Диана Гэблдон - Путешественница Книга 1. Лабиринты судьбы
— Мы с тобой снова будем жить здесь, как ты думаешь? — спросила я Джейми, стараясь, чтобы это не прозвучало тоскливо.
Дом в Лаллиброхе я могла назвать своим с большим основанием, чем любое другое место на свете, но так было давно. И с той поры многое изменилось.
Джейми ответил не сразу, помолчал, собрал в руке поводья и покачал головой.
— Не знаю, англичаночка. Хотелось бы, конечно, но… Все зависит от того, как обернется дело.
Он смотрел на дом, слегка хмурясь.
— Все нормально. Будем ли мы жить в Эдинбурге или даже во Франции, все будет хорошо, Джейми. — Я ободряюще коснулась его руки. — Пока мы вместе.
Его лицо просветлело. Он взял мою руку, поднес к губам и нежно поцеловал.
— Пока ты со мной, англичаночка, я и сам готов жить где угодно.
Мы сидели, глядя в глаза друг другу, пока громкий, настойчивый кашель не напомнил нам о присутствии Айена–младшего. Парнишка трепетно относился к нашему праву на уединение, очень боялся смутить нас, застав в объятиях друг друга, и на всех привалах предупреждал нас о своем приближении, с треском проламываясь сквозь кусты или подавая голос.
Джейми ухмыльнулся, сжал мою руку, прежде чем отпустить ее, и обернулся к племяннику.
— Мы почти на месте, Айен, — сказал он, когда мальчик направил к нам своего пони. — Доберемся еще до ужина, если дождя не будет, — добавил он и прищурился, оценивая облака, медленно проплывавшие над горами Монадлиат.
— Ммфм, — промычал Айен, явно не воодушевленный этой перспективой.
Я посмотрела на него с пониманием и процитировала:
— «Дом там, где нас, когда бы ни пришли, не могут не принять»[15].
— Ага, — буркнул с кривой усмешкой Айен, — как раз этого–то, тетушка, я и боюсь.
Джейми подмигнул Айену с весьма серьезным видом, видимо желая приободрить его.
— Не расстраивайся, Айен. Помнишь историю про блудного сына? Твоя мать будет рада твоему благополучному возвращению.
Юный Айен бросил на него взгляд, полный глубокого разочарования.
— Если ты воображаешь, что в мою честь зарежут жирного тельца, дядя Джейми, выходит, ты знаешь мою матушку далеко не так хорошо, как тебе кажется. — Он помолчал, пожевал нижнюю губу и выпрямился в седле с глубоким вздохом. — Уж лучше поскорее с этим покончить.
— Неужели родители отнесутся к нему сурово? — спросила я, глядя, как Айен осторожно спускается по каменистому склону.
Джейми пожал плечами.
— Они, конечно, простят его, но сначала, надо думать, зададут изрядную взбучку. А вот мне, боюсь, этим не отделаться. Сдается мне, Дженни с Айеном отнесутся ко мне еще строже, чем к своему отпрыску.
Он тронул коня и начал спускаться по склону.
— Поехали, англичаночка. Лучше поскорее с этим покончить, верно?
Я не знала, какой прием ждет нас в Лаллиброхе, но начало ободряло. Как и в любой из предыдущих приездов, нас встретил заливистый лай стаи разномастных собак, выбежавших навстречу из–за изгородей, — сначала тревожный, потом радостный.
Юный Айен опустил поводья и, соскользнув в меховое море радушного приема, присел на корточки, чтобы приветствовать собак, прыгавших в надежде лизнуть его в лицо. Потом он встал, улыбаясь и держа на руках подросшего щенка.
— Посмотри, тетушка, это Джоки, — продемонстрировал парнишка вертлявое бело–коричневое тельце. — Он мой, мне его отец подарил.
— Славный песик, — сказала я Джоки, почесав его за отвислыми ушками.
Пес залаял и восторженно завертелся, пытаясь облизать меня и Айена одновременно.
— Ты же весь будешь в собачьей шерсти, Айен, — с явным неодобрением произнес высокий голос.
Оторвав взгляд от щенка, я увидела появившуюся у обочины высокую стройную девушку лет семнадцати.
— А у тебя вся юбка в репьях! — не полез за словом в карман парнишка, развернувшись навстречу говорившей.
Девушка качнула копной темно–каштановых кудрей и наклонилась, чтобы отряхнуть домотканую юбку, к которой действительно прицепилось множество колючек.
— А вот отец говорит, что такому, как ты, собаку доверить нельзя, — тут же нанесла она ответный удар. — Умчался невесть куда, а щенка бросил.
Удар достиг цели: юный Айен погрустнел.
— Вообще–то, — начал оправдываться он, — я хотел взять Джоки с собой, но побоялся: как–то он приживется в городе? — Он крепко обнял щенка, уткнув подбородок между мохнатыми ушами. — Джоки заметно подрос, наверное, хорошо ел?
— Пришла приветствовать нас, юная Джанет? Вот и хорошо, — прозвучал за моей спиной голос Джейми, любезный, но с какой–то ехидной ноткой.
Девушка вскинула на него глаза и покраснела.
— Дядя Джейми! Ой, и…
Она перевела взгляд на меня и опустила голову, покраснев еще сильнее.
— А это твоя тетя Клэр. — Крепко взяв меня под локоть, Джейми кивнул в сторону девушки: — Когда ты жила здесь, англичаночка, Джанет еще и на свете не было. Твоя матушка дома, я полагаю? — добавил он, обратившись к Джанет.
Девушка кивнула, не отрывая зачарованного взгляда от моего лица. Я наклонилась в седле и с улыбкой протянула ей руку.
— Рада с тобой познакомиться.
Некоторое время девушка растерянно молчала, но, вспомнив о хороших манерах, присела в реверансе и осторожно, словно боясь сделать что–то не так, взяла мою руку. Я пожала ее ладошку, и она успокоилась, обнаружив, что я живая женщина из плоти и крови.
— Э–э… я так рада, мэм, — пролепетала она.
— Мама с папой очень сердиты, Джен?
Юный Айен опустил щенка на землю к ногам девушки, выведя ее из транса. Она посмотрела на младшего брата со смешанным выражением раздражения и сочувствия.
— А как же иначе, дуралей? Мама боялась, что ты наткнулся на вепря в лесу или тебя увели цыгане. Она почти не спала с тех пор, как узнала, куда тебя понесло, — добавила она, хмуро глядя на брата.
Айен опустил глаза и плотно сжал губы, предпочитая промолчать.
Девушка подошла ближе и с неодобрением сняла влажные желтые листья, приставшие к рукавам его плаща. Хотя она была высокой, брат превосходил ее ростом на добрых шесть дюймов и выглядел рядом с ней особенно долговязым, костлявым и неловким. Сходство между ними ограничивалось насыщенным цветом волос и чем–то едва уловимым в выражении лиц.
— Ну у тебя и видок, Айен! Ты что, спал не раздеваясь?
— Разумеется, — раздраженно ответил он. — А ты думаешь, я убежал, прихватив с собой ночную рубашку, и переодевался в нее каждую ночь на пустоши?
Видимо, представив себе эту примечательную картину, девушка фыркнула.
— Ну ладно, олух, — сказала она, сжалившись над ним. — Пойдем со мной в буфетную, мы тебя почистим и причешем, прежде чем ты предстанешь перед отцом и матушкой.
