Марина Гилл - Ветер пыльных дорог
– Тогда чем же вы можете мне помочь? – спросила она его задумчиво.
Сэр Нойнер тяжело вздохнул, не спеша с ответом. Беа напряжённо наблюдала за его лицом, пытаясь догадаться, о чём он размышляет. Быть может, он увидит какое-нибудь решение, которое никак не могла найти она?…
– Вашему отцу ещё не известно о том, где вы?
– Я полагаю, нет… Моя тётушка писала ему в Лондон, но к тому времени он уже уехал из столицы. Вы предлагаете написать ему ещё одно письмо? – с сомнением поинтересовалась она.
– Да. Но на этот раз оно будет доставлено, – уверенно заявил сэр Нойнер. – Я отправлю его с одним своим слугой – поверьте, он не вернётся, пока письмо не окажется в руках Эдмона.
– Это было бы чудесно! – воскликнула Беатрис. – Даже если отец не сможет тотчас же вернуться, он хотя бы узнает, что со мной всё в порядке… Он должен знать всё то, что знаю я.
Конечно, она понимала, что надеяться на удачный исход не стоит. Возможно, слуга и в самом деле не вернётся, пока не отдаст письмо её отцу… или пока не случится что-нибудь, что помешает ему и отдать письмо, и вернуться. Но если только письмо достигнет отца!..
Видимо, поняв её состояние, сэр Нойнер кашлянул и сказал:
– Я подумал, что у вас не было времени, чтобы приобрести подобное… – Он начал рыться в небольшой сумке на поясе. Вытащив через пару секунд сначала свернутый кусок пергамента, а затем чернильницу и перо, он улыбнулся Беа: – Не стоит откладывать то, что можно сделать немедленно.
– Но вы?…
– Не беспокойтесь, у меня есть немного свободного времени. А пока вы будете писать письмо, мы поговорим с вашим супругом.
Беа обернулась и подняла глаза на Клода. Он кивнул и сжал её плечо.
– Благодарю вас, – сказала она, принимая письменные принадлежности из рук сэра Нойнера.
Не спеша Беа поднялась к себе. Усевшись за стол, она обмакнула перо в чернила и застыла над листом пергамента.
Немного подумав, она начала с подробного рассказа о том, что случилось после убийства матери, но не вплоть до сегодняшнего дня, а лишь до той минуты, как она скрылась в монастыре. Говорить о том, где она сейчас, Беа не стала: хватит упоминания о том, что его верный старый друг знает, где её найти.
Она запнулась лишь на описании своих чувств к Клоду. Она хотела показать Клода таким, каким он и был на самом деле, – но сухие слова мало передавали его сущность. Благородный, смелый, решительный, заботливый, способный защитить их с Тристаном, полюбивший её человек… и человек, без которого она себя уже не представляла. Отец должен будет понять. «Я скоро выйду за него замуж…» Она задумалась на миг и затем зачеркнула это предложение. Даже думать про себя о бракосочетании Беа опасалась: вдруг что-нибудь случится, что помешает ей и Клоду соединиться перед Господом? Лучше уж не загадывать наперёд…
Заканчивала она письмо с мольбой вернуться как только, так сразу. Ибо хоть её и считали отныне мёртвой, но Тристан всё ещё был в опасности. В конце она также добавила: «Если это будет возможным, я бы с радостью получила новости о вас и об Аньес». Если все беды связаны с отцом или Аньес или с обоими сразу, то едва ли им живётся спокойно.
Отложив перо, Беа перечитала письмо ещё раз, представив себя на месте врага. Убедившись, что не посвященному человеку будет невозможно догадаться о том, где она наверняка, Беа успокоилась. Аккуратно взяв пергамент, чтобы не смазались ещё не высохшие чернила, Беа вновь спустилась вниз.
Как только она показалась в поле зрения обоих мужчин, те сразу перестали говорить, повернув головы в её сторону.
– Я закончила, – сказала Беа.
– Замечательно! Если возникнет опасность, мой слуга уничтожит его прежде, чем оно попадёт в чужие руки.
– Спасибо вам ещё раз…
– Не стоит благодарностей, – отмахнулся сэр Нойнер. – Вы можете обращаться ко мне в любое время, как только пожелаете. Поверьте, я никогда не откажу в помощи дочери своего старого друга.
Беа признательно улыбнулась ему. Отдав ему письмо и чернильницу с пером, она сказала:
– Вы отправите вашего слугу сегодня?
– Я собирался завтра на рассвете, но если вы желаете сегодня…
– Нет, можно и завтра, – прервала его Беа. – Главное, чтобы оно дошло…
– Поверьте, всё будет хорошо.
Сэр Нойнер послал ей ободряющий взгляд, кивнул на прощание Клоду и через несколько мгновений покинул их дом.
Беа смотрела на закрывшуюся за ним дверь довольно долго, пока Клод не тронул её настойчиво за плечо. Вздрогнув от неожиданности, Беа повернулась к нему и рассеянно улыбнулась.
– Что тебя беспокоит сейчас? – поинтересовался Клод, заметив её состояние.
– Ничего… Кажется, я немного устала.
– Это плохо. Тебе срочно нужно поспать и набраться сил, потому что вечером тебя ждёт кое-что ещё…
Эти слова заинтриговали Беа. Она-то думала, что на посещении сэром Нойнером их дома сюрпризы закончились.
– Что ещё может меня ждать? – спросила она, недоумённо глядя на Клода.
Но он не стал отвечать. Вместо этого, осторожно подхватив на руки, он понёс её наверх.
Беа уснула уже на полпути к комнате.
Запрокинув голову, она с удивлением смотрела в темнеющий высоко над головой расписной потолок. Прежде ей не доводилось бывать в подобных местах, но Беа сразу поняла, что находится в огромнейшем замке. Она услышала сдавленные и тихие рыдания и опустила голову. Оглядевшись вокруг, Беа заметила сидящую на полу рядом с растопленным камином девушку. Тёмные волосы спускались до самого пола, скрывая лицо, плечи подрагивали. Беа сделала пару шагов к ней, и девушка, услышав их, подняла заплаканное лицо. Она узнала в ней Аньес, и вместе с тем было трудно узнать в этой исхудавшей, постаревшей девушке свою сестру. Аньес окатила её безумным взглядом красивых тёмно-серых глаз и пронзительно закричала. Подскочив с пола, она вдруг стала беспорядочно бегать, то пытаясь куда-то залезть и до крови расцарапывая себе о камень ладони, то прыгнуть в полыхающий огонь, но отступая, как только жар опалял её кожу. Аньес кричала всё громче и громче, так, что у Беа начала раскалываться голова. Она зажала уши и зажмурилась, отступая на шаг. Она не хотела видеть эту сумасшедшую, которая только внешне походила на её старшую и жизнерадостную сестру…
Крики затихли, и Беа осмелилась приоткрыть глаза. Её тут же ослепил сочный зелёный цвет. Сейчас она находилась в лесу, и, несмотря на то, что было светло, Беа стало не по себе. Она затравленно озиралась, но рядом не было никого, кто мог бы ей помочь, а вокруг – сплошная стена деревьев, без единого просвета. Совсем отчаявшись, Беа хотела уже позвать на помощь, но неожиданно услышала голоса. Она обернулась и заметила неприметную тропинку, по которой не медля пошла. Несколько мгновений – и она увидела другую свою сестру, Матильду. Беа сковал ужас от того, что она узрела. Матильда, сидя сверху на некоем мужчине, ударяла его камнем по голове: раз за разом, снова и снова… Мужчина пытался скинуть её сильными руками наземь, но почему-то у него ничего не выходило. Лицо Матильды было искажено от ярости, в глазах светилась жажда крови… И кровь вскоре появилась, заливая лицо мужчины, отчего на губах сестры заиграла радостная улыбка. Мужчина уже не двигался, но Матильда, словно не замечая этого, продолжала опускать на его голову камень: раз за разом, снова и снова… Не выдержав, Беа отвернулась и стремительно побежала по тропинке в обратную сторону, желая вырваться из этого зелёного ада.
