Филиппа Грегори - Избранное дитя, или Любовь всей ее жизни
— Нет, и я уже начала беспокоиться, — ответила мама. — Господи, что могло с ним случиться? Но, Джулия! Ты скачешь верхом? Откуда ты этому научилась?
— Я просто села и поехала, мама, — с триумфом объяснила я. — Как только я оказалась на ее спине, я сразу поняла, что надо делать. Шехеразада такая милая и добрая! Я знала, что на нее можно надеяться.
— Но эти люди из Экра… — растерянно проговорила мама. — С кем ты там говорила?
— С миссис Грин на мельнице, потом еще с кузнецом Недом. Они оба сказали, что помогут.
— О, моя дорогая, — простонала мама, переполненная впечатлениями: я, скачущая верхом на лошади, я, отдающая приказы в Экре, и, конечно, раненый Ричард.
Но тут же я увидела, как распрямились ее плечи, и услышала твердый голос:
— Отведи лошадь в конюшню и вели Джему скакать в Хаверинг Холл. Пусть передаст ее милости, что Ричард, возможно, ранен и нам понадобится экипаж. И потом мигом возвращайся.
Мама повернулась и бросилась к дому, и я тут же услышала, как она зовет Страйда. Я чуть наклонилась вперед, и умненькая лошадка поняла, чего я хочу, и направилась к конюшне. Около дверей я спрыгнула с нее и почувствовала, как земля плывет у меня под ногами. Мои колени подогнулись, и вместо того, чтобы небрежно бросить поводья Джему, я осела на землю, полусмеясь, полуплача от боли. Джем подхватил меня и помог сесть, облокотившись о стену, а сам тут же стал удлинять стремена у лошади, чтобы скакать в Хаверинг Холл.
— Может быть, вам помочь? — спросил он. — Я могу проводить вас в дом.
— Не надо, все в порядке, — солгала я. По правде сказать, мои руки и ноги дрожали, как желе. У меня болела каждая косточка, и, воспользовавшись тем, что Джем стоит ко мне спиной, я украдкой осмотрела свои ноги. Они так болели, что показались мне стертыми в кровь, но, к счастью, кожа на них была просто немного раздражена грубыми швами седла.
— Господи, помилуй! — завопила миссис Гау, уперев руки в бока и возвышаясь надо мной как гора. — В каком вы состоянии, мисс Джулия! Сейчас же отправляйтесь в дом!
Я послушно попыталась подняться, но не смогла. Подняв глаза на суровое лицо миссис Гау, я протянула к ней руки:
— Я не очень хорошо себя чувствую, — виновато выговорила я и потеряла сознание.
На этом мои приключения в тот день и окончились. Миссис Гау была не слишком доброжелательна, но свое дело она знала. Она тут же велела Страйду отнести меня наверх и принесла ко мне в комнату тарелку супа, в который капнула бренди, и немного хлеба. Несмотря на мою тревогу за Ричарда, мои глаза слипались, и я тут же заснула.
И тогда я увидела сон.
Это был очень забавный сон, в котором все события прошедшего дня смешались и перепутались. Мне снилось, что все это происходило не со мной, а с девочкой, очень похожей на меня. С девочкой, которая никогда бы не потерпела жестокости от своего товарища по играм, с девочкой, которая ничего не боялась. С девочкой не очень спокойной и не слишком застенчивой. И совсем не тихоней. Этой девочкой могла бы быть я, если б я не была дочерью своей мамы. Если бы у меня не было похищено немного свободы.
Она сидела верхом на пони, он был гнедой масти и в свете октябрьского солнца отливал золотом, как наша Шехеразада. Она скакала на нем не по лесу, где я была сегодня, а по склонам дальних холмов. Она была мной, и это свой смех я услышала, когда она гнала пони на самый верх, и это мой крик восторга вырвался из груди, когда они достигли вершины. Я посмотрела направо и увидела отару овец, — я знала: это мои овцы, — и пастух поднял руку в ленивом приветствии. Я подскакала к нему и велела ему выкупать овец в реке сегодня после обеда, и он кивнул и улыбнулся, будто я была сквайром и могла отдавать приказы и ослушаться меня было невозможно.
Я прищурила глаза и оглядела небосвод, будто и он также принадлежал мне, и сказала, что к вечеру разразится дождь. И пастух кивнул в ответ, будто я была, как всегда, права, и послушно сказал: «Да, мисс Беатрис» и помахал на прощанье.
Я перевернулась во сне на другой бок и услышала чей-то голос, произнесший странные слова: «Привилегированное дитя. Привилегированное дитя. Она всегда была избранным ребенком».
Тут я проснулась и открыла глаза. Мою комнату заливал яркий солнечный свет. Тени на полу говорили мне, что я спала всего несколько минут. Я протянула руку и потрогала тарелку с супом, она все еще была теплой. Я вспомнила о Ричарде и хотела встать и пойти узнать, нашли ли его, но моя голова кружилась, я легла обратно и провалилась в крепкий сон.
В этот раз я спала до самого полудня и пропустила возвращение Ричарда домой. Его нашел и доставил в Экр Денч, уложив в коляску и ведя лошадь на поводу. У Ричарда были сломаны ключица и левая рука, и Денч разорвал свою рубашку, чтобы наложить временную повязку. Мама, узнав о происшедшем, прислала в Экр карету Хаверингов, и Нед с одним из сыновей мельника положили Ричарда на коврик и подняли в карету. Он не испытывал никакой боли, так как Денч дал ему лауданума. Лекарство нашлось у миссис Грин, она берегла его уже много лет и даже не соглашалась продать, чтобы купить еды, а теперь отдала его просто так.
Дома Ричарда уложили в постель и послали в Мидхерст за хирургом. Прибыв, он туго забинтовал руку и ключицу и похвалил повязку, сделанную Денчем. Ричарду он велел оставаться в постели по крайней мере неделю.
Эти дни мы провели с моим кузеном в мире и согласии. Некоторое время у него была лихорадка, и я сидела с ним, протирала его лоб губкой, смоченной в уксусе с водой, и читала ему вслух, чтобы развлечь его. На четвертый день ему стало лучше, и он смог спросить меня, что все-таки произошло. Я рассказала ему о миссис Грин, о Неде Смите, о решении Денча послать меня за людьми в деревню.
— Как же ты добралась до Экра? — поинтересовался Ричард. Он лежал на спине такой бледный, что его веснушки казались пятнышками шоколада на белой коже, и не смотрел на меня.
— Верхом, — ответила я и тут же почувствовала, как мое сердце покатилось куда-то вниз. Я испугалась, что скакала на лошади Ричарда без его разрешения.
Я ничего не могла сказать о настроении Ричарда, поскольку он не поднимал на меня глаз и мне видны были только его темные ресницы.
— Денч велел мне взять Шехеразаду и скакать в деревню, пока он ищет тебя в лесу. Это был единственный выход, Ричард.
Он по-прежнему не поднимал глаз.
— Денч велел тебе взять мою лошадь, — тихо повторил он. — Но, Джулия… — тут он опять помолчал, — ты же не умеешь ездить верхом.
— Я знаю, — с нервным смехом ответила я. — Я знаю, что я не умею. Но Денч подсадил меня в седло, и Шехеразада была такая милая! Это, должно быть, ты так хорошо вышколил ее, — тут я бросила короткий взгляд на Ричарда. Его лицо оставалось по-прежнему непроницаемым. — Она сама нашла дорогу домой. Я просто сидела на ней. Это было не по-настоящему. Я не правила ею, как правишь ты.
