Миранда Невилл - Неистовый маркиз
— У вас есть код? И что это за слово?
— Да, есть, милорд. Ох, простите, Кейн… Но я, разумеется, не собираюсь говорить вам, что это за слово.
— Почему?
— Потому что я не хочу, чтобы вы знали, сколько я заплатила за книги в моей лавке.
Чейз снова улыбнулся:
— У вас столь шокирующая прибыль?
— Дело не в этом. Просто я продаю книги по их истинной цене — независимо от того, сколько заплатила за них сама. И я ни за что не поверю, что человек, отдавший пять фунтов за ветхий экземпляр Херрика, может всерьез интересоваться ценой, которую я запрашиваю за ту или иную книгу.
— Между прочим, Тарквин Комптон сказал, что я совершил довольно выгодную сделку. К тому же том в довольно приличном состоянии. За исключением переплета, разумеется.
Казалось, слова маркиза произвели впечатление на Джулиану.
— Что ж, поздравляю, — сказала она.
— Но это — везение начинающего, — заметил Кейн.
— Возможно, вы и в дальнейшем будете удачливым собирателем. И в этом случае у вас появятся очень редкие и ценные книги.
— А Тарлтон был удачлив?
— Он не просто ждал удачи. Он сам был ее творцом.
— Что вы имеете в виду? — насторожился Кейн.
— Видите ли, он всегда был очень расчетлив.
— Вы меня интригуете, Джулиана. Да, кажется, вы что-то говорили о фолиантах Шекспира…
— Он украл эти фолианты, — пробурчала Джулиана, нахмурившись. — Не в прямом смысле, разумеется. Некий собиратель уговорил владельца книг продать их ему — они стали бы самыми яркими жемчужинами в его коллекции. Но Тарлтон также охотился за ними, и он вынудил владельца нарушить слово.
— Вынудил? Или просто предложил более высокую цену?
Джулиана еще больше помрачнела.
— Я не верю, что было именно так. По мнению разочарованного собирателя, он стал угрожать владельцу раскрытием каких-то шокирующих и скандальных фактов.
— Шантаж?
— Да, конечно. И это не единственная история, о которой я слышала.
— Но как опытные собиратели узнают о существовании каких-либо книг? Как узнают, где именно эти книги находятся?
— Судьба каждой ценной книги прослеживается. Конечно, для этого следует узнать, кто был последним владельцем того или иного раритета.
— Насколько я знаю, «Бургундский часослов» был потерян несколько веков назад. В том смысле, что следы его затерялись. Каким образом Тарлтон мог его найти?
— Я никогда не занималась изучением его истории. Но могу сделать это, если вы хотите.
— Спасибо, Джулиана. Уж если я собираюсь купить его, то, наверное, должен знать о нем как можно больше.
— А можно вас спросить… Скажите, почему вы хотите его купить?
Кейн пожал плечами:
— Просто причуда. И потом, это очень красивая книга. Но давайте поговорим о других книгах, которые я хотел бы приобрести.
Джулиана тут же кивнула:
— Да, конечно, давайте поговорим.
— Дорогая, что вы думаете об Аретино?
При этом вопросе Джулиана покраснела и закусила губу. Маркиз же усмехнулся и проговорил:
— Знаете, если честно, то меня не интересует эротическая литература.
— Но как же… — Она в смущении умолкла.
Кейн рассмеялся и сказал:
— Видите ли, я предпочитаю настоящие вещи.
Джулиана еще гуще покраснела. Чтобы скрыть смущение, она снова поднесла к губам бокал с вином.
— Я решил собирать пьесы, — продолжал маркиз.
Она сделала глоток и спросила:
— Какие именно? — И тут же мысленно добавила: «Только не книги ин-кварто».
Кейн положил на стол нож и вилку и снова наполнил оба бокала. Затем потянулся за каталогом Тарлтона, лежавшим слева от него. Раскрыв его, проговорил:
— Вот, смотрите… Я уже наметил некоторые из пьес. Все они гораздо интереснее, чем те, что обычно идут в театре «Друри-Лейн». — Он полистал каталог. — А вот — «Прелестная распутница». Замечательная пьеса. Так-так, что тут еще?..
Список весьма выразительных названий и столь же выразительная мимика маркиза заставили Джулиану захихикать.
— «Завоюй ее и возьми ее», — читал маркиз. — А вот — «Городской щеголь». Нет, пожалуй, обойдусь без него. Но «Женщину, обернувшуюся задирой», я просто обязан иметь.
Джулиана снова захихикала. Впрочем, ни названия книг, ни их содержание не имели для нее особого значения. Гораздо больше она интересовалась тем, насколько редким является то или иное издание.
— Неужели вы намерены читать все то, что покупаете? — спросила она.
— Естественно, намерен. — Маркиз перевернул еще одну страницу. А вот замечательная вещь — «Свирепый наместник». Разве я могу устоять? Здесь поднимаются некоторые вопросы, которые могут вызвать протест лорда Чемберлена, не желающего, чтобы подобное изображалось на сцене. Вы понимаете, о чем я?..
Маркиз бросил на Джулиану внимательный взгляд, вероятно, ожидая, как она отреагирует. Но вино сделало ее смелой, и она, рассмеявшись, спросила:
— Кейн, могу я задать вам один вопрос?
Он с улыбкой пожал плечами:
— Почему бы и нет?
— Скажите, зачем вы стремитесь шокировать людей?
— Разве я вас шокирую?
— Да, немножко. Но я нахожу это забавным. И я не уверена, что вы действительно думаете то, что говорите.
— Я говорю то, что люди ожидают от меня услышать. И веду себя соответствующим образом, — ответил маркиз, едва заметно нахмурившись.
— Значит, вы хотите… угодить кому-то?
— Я этого не говорил. Я сказал только то, что сказал.
— А почему люди ожидают, что вы будете шокировать их?
— Потому что вы, вероятно, единственный человек в Лондоне, не знающий о том, что я погряз в пороке, и о том, что я был изгнан из дома предков в шестнадцатилетнем возрасте.
— Что же такого ужасного вы могли совершить в этом возрасте?
— Поступки, о которых я сейчас не хотел бы говорить. Такие рассказы не для ваших ушей.
— В самом деле? — Джулиана была заинтригована.
— Видите ли, мое движение в сторону греха началось в нежном двенадцатилетнем возрасте, когда я стал бросать плотоядные взгляды на одну из горничных во время вечерних молитв.
— Надеюсь, ваш отец не выгнал вас тогда из дому?..
— Тогда — нет. Тогда он просто выпорол меня. А вот горничную убрал безо всяких объяснений. Это первый пример того, как я вверг женщину в беду. Но грех, который стал причиной моей ссылки, был гораздо более серьезным, — добавил маркиз с ухмылкой, однако Джулиана почувствовала в его тоне обиду и горечь.
— И что же вы сделали?
Кейн медлил с ответом, потом сказал:
— Сейчас это уже не имеет значения. Но после этого я ушел. Отец довел меня до ближайшей остановки дилижансов, снабдив сотней фунтов, и сказал, чтобы я никогда не подходил к дверям Маркли-Чейза.
