Мэри Бэлоу - ПРОСТО ЛЮБОВЬ
Они снова вместе рассмеялись.
– Герцогиня весьма привлекательна, – заметила Энн.
– Если верить Лорен, моей невестке, – сказал Сиднем, – это был брак по любви. Он стал сенсацией прошлого года. Никто и предположить не мог, что Бьюкасл женится по любви. Но он, похоже, так и сделал.
Принесли поднос с чаем. Две карточные игры подходили к концу.
– Я должен возвращаться домой, – сказал мистер Батлер. – Мне было приятно познакомиться с вами, мисс Джуэлл.
Опершись руками на подлокотники своего стула, Энн встала. Она заметила, что Сиднем Батлер поднялся со своего низкого сиденья немного медленнее, и ей пришло в голову, что с потерей одной руки и одного глаза у него, вероятно, нарушилось естественное равновесие тела, которое Энн принимала как должное. Как долго он приспосабливался к изменившимся обстоятельствам? Привыкнет ли он когда-нибудь к этому полностью?
– Пойду, выражу свою благодарность герцогине, – сказал Сид Батлер, протягивая ей руку. – Доброй ночи.
– Доброй ночи, мистер Батлер.
Энн протянула ему руку, и он пожал ее.
Энн закусила губу. Ей, конечно же, следовало подать ему левую руку, как, помнится, ранее сделала герцогиня. Их рукопожатие вышло чудовищно неуклюжим, – словно они держались за руки и размахивали ими. Это выглядело довольно интимно. И так смущающе.
Сид Батлер поклонился герцогине Бьюкасл, которая тепло улыбнулась в ответ, положив ладонь на его руку, и наклонилась к нему, чтобы что-то сказать. Лорд Рэнналф подошел к нему сзади и хлопнул по правому плечу. Оба мужчины покинули комнату вместе.
Где он живет? – подумала Энн.
Увидит ли она его снова?
Но даже если и увидит, это не так уж важно. Ей удалось преодолеть неловкость вчерашнего происшествия. Она чувствовала безмерное облегчение от этого. В следующий раз встретиться с ним будет уже легче.
Но какая же это все-таки трагедия для него, – потерять руку и глаз, и к тому же получить столь ужасные увечья!
Энн хотелось знать, одинок ли он? Есть ли у него друзья?
Люди, так жестоко обиженные судьбой, часто бывают одиноки и лишены друзей. В ее памяти всплыли годы, проведенные в корнуоллской деревне Лидмер, когда она была в местном обществе парией.
Энн никогда не переставала благодарить судьбу за то, что, в конце концов, обрела друзей в школе в Бате, трое из которых – Клодия, Сюзанна и Фрэнсис стали для нее близки как сестры. После всех этих долгих, безрадостных лет, это оказалось неизмеримо больше того, что она ожидала, или считала, что заслуживает.
Энн надеялась, что и у мистера Батлера есть близкие друзья.
– Пойдемте, выпьем чаю, Энн, – позвал ее Джошуа, внезапно появившись возле нее. – Надеюсь, вы получаете удовольствие от пребывания здесь.
– О, конечно, – улыбнулась Энн. – Благодарю вас, Джошуа.
Но больше всего, мисс Джуэлл, им нужна мать. Полагаю, вы правильно поступили, приехав сюда с ним.
Энн запомнила слова, сказанные мистером Батлером, они согрели и успокоили ее. Она поступила правильно. Дэвид весь день был оживлен и счастлив, играя с другими детьми. Но он крепко обнял Энн, когда она зашла к сыну в комнату пожелать спокойной ночи, прежде чем переодеться к ужину.
– Спасибо, мама, – сказал он, – за то, что привезла меня сюда. Я так рад, что мы сюда приехали.
Мы, а не я.
Энн была бы согласна целый месяц испытывать неловкость и смущение от пребывания здесь, лишь бы видеть Дэвида счастливым. Потому что, хоть учителя и девочки в школе очень любили его, но близких друзей у него не было.
Не было и отца.
Большую часть следующего дня Сиднем был занят. Ему всегда было легко найти себе дело. Но теперь, дополнением к его обычному ежедневному распорядку был герцог Бьюкасл, сопровождавший Сиднема утром на осмотре фермы при поместье и во время посещений нескольких из арендуемых ферм. Хотя герцог проводил не так много времени в своем поместье в Уэльсе, но он знал все, что только можно было знать о нем, так как весьма добросовестно изучал каждый ежемесячный отчет, который присылал ему Сиднем. И в каждый свой приезд он недолго, но досконально проверял бухгалтерские книги, зато уделял много времени на тщательную инспекцию принадлежащих ему земель и разговоры с арендаторами.
Но теперь у Бьюкасла имелась жена, и Сиднем был весьма заинтригован, обнаружив, что герцог вернулся домой в полдень только потому, что герцогиня решила устроить пикник на пляже во второй половине дня. Прежний Бьюкасл и не подумал бы принять участие в подобных развлечениях.
Герцогиня Бьюкасл казалась Сиднему довольно обыкновенной особой. Она была хорошенькой, но совсем не красавицей; аккуратной и разумной, не будучи элегантной; любезной и дружелюбной, но не чрезмерно рафинированной и, ни в коем случае, не высокомерной. Она была живой и полной смеха. Ее отец был школьным учителем. Собственно говоря, герцогиня представляла собой полную противоположность женщине, которую, как можно было ожидать, Вулфрик должен был выбрать своей невестой. И это заставило Сиднема гадать, какой же странной властью обладает она над своим мужем. Боже милостивый, Сиднем даже видел, как Бьюкасл один раз улыбнулся ей вчера вечером!
Она заставила Сиднема острее ощутить свое одиночество. Не то, чтобы герцогиня заинтересовала его сама по себе. Но это должно быть немыслимо чудесно, думал он, – возвращаться после работы домой к кому-то, с кем можно обсудить произошедшее за день, даже такую неважную, на первый взгляд, вещь, как пикник на берегу. Должно быть замечательно, иметь кого-то, кто заставит тебя улыбаться.
Кроме того, в детской Бьюкаслов теперь был ребенок.
Сиднем избегал пляжа, утеса над ним и ведущей к ним лужайки в течение всей второй половины дня. В конце концов, он не принадлежал к их компании, да и не хотелось напугать кого-нибудь из детей. Погода на побережье Южного Уэльса зачастую бывала дождливой. И было досадно, что ему пришлось провести такой теплый солнечный день в помещении, занимаясь делами на приусадебной ферме.
Тем не менее, ранним вечером, возвращаясь верхом в свой коттедж, Сид увидел, что шумная игра в крокет на лужайке перед главным зданием все еще продолжается и, похоже, в игру было вовлечено множество народу. Пикник на пляже, очевидно, закончился.
Значит, он спокойно может отправиться туда сам.
Сид любил пляж. Вершина утеса тоже нравилась ему, но вид оттуда открывался другой. На вершине утеса человек осознавал дикость природы, ее скрытую жестокость, красоту земли и простирающегося до горизонта моря, за которым лежал берег Корнуолла, а за ним берег Франции и Атлантический океан.
