Кресли Коул - Бессмертная любовь
Айво резко обернулся, проверяя, что вызвало ее заинтересованный взгляд, но Лотар уже исчез. Айво словно встряхнулся – и приказал демону:
– Убей этих троих.
По его команде два вампира бросились к Реджин и Люсии. Вампир-демон переместился за спину Анники – раньше, чем его образ растаял на прежнем месте. Она стремительно повернулась. Его рука метнулась к ее шее, но она уклонилась и размытым от скорости ударом сломала ему руку. Второе попадание рассекло ему скулу и своротило нос. Вампир взревел, разбрызгивая кровь, а Анника лягнула его между ногами с такой силой, что сломала копчик.
Однако он продолжил бой так, словно только в него вступил, – и схватил ее за шею. Анника попыталась вывернуться и освободиться, но он швырнул ее в камин головой вперед, придав такое ускорение, что первый слой кирпичей от удара превратился в пыль. Анника упала, не имея возможности пошевелиться. Второй слой кирпичей рухнул ей на спину лавиной. Не шевелясь, она все еще видела сквозь пыль… молнии. Прекрасные молнии… Она не в состоянии была думать.
Реджин перелезла через вампира, с которым билась, и встала над Анникой, намереваясь ее защищать. Люсия бросилась к ней, наконец получив возможность стрелять. Реджин пропыхтела:
– Люсия, того, здорового. Как можно больше стрел. А я оторву ему голову.
Люсия коротко кивнула и с невероятной скоростью отправила в полет четыре стрелы. Легендарная лучница, непобедимая всегда, когда у нее было место для стрельбы… Люсия выпустила стрелы, которые разрывали плоть и кости, а после этого еще и пробивали кирпичные стены.
Пение тетивы было таким же прекрасным, как молнии…
Айво захохотал, не вставая с дивана. Демон напряг мускулы. Он отмахнулся от трех стрел – и поймал четвертую.
И Анника поняла, что они сейчас умрут.
Глава 8
Лахлан направил Эмму к роскошному отелю на подъезде к Лондону, который им выбрал дежурный, а потом внимательно наблюдал за тем, как она регистрируется. Она выглядела крайне недовольной, когда ей пришлось просить у него свою кредитную карту, и еще больше рассердилась, когда он забрал карту у администратора отеля. Но она ни слова не сказала о расходах.
Лахлан решил, что дело не в том, что Эмма рассчитывает на их компенсацию. Похоже, ей просто хотелось прекратить вести машину, любой ценой. Кажется, поездка далась ей нелегко. Это ему следовало вести машину, взять на себя все трудности пути, но ему пришлось переложить все на нее. Из-за его неумения она измучилась, а фары то и дело причиняли боль ее чувствительным глазам.
Когда Эмма попросила два номера, Лахлан ударил ладонью по стойке:
– Одну.
Он был уверен, что она не станет устраивать сцены в присутствии людей – очень мало существ из Закона стали бы это делать, – и Эмма действительно не стала спорить. Но когда коридорный повел их наверх, она нахмурила лоб и еле слышно проговорила:
– Это не входило в договор.
Наверное, она все еще была испугана после прошлой ночи.
Лахлан нахмурился, поймав себя на том, что тянется, чтобы погладить ее по голове, – и поспешно отдернул руку.
Пока он давал коридорному на чай, она прошла мимо него в просторный номер. К тому моменту, когда он закрыл дверь, Эмма уже успела прилечь на постель и почти заснула.
Лахлан знал, что она устала, догадывался, что вождение машины утомляет, но почему ей настолько плохо? Бессмертные существа обычно сильны, их ресурсы почти неистощимы. Может, дело в том состоянии, о котором она говорила? Если она пила в понедельник и не получала заметных травм, то в чем дело?
Может, причиной всему то потрясение, которое он ей устроил? Может, она действительно настолько хрупкая, какой кажется?
Лахлан стащил с нее куртку, потянув за воротник – это было легко, потому что руки у нее повисли плетьми, – и обнаружил, что ее шея и плечи буквально окаменели. Конечно же, это из-за вождения, а не из-за того, что она много часов просидела рядом с ним.
Почувствовав, что кожа у нее холодная, Лахлан пустил воду в ванну, а потом пошел обратно и, перевернув ее, начал стягивать с Эммы рубашку. Она слабо отталкивала его руки, но Лахлан не обращал внимания на ее протесты.
– Я набрал тебе ванну. Не годится засыпать так.
– Тогда дайте мне сделать все самой. – Когда Лахлан снял с нее сапожок, она полностью открыла глаза и встретилась с ним взглядом. – Пожалуйста! Я не хочу, чтобы вы видели меня раздетой.
– Почему? – спросил он, вытягиваясь на кровати рядом с ней.
Он взялся за локон и провел его кончиком по ее щеке и подбородку, заглядывая Эмме в глаза. Кожа под ее ресницами была светлой, как и все ее лицо, – такой же светлой, как белки глаз, и только бахрома густых ресниц разделяла их. Это зрелище его завораживало.
А смотреть ей в глаза было почему-то привычно.
– Почему? – Эмма нахмурилась. – Потому что я этого стесняюсь.
– Я оставлю на тебе нижнее белье.
Ей действительно хотелось принять ванну – отчаянно хотелось. Только это могло ее хоть немного согреть.
Когда Эмма закрыла глаза, а по ее телу пробежала дрожь, Лахлан принял решение за нее. Она не успела даже закончить первый возглас протеста, как он раздел ее до нижнего белья, а сам разделся полностью и подхватил ее на руки. А потом опустился в огромную ванну, полную горячей воды, усадив Эмму себе между ног.
Несмотря на сопротивление, Лахлан притянул Эмму к себе. Когда она легла на его напрягшуюся плоть, он зашипел и содрогнулся, и его реакция вызвала в ней волну жара. Однако она стремительно отпрянула, опасаясь, что он захочет ею овладеть.
– Спокойнее, – проговорил Лахлан, продолжая умело разминать ей сведенные напряжением мышцы.
Когда он снова привлек ее к себе, Эмма могла сопротивляться только внутренне, и ей оставалось лишь радоваться, что никто не может видеть этих жалких и неубедительных потуг. В конце концов, он заставил ее полностью прижаться к нему – и ее тело расслабилось.
Никто не знал про Эмму того, что она любила, когда ее трогают. Просто обожала. Тем более что случалось это крайне редко. Существа, принадлежавшие Закону, которые могли бы стать для нее приемлемыми любовниками, такие как добрые демоны, в Новом Орлеане были большой редкостью, а те немногие, которые обитали поблизости, крутились в их поместье с самого детства, так что Эмма видела в них только старших братьев. Рогатых.
Те редкие демоны, которые были ей незнакомы, не спешили наведываться в ковен. Даже им Вал-Холл-Мэнор казался пугающим.
Несколько лет назад, когда очередной симпатичный и вполне подходящий мужчина-человек пригласил Эмму выпить кофе, она наконец осознала, что ей суждено оставаться одной. В тот момент она поняла, что никогда не сможет бытье мужчиной, который не принадлежит к числу существ ее сорта, – и никогда не сможет быть с большинством из тех, кто к ним принадлежит. Рано или поздно они поймут, что она такое. Почему она так никого себе и не нашла… Утренний сеанс в кино?.. Пообедать вместе?.. Пикник?.. Причины не менялись, следовательно…
