Кинли Макгрегор - Нежная подруга
Эмили могла поклясться, что управляющий немного побледнел.
– Нет, миледи, не приказал.
– Тогда, вероятно, вы должны сделать еще и это.
Дэнис смутился:
– Не думаю, что это будет разумно, миледи.
– Почему же?
– Дрейвену не очень нравится помпезность, присущая аристократии, – раздался в ответ голос Саймона.
Эмили оглянулась и увидела, что молодой человек стоит позади нее, заложив руки за спину. Интересно, давно ли он здесь?
– В этом нет никакой помпезности, Саймон, – возразила Эмили. – Так полагается.
– В других залах – возможно. Но не здесь. – Саймон окинул взглядом происходящее. – Как всегда, Дэнис, ваша педантичность меня восхищает.
– Мне приятно угодить вам, милорд.
Саймон громко рассмеялся:
– И вы угодили. Дрейвен же, с другой стороны…
– Это милорд всё приказал, – торопливо пояснил Дэнис.
– Да, но мне не терпится увидеть его лицо, когда он вступит в драку.
Дэнис кивнул, вероятно, понимая, что подразумевает Саймон.
Но Эмили ничего не поняла.
– Ну тогда, – добавил Дэнис, – если приказаний больше не будет, я вернусь к своей работе. Здесь нужен глаз да глаз.
Саймон отпустил управляющего, а потом вынул руки из-за спины и показал Эмили свежеиспеченный каравай хлеба, который держал в руке:
– Я стащил это с повозки пекаря. Он привез его из деревни, и я решил, что он вам понравится больше, чем наш хлеб.
Эмили поблагодарила Саймона, а он положил хлеб на доску и отрезал ломтик.
– Пахнет замечательно, – произнесла Эмили, отламывая себе кусочек и кладя его в рот.
Саймон оглядел зал.
– Почему, по вашему мнению, ваш брат будет недоволен? – спросила Эмили.
– Дрейвен скорее пожелал бы, чтобы замок рухнул ему на голову, чем видеть, как он… – Саймон вдруг замолчал, а затем недоуменно спросил: – Я произнес это вслух?
– Да, – подтвердила Эмили.
– Значит, Дрейвен прав. Лучше бы я посоветовался со своим языком, – с сокрушенным видом заметил Саймон.
– Я бы сказала, что вам нужно советоваться с ним поменьше, – пошутила Эмили. – Потому что мне хочется знать.
– А мне хочется сохранить свой язык во рту. Если бы Дрейвен поймал меня на том, что я выбалтываю его мысли, я бы немедленно лишился языка.
Эмили хорошо понимала нежелание Саймона сердить брата. Судя по тому, что она видела, Дрейвен действительно в гневе может совершить все, что угодно.
– А теперь, миледи, – продолжил Саймон с легким поклоном, – мне бы хотелось снять с себя доспехи, потому что они натирают мне в таком месте, которое я не хотел бы называть в присутствии дам.
Не зная, что на это сказать, Эмили смотрела, как Саймон пробирается через толпу служанок и работников, занятых уборкой.
– Какой странный дом, миледи, – заметила Элис, когда они снова остались одни.
– Воистину странный. – И Эмили поделилась хлебом со служанкой. – Как ты думаешь, почему лорд Дрейвен не хочет поставить стол?
– Не могу себе представить. Возможно, по той же причине, по какой вы делитесь хлебом со служанкой?
Эмили ласково улыбнулась:
– Ты же знаешь, ты скорее член семьи, чем служанка.
– Да, но разве вы не думаете, что лорду Саймону кажется странным, что вы сидите здесь со мной?
Эмили согласно кивнула:
– Без сомнения, мои привычки кажутся ему такими же странными, как мне привычки лорда Дрейвена. Но вряд ли лорд Дрейвен считает слуг членами семьи. Насколько я заметила, он предпочитает собственное общество.
Нет, в его сиятельстве есть что-то необычное. Есть такое, чего она и представить себе не может.
– А знаете, миледи, лорд Дрейвен дал вам прекрасную возможность отыскать его.
– Я только что об этом подумала, – ответила Эмили, отодвигая от себя доску с хлебом. – В конце концов, самое меньшее, что я могу сделать, – это поблагодарить его за его старания.
– Поцелуй был бы лучшей благодарностью.
– Элис, – воскликнула Эмили, – я не должна быть такой… такой дерзкой!
Элис рассмеялась и едва не подавилась хлебом. Эмили принялась хлопать ее по спине.
– В твоих словах нет ничего смешного.
– Да, миледи, но в ваших очень даже есть, – сказала Элис, прокашлявшись. – Впервые слышу, что вы не должны быть дерзкой.
– Ты говоришь ужасные вещи, – с нарочито серьезным видом проговорила Эмили.
– Ужасные или нет, но если миледи хочет поймать ворона, она должна поставить ловушку, а еще никто и никогда не ставил хорошую ловушку, ведя себя скромно. – Элис встала и потянула вниз вырез на платье Эмили.
– Элис! – возмутилась Эмили, пытаясь вернуть вырез на прежнее место.
– Ой, да я немножко, – проговорила Элис, приглаживая вуаль Эмили и высвобождая из-под нее вьющуюся прядь волос. – Нет, – покачала она головой, с прищуром посмотрев на госпожу. – Слишком это по-монашески для наших намерений.
Элис отколола вуаль, сунула шпильки в рот, а потом руками взбила волосы Эмили.
Отойдя несколько шагов назад, она несколько минут рассматривала госпожу, затем одобрительно кивнула и вынула шпильки изо рта.
– Вот так. Хорошенькая, точно ангелочек. Но помните, мысли у вас не должны быть ангельскими.
Эмили закатила глаза.
А Элис ущипнула ее за щеки, чтобы они порумянели.
– Оближите губы и идите.
Эмили подчинилась.
– Пожелай мне удачи.
– Удачи, миледи, и всего наилучшего.
Глубоко втянув в себя воздух, Эмили разом выдохнула его и отправилась искать лорда Дрейвена, чтобы как должно поблагодарить его.
Глава 5
Стояла темная ночь. Дрейвен поднимался по винтовой лестнице, ведущей в его спальню. Усталый более чем когда-либо, он чувствовал знакомое жжение в колене от раны.
Хотелось ему одного – покоя, уединения, места, где его никто не потревожил бы. Места, где он мог бы забыть о мире и чтобы мир мог бы забыть о нем.
Он распахнул дверь, шагнул в свою комнату и замер на месте.
Эмили сидела в большой позолоченной ванне. Свои длинные золотистые волосы она заколола на макушке, а несколько прядей красиво завивались вокруг ее плеч цвета сливок.
Свет, который бросала дюжина восковых свечей, блестел на ее молочно-белой коже.
Не заметив появления Дрейвена, она принялась намыливать себя мылом. Дрейвен услышал, как она тихо напевает какую-то мелодию. Кусок мыла, зажатый в руке, оставлял след из мыльной пены.
Эмили склонила голову и погладила себя по шее. Дрейвен почувствовал, что теряет голову, представив себе, как он касается языком этой нежной кожи. От вожделения его дыхание стало прерывистым.
Он не мог отвести глаз от Эмили, а она начала не спеша намыливать груди. Ее пальцы расплющились поверх нежных холмиков, теребили твердые соски, покрывая их все больше и больше пеной. В чреслах у Дрейвена стало горячее.
