивайся!
– По нашим обычаям я имею право говорить, гот. – Титания встала и взглянула на Алариха сверху вниз. Коротышка гот вынужден был смотреть на нее снизу вверх. – Я – Титания Корва, дочь вождя и его наследница.
Тит молча сделал глоток из своего скифоса и предпочел хранить молчание.
– Так какое предложение тебе приказано передать, Аларих? – Титания вложила достаточно смысла в слово «приказано». Знай свое место.
– Спанторих ведет за собой двадцать сотен воинов. Вы можете выставить не больше семи. Спанторих предлагает вам свою защиту и обещает не разрушать город, если вы подчинитесь, – не показывая больше раздражения проговорил Аларих.
– Мы можем выставить пятнадцать сотен – и ты видел каструм. – Титания пожала плечами. – Не думаю, что вы сможете добиться того, на что притязаете.
– Половина из этих пятнадцати сотен – женщины! – фыркнул Аларих.
Титания сделала шаг к Алариху, потом еще и еще. Гот, не понимая того, что происходит, отступил, наткнулся на клинию и едва не рухнул на пол.
– Женщины, гот? – Титания, быстрая, как огонь, выдернула кинжал из ножен, скрытых складками туники, и метнула его так быстро, что никто даже дернуться не успел. Нож вонзился в клинию, пригвоздив рукав Алариха. – Не говори о том, чего не знаешь. В бою нет женщин и мужчин. Патависса способна выставить пятнадцать сотен.
Аларих, к его чести, даже не вздрогнул, просто выдернул клинок и аккуратно положил на стол.
– Я не буду оспаривать твои боевые навыки, Титания Корва. Я наслышан, что ты сражаешься, как мужчина. Но Спанторих приведет двадцать сотен, с осадными машинами – и сожжет здесь все дотла. Вы можете отсидеться в каструме, не высовывая оттуда носа.
– Вы умрете от голода и холода, когда придет зима, – парировала Титания.
– К зиме вы будете уже мертвы, – пожал плечами Аларих.
– Что ж… – Титания видела, что говорить больше не о чем. Нужно обсудить все с отцом и с членами совета. – Наслаждайся пиром, Аларих. Тит Патулус даст ответ завтра в обед.
___
Титания покинула триклиний. Во–первых, ей нужно подумать. Во–вторых, все, что должно быть сказано, уже было сказано. Еще до начала пира она договорилась с отцом, что любое решение они примут лишь после совета – и на свежую голову. Тем не менее совсем покидать пир Титания не спешила. Отсутствуя в зале, иногда можно узнать гораздо больше, чем присутствуя. Укрывшись в нише в тени колонн, девушка внимательно слушала.
– Вы, даки, смогли воспользоваться благами Рима, как я посмотрю. – Аларих, как и Тит Патулус, видимо, решил, что не стоит портить хороший пир сложными политическими вопросами. Завтра они могут перерезать друг другу глотки, но сегодня – сегодня с радостью вместе напьются, как свиньи.
– Вы, готы, тоже не брезгуете ими. Ваши люди, попав в город, прямиком отправляются в термополии, – напомнил Тит Патулус.
– Вино, доступные женщины… радости города, я бы сказал. Удивительно, как такие неженки, как римляне, смогли создать Империю. – Видимо, Аларих сам лично не сталкивался с Римом, поэтому и высказывал столь сомнительные суждения.
– Далеко не все они такие. – Тит Патулус жестом потребовал еще вина. – Легионы никому не по зубам. Мы, даки, пытались выгнать их отсюда почти двести лет.
– А мы, готы, заставили их уйти, даже не вступив с нами в сражение.
– Кто знает, почему Рим ушел, – подал плечами Тит.
– Говорят, что кое–кто остался, – намекнул Аларих.
– Да, в Патависсе осело достаточно римлян. Они подчинились нашей власти. – Тит Патулус не стал упоминать людей Лара Элия, как они с Титанией договорились еще днем.
– Не все, как я слышал. – Аларих не проявил излишнего любопытства, просто спросил, так, к слову. Но Титания видела, что поселение Лара Элия Севера очень интересует готов. Конечно, Патависса – лакомый кусок, город стоит на пересечении торговых путей и контролирует богатые земли, но золотые рудники – это еще более заманчиво.
– Да, есть горстка ветеранов в горах, у истоков реки. Они живут тихо и ни во что не вмешиваются. – Лгать тоже смысла не имело, это бы еще больше привлекло внимание гота.
– Понятно. – Аларих хотел бы развить тему, но тогда пришлось бы вернуться к вопросам политики, а это было неразумно.
Титания задумалась. Интересно, что готам известно про римлян? Может быть, стоит сделать вид, что Лар Элий – союзник даков и придет на помощь, если понадобится?
– Я видел, вы восстановили каструм. – Несомненно, внезапное появление крепости оказалось для готов сюрпризом.
– Да. – Тит Патулус произнес это таким голосом, что любой сообразил бы, что развивать эту тему не стоит. Аларих и не стал.
Мужчины переключились на обычные застольные темы, так что Титания решила, что можно уходить. Все были уже достаточно пьяны – и собирались напиться еще сильнее.
___
Совет собрался сразу после завтрака в личных покоях Тита Патулуса. Отец не изменил здесь практически ничего, все оставалось таким же, как было при римлянах. Иногда Титания задавалась вопросом, что произошло с римским наместником, но все предпочитали не говорить об этом. Посредине комнаты был длинный мраморный стол, окруженный креслами. Во главе стола, на возвышении, стоял трон с высокой спинкой – единственный предмет мебели, принадлежащий дакам, а не римлянам. На троне развалился Тит Патулус, рядом устроился Клев Лонгин. Остальные члены совета, четверо пожилых, но все еще крепких мужчин, расположились вокруг стола. Титания заняла свое место справа от отца.
