Элейн Барбьери - Ради любви
— Мне очень хорошо, ведь папочка теперь здесь.
Джиллиан смотрела на Одри и на какое-то время просто забыла о своей все еще кружащейся голове и о пульсирующей невыносимой болью челюсти. Сомневаясь в разумности неожиданного ответа сестры, она протянула руку и потрогала щеку Одри. Щека полыхала жаром.
Джиллиан, трясясь в ознобе, сидела на койке и молча смотрела на незнакомца с густой копной вьющихся волос, который устроился на корточках в проходе между койками. Он был уголовником, она видела цепи на его руках и ногах. Первые его слова, обращенные к ней, были резкими и колкими, хотя потом он бескорыстно помог ей. Когда она попыталась извиниться за свое ничем не оправданное неблагодарное поведение, то он этого просто не заметил. И вот теперь, две недели спустя, он внезапно оказался рядом и снова ей выговаривает.
Колкости, за которыми кроется искренняя забота, как же… Она даже не знает, как его зовут.
Презирая себя за невольную дрожи в голосе, Джиллиан прошептала:
— У Одри усиливается жар. Ей нужен врач. — Молодое, заросшее бородой лицо придвинулось совсем близко.
— Ты же слышала, что сказал Свифт. Здесь нет доктора.
— А лекарства… Судно никогда не выйдет в плавание без лекарств на борту!
— Если они здесь и есть, то будь, уверена, не для таких, как мы!
— Не для таких, как мы!
— Ну да… Мы ведь рабы… движимое имущество… денежные средства, которые надо потратить на…
— Я не собираюсь выслушивать весь этот вздор! Мы люди! — Джиллиан вновь почувствовала, как ее охватывает отчаяние. — Одри больна! Наверняка здесь есть что-то… кто-то, кто может ей помочь!
— Здесь есть, например, Джон Барретт…
— Этот отвратительный мерзавец!
— Есть один человек, у которого здесь еще больше власти, чем у него.
Сердце Джиллиан екнуло.
— Капитан…
— Да, он самый. Но я сомневаюсь, что тебе удастся увидеть его здесь, в трюме. Вместо себя он поставил сюда Джона Барретта.
— Сделав это, он совершил ошибку.
В светлых глазах юноши промелькнула улыбка.
— Капитаны никогда не ошибаются.
— А вот этот ошибся! И я ему прямо об этом скажу.
— Ты что, совсем сдурела?
Джиллиан оторопела от неожиданного гнева, вспыхнувшего в глазах парня. Опять взялся выговаривать…
— Скажи, ты мне друг? — резким шепотом спросила Джиллиан.
Колебание… замешательство…
— У меня нет друзей.
Джиллиан снова взглянула на Одри. Рука ее сестры продолжала доверчиво лежать в его ладони.
— Ты держишь мою сестру за руку.
— Это она держит меня за руку.
— Да, она держит тебя за руку. — У Джиллиан внезапно перехватило дыхание, и она замолчала. Потом, собравшись с силами, продолжила: — Я даже не знаю, как тебя зовут.
Снова колебание…
— Кристофер Гибсон.
— А меня Джиллиан Хейг. Мою сестру зовут Одри.
— Я знаю.
— Ты знаешь, как меня зовут?
— Здесь нет никого, кто бы этого не знал. — Джиллиан обернулась к сестре. Одри лежала на спине с закрытыми глазами и тихонько постанывала, крепко сжимая руку Кристофера. От беспомощного, берущего за душу звука у Джиллиан защемило сердце.
С ними обращаются, как с животными, а ее гадко оклеветали и физически изувечили, когда она попыталась протестовать! Но она-то не животное и не собирается молчать, когда ее сестра в тяжелейшем состоянии бессердечно брошена на произвол судьбы, словно она ничто, пустое место!
— Я пойду к капитану!
— Тебе до него не добраться.
— Охранники спят. Я сумею неслышно проскользнуть мимо.
— Да Барретт посадит тебя на цепь, если ты попадешься… в назидание всем остальным.
— Я все-таки попробую.
— Ты делаешь ошибку.
Лицо Джиллиан осталось бесстрастным. Кристофер Гибсон опустил глаза.
— Делай что хочешь. Только без меня. — Решившись на то, что подсказывало ей сердце, Джиллиан неслышно выскользнула из постели и растворилась в темноте. Она обернулась лишь раз, у самой лестницы, чтобы увидеть, что Кристофер Гибсон все еще сидит у койки Одри и держит ее за руку.
— Черт возьми, Каттер! Сколько можно возиться! Эта мачта мне нужна целехонькая и с поднятыми парусами самое позднее завтра к полудню, понятно?
— Ребята чинят руль, сэр. Это трудная работа, да они просто уже выдохлись, поверьте мне.
— Они выдохлись не больше, чем я, Каттер — мощная грудь Дерека бурно вздымалась от нараставшей тревоги за благополучный исход плавания. Впереди ему пока лишь виделось крушение всех планов и надежд. Младший по чину мудро промолчал в ответ, дав капитану время на то, чтобы совладать с несправедливым гневом и продолжить более спокойным тоном: — Я прекрасно знаю, что ребята выдохлись. Мало кому из них доводилось испытать то, что мы пережили в этот шторм. Если уж совсем честно, то я тоже впервые попал в такой переплет.
Видение огромных волн, обрушивающихся на палубу, оставляющих после себя смертельно опасную наледь, порванную оснастку и сломанные мачты, живо пронеслось перед мысленным взором Дерека. Он почти не спал и не ел все это время и оставался на палубе до тех пор, пока не промерзал до костей. Выявив, наконец, все поломки, он сейчас отчаянно старался сделать максимум возможного, чтобы удержать корабль на плаву.
— Наши проблемы не только в повреждениях на судне, — хмуро проговорил Дерек, и тонкий шрам, пересекающий сверху вниз его щеку, потемнел. — Мы уже потеряли намного больше времени, чем могли себе позволить, и еще ни разу не шли на всех парусах. А впереди наверняка ждут новые штормы, новые задержки… И как быть с провиантом? Снова урезать рацион? Да еще этот «груз»… — Дерек с сомнением покачал головой. — Я не доверяю Барретту, и чем раньше мы придем в порт, тем лучше.
— У нас всего трое раненых, сэр, — Хаскелл, Линден и Уолтерс.
— А шить они могут?
— Шить? Что шить?
— Паруса, парень, паруса!
— Думаю, с таким же успехом, как и остальные, сэр.
— Тогда поставь их помогать Сойеру.
— Слушаюсь, сэр.
Дерек замолчал. Его не нужно было убеждать в том, что люди делают все возможное и невозможное, черт возьми, чтобы снова поставить паруса. Ему также не нужно было напоминать, что именно от него зависело, чтобы ребята выкладывались полностью в этом отвратительном проклятом плавании.
— Пожалуй, все, Каттер.
— Слушаюсь, сэр.
— Вот что, Каттер… — Дерек махнул рукой, возвращая своего помощника от двери. — Выдайте сегодня вечером всем по лишней фляжке рома. Скажите ребятам, что это им пригодится.
— Слушаюсь, сэр, — губы Каттера тронула скупая улыбка.
Первый помощник вышел, а Дерек в глубокой задумчивости все еще стоял и смотрел на закрытую дверь. Потом резко повернулся и тут же сморщился от острой боли в плече, задетом неделю назад оторвавшимся рангоутом. Медленно согнув руку и осторожно двигая поврежденным плечом, Дерек подошел к пузатой печурке, что стояла посредине каюты. Топилась она просто из рук вон плохо, хотя в щель неплотно прикрытой дверцы и можно было видеть весело пляшущие языки огня. В памяти всплыло знакомое лицо в обрамлении рыжих волос.
