АНДРЕЙ ВАЛЕРЬЕВ - ФОРПОСТ – 4
От Вани не укрылись косые взгляды местных начальничков, которыми они встретили Алексеева. В них открыто читались досада и злость – делиться властью в их планы не входило. Впрочем, огромное большинство обычных людей встретило 'воскрешение' городского головы с неподдельной радостью. Михаила же встретили опасливо, помня его прошлое, но тоже вполне радушно. Громила сделал вид, что незнаком ни с Иваном, ни с Алексеевым, кому-то дружески кивнул и, нырнув в толпу, исчез среди людей.
Работать.
В ночь перед высадкой бывший телок Владыки железно пообещал хозяину десять ПРАВИЛЬНЫХ семей.
Надо было просто немного подождать.
Глава 8.
На то, чтобы подмять под себя городской Совет и восстановить утраченные связи у полковника ушло всего пять дней. Каждый вечер он приезжал в порт и обстоятельно докладывал Ивану о своих телодвижениях. Отчитывался, так сказать. Маляренко внутри этому сильно удивлялся, но внешне был невозмутим и доклады принимал с каменным лицом. Сами по себе доклады были, конечно, интересны, но мало о чём Ивану говорили – никого, о ком ему рассказывал полковник, Иван не знал. Зато сами визиты Алексеева были оччччень показательны!
В первый вечер, после прибытия и разборок, он приплёлся пешком и один. И попросился переночевать, ибо было у него такое чувство, что эту ночь он не переживёт.
На следующий вечер полковник прибыл в порт на лошадке и с оптимизмом на лице.
Мужики поглядели на это дело и начали делать ставки. Победил Франц, который поставил на то, что завтра с Алексеевым будет свита. Четыре человека.
Так и произошло.
Вечером пятого дня с нагорья к берегу спускалась целая кавалькада. Три десятка всадников, в броне и с оружием. Увидав тяжёлую кавалерию, турки из сарая удрали на 'Мечту', а занервничавший Иван объявил боевую тревогу.
Что характерно – все бывшие рабы, спрятав своих женщин в трюм, встали в строй рядом с экипажем корабля. Конница затормозила у сарая, и на пирс Алексеев выехал в одиночку.
– Ну что, Маляренко, дело сделано.
Улыбка на квадратном лице офицера вышла жёсткая и многообещающая.
– Добро пожаловать в Новоград!
Лошадка Ивану досталась самая смирная, которую только можно вообразить, на своего неуклюжего наездника она не обращала никакого внимания, послушно идя в поводу у проводника. Бок о бок с Ваней ехал новый 'старый' Голова.
– Бардак здесь полнейший. Было почти восемьсот человек, а теперь и двух сотен не наберётся. Да и рабов… эти уроды почти полтораста человек из наших на цепи держали. Даже баб.
Полковник говорил очень тихо, так, чтобы его не слышали бойцы.
– Суки. Просрали всё.
– А остальные где? – Иван на самом деле заинтересовался.
– Расползлись кто куда. Хутора ставят, посёлки. Не хотят люди больше в пещерах жить. И строем ходить не хотят.
Алексеев вздохнул.
– И это правильно.
Впереди показались ворота в город, кавалькада неспешно пылила по дороге среди полей, на которых копалась сотня человек. Маляренко хватило одного взгляда, чтобы оценить масштаб произошедшей катастрофы. Три четверти полей были заброшены, а число работников сократилось в разы.
– Дядя Ваня! Дядя Ваня, подождите!
Крик закончился свистом бича и коротким воплем.
– Тпру!
Маляренко остановил процессию и закрутил головой в поисках кричавшего. Алексеев ухмыльнулся.
– Ты ещё и 'дядя' выходит.
– Кто это?
В полусотне метров от них на земле, зажимая рассечённую плетью голову, сидел смутно знакомый оборванец.
– Выблядок Кольцовский. Как его…
– Егор?
Борец-вольник сильно изменился.
– Да. Егор. Суччок. Их всего человек пять осталось, все на цепи сидят. Собаки бешенные.
Маляренко без интереса покивал головой и ударил пятками бока лошади.
– Но! Пошла! А чего с ними произошло?
– Когда Кольцова убили, всё окончательно вразнос пошло. Да и достали они всех. Скоты.
Полковник зло сплюнул.
– Грех это! Не по человечески! Не по-русски это! Мы своих не выдаём!
В глазах попа горел огонь. Настоящий. Без дураков.
Маляренко поёжился. Он никак не ожидал, что после всего произошедшего здесь, в Новограде ещё кто-то носит рясу. Этот поп носил. По праву.
– Господь наш вседержитель, – священник заходился в гневе и говорил быстро, неразборчиво, брызгая во все стороны слюной, – велел прощать врагов своих. Грех это! Стойте окаянные!
Солдаты Алексеева, тащившие на 'Мечту' связанного Василия Алибабаевича, затормозили, растеряно поглядывая на командира.
Алексеев заскрипел зубами – этот поп здесь был в авторитете. Ибо был крепок в вере, добр сердцем и широк душой. Люди к нему по-настоящему тянулись. Но власть – есть власть. Никто, даже священники, не имеют права оспаривать приказы. Повторения Кольцовского бардака Алексеев допустить не мог.
– Чего встали? Вперёд. Грузите его!
Полковник бросил на отца Филиппа долгий многообещающий взгляд и, вздохнув, повернулся к Ивану.
– Ну что, Андреич, давай прощаться.
Иван посмотрел на бывшего танкиста, молча кивнул и, проигнорировав протянутую руку, развернулся к трапу.
Турков от греха подальше сунули в крошечный кормовой трюм. Размерами он больше походил на большой ящик, но… уж как-нибудь. Впрочем, сами пассажиры против этих апартаментов не возражали – наоборот были очень довольны открывшимися перед ними возможностями. Разговор с Таипом получился быстрый и продуктивный. Ваня в двух словах описал туркам их незавидные перспективы после ухода 'Мечты' и поинтересовался их планами на будущее. Таип пожал перевязанным плечом и сообщил, что хотел бы просто жить со своей женой. Долго и счастливо. Иван его понял и предложил ему следующее.
– У меня есть для вас жильё. Работа. И будущее. Если интересно – можем поговорить.
Они договорились и сейчас 'Мечта', подняв все паруса, легко бежала на северо-восток, к безлюдному и скупому на жизнь берегу, где будущих поселенцев ждал покинутый посёлок возле польского краболова.
Севастополь по радио подтвердил получение информации о том, что первая часть похода прошла успешно и что 'Мечта' за неграми в Керчь не пойдёт, а прямиком двинет к старой стоянке на севере и что рабочих для заготовки камня должен забрать Степанов на 'Беде'.
Олег прохрипел в трубку нечто согласное и дал отбой.
Триста с гаком километров, что разделяли новоградский порт и посёлок на северном берегу, 'Мечта' прошла всего за одни сутки – Иван даже не успел толком отоспаться и прийти в себя после всей этой нервотрёпки. Но не оценить построенное Гердом чудо он не мог. Эта лодка превосходила 'Беду' во всём. В скорости, в качестве, в комфорте. И в безопасности. В полдень на горизонте показалась тонкая линия берега. Не светлая, как у крымского побережья, а буро-серая. Унылая и тоскливая.
