Барбара Картленд - Горизонты любви
Она внимательно разглядывала их. Как бы ей хотелось открыть витрины и подержать все это в руках! Кто-то остановился позади нее. Айна подняла глаза и увидела маркиза.
— Вам нравятся мои сокровища? — спросил он.
— Они прекрасны. Прекраснее всего, что я когда-нибудь видела на свете.
— Вы много путешествовали, поэтому для меня ваши слова звучат как комплимент.
— Наверное вы привыкли к ним, — заметила Айна, — но я думала сейчас, что только словами одной поэмы можно описать и этот дом, и все, что есть в нем.
— Какой поэмы?
— «…Дворец воздвигнул Кубла-хан. В стране Ксанду благословенной…», — процитировала Айна.
Маркиз засмеялся.
— Вот это, действительно, комплимент! И вы полагаете, я похож на Кубла-хана? Так вот с кем вы сравнивали меня во время обеда!
— Нет, за обедом я представляла себе, будто вы — король, — без всякого смущения призналась Айна.
— Зная, как тяжела жизнь королей и сколько неприятностей их постоянно подстерегает, могу совершенно искренно признаться, что благодарен Всевышнему за то, что он избавил меня от их участи.
— Но ваше королевство — сказочное, в нем не бывает тех неприятностей, которые обычны в реальном мире. Например, революций!
— Ну, в таком случае, — рассмеялся маркиз, — я готов принять корону!
— А еще, — продолжала Айна, — я думала, не попала ли я на современный Олимп.
— Это мысль, — согласился маркиз, — но я думаю, если вы читали греческие мифы, вы знаете, что даже у богов случались свои драмы и трагедии.
— Конечно! Но иначе им просто нечего было бы делать, и им скоро надоело бы поглощать амброзию и пить нектар.
Внезапно девушку поразила странная догадка: выражение лица маркиза, за которым она наблюдала за обедом, отражало именно скуку.
Возможно, это было не совсем точное слово, но, глядя на маркиза, казалось, будто все происходящее уже знакомо ему, и ничего необычного, неожиданного произойти не может. Впрочем, ничего естественного или волнующего во всем этом действе не присутствовало даже намеком.
Неожиданно для себя она нашла ответ на вопрос, который, хотя она не очень-то придавала этому значение, где-то в глубине души мучил ее.
— О чем вы задумались? — спросил маркиз.
Айна, все еще оставаясь в плену своих фантазий, проговорила:
— Я только что поняла, чего лишила вас злая фея, которая проникла к вашей колыбели.
— И чего же?
— Волнений! Волнений, которые порождают ожидание чего-то неведомого, неожиданного.
Произнеся эти слова, Айна вдруг поняла, что говорила с маркизом так, как привыкла разговаривать с отцом. В смятении она подумала, что совершила большую ошибку.
Маркиз смотрел на нее не то удивленно, не то с негодованием; она не поняла, какое из этих чувств преобладало.
— Мне… искренне жаль… я не хотела никого… обидеть… — поспешно начала она, пытаясь загладить свою ошибку, но тут к ним подошла Люси.
— Как мило с вашей стороны, что вы так добры к нашей крошке Айне, — сказала она, — но, надеюсь, вы составите мне партию в баккара. Гарри организует стол, и все мы хотим играть.
— Непременно. Полагаю, ваша племянница не интересуется азартными играми?
— Она не моя племянница, а Джорджа, и, конечно, она слишком молода, чтобы играть на деньги.
Люси взяла маркиза под руку и повела к карточному столу, а Айна осталась, спрашивая себя, как она могла быть столь глупа, чтобы открыто высказывать свои мысли.
«Это было невежливо с моей стороны, и, главное, маркиз, пожалуй, сочтет меня дурочкой».
Но тут она снова погрузилась в свои фантазии. Ей казалось, заговори она с маркизом по-французски или по-итальянски, ее слова не показались бы столь грубыми.
«Я совершила ошибку, — думала Айна, — и, хотя папа посмеялся бы над этим, люди, собравшиеся здесь, вряд ли нашли бы в этом что-нибудь забавное».
Она чувствовала себя среди них неловко. К тому же радостное возбуждение, которое она испытывала в начале вечера, покинуло ее. Девушка решила отправиться спать.
Она не сомневалась, что тетя не жаждет ее общества. Дядя беседовал с обворожительной миссис Маршалл.
— Пойду лягу и почитаю, — решила Айна. — Завтра, если представится такая возможность, я извинюсь перед маркизом, хотя не думаю, что он запомнит мои слова.
Она уже подошла к двери, когда знакомый голос окликнул ее:
— Куда это вы направляетесь, прекрасная леди?
Это был князь, и Айна не сомневалась, что ей не понравился бы его взгляд.
— Я иду спать, ваше высочество, — ответила она. — Желаю вам доброй ночи.
Он попытался загородить ей дорогу, но девушка быстро открыла дверь и выскользнула из комнаты, так что он не успел остановить ее.
Айна торопливо пересекла мраморный холл и начала подниматься по позолоченной и инкрустированной хрусталем лестнице. Она уже почти дошла до верхнего пролета, но, взглянув вниз, увидела, как князь приближается со стороны салона.
Не останавливаясь, Айна поспешила по коридорам и галереям в западное крыло и, оказавшись в своей спальне, облегченно вздохнула.
Когда Ханна предложила ей свою помощь, Айна посмеялась:
— Я уже десять лет как укладываюсь самостоятельно, — сказала она, — а тебе наверняка хочется поболтать со здешней прислугой и порассказать им о том, что ты повидала во время наших путешествий.
— Им это неинтересно, — ответила Ханна. — Все, о чем они говорят, — это принц Уэльский. Мы, возможно, встречали многих необычных людей, мисс Айна, но мы не водили знакомства с принцем Уэльским!
— Неужели парочка султанов или тот разбойник, которого папа уговорил ему позировать, не идут в счет?
— Конечно, нет! А если и нашелся бы кто-нибудь, кто сравнил бы принца с бандитом, я за такого и ломаного гроша не дала бы!
— Они, возможно, знавали и принцев, и даже королев, но ты в жизни испытала много такого, что им и не снилось.
Помнишь, как нас преследовали разбойники в Сахаре? Или как мы заблудились где-то в Албании и ночевали в пещере, которая, наверное, раньше была волчьей норой?
— Я даже не хочу вспоминать об этом, мисс Айна, скорее уж я вспомню то время, когда мы поселились в маленьком славном домике, с которым было так легко управляться, а фрукты можно было собирать в своем саду.
Айна подумала о своей матери и неслышно вздохнула.
— Я часто вспоминаю то фиговое дерево на Кипре, — сказала она вслух. — Я все ждала, пока созреет инжир, а папа вдруг собрался уезжать, когда осталось всего недели две до того, как он созрел.
— Ну, здесь у вас будет возможность поесть и инжира, и персиков, и мускатного винограда, и всяких других фруктов, какие только можно себе вообразить.
— Но здесь я не смогу сама срывать их, — ответила Айна.
