Ольга Михайлова - Гамлет шестого акта
На старшую кузину её двоюродный брат произвёл угнетающее впечатление, томящее безысходностью и грустью. Бэрил понимала, что ей глупо и мечтать о таком мужчине. Оглядывая его исподлобья во время обеда, она не могла не понять и основательности опасений Клемента. Красота кузена была удивительной, демонической и дерзкой, дядя, похоже, забыл их всех, оглядывая племянника с таким восторгом, что имя будущего наследника Хеммондсхолла казалось определённым и ясным. В лучшем случае они могут рассчитывать на небольшой пай семейного капитала, племянник — не сын, старшинство Клемента не поможет ему, все будет зависеть от выбора самого милорда Лайонелла.
Эти мысли не радовали мисс Бэрил, но, подмечая раздражённый и нервный взгляд Стэнтона на мисс Софи, которая откровенно любовалась мистером Коркораном, мисс Стэнтон ненадолго ощутила некое злорадное удовлетворение. Братцу, не привыкшему считаться ни с чьими чувствами, будет полезно понять, каково это — когда плюют на твои. Впрочем, это чувство было мимолетным, и спустя минуту мисс Бэрил уже пожалела Клемента. Сравнения с мистером Коркораном ему не выдержать, а значит, мечты брата о браке с мисс Софи будут тщетными. А это, в свою очередь, означало, что своё раздражение он снова сорвёт на ней.
Мисс Бэрил вздохнула.
Глава 6. «Что мне эта квинтэссенция праха?»
На следующее утро мисс Софи поднялась чуть свет. Её наполняло ощущение ликования, и она сразу поняла, что тому причиной. Хеммондсхолл больше не был пустым. Мир тоже был полон, гармоничен и прекрасен. В нём появился тот, чье присутствие заставило исчезнуть пустоту и развеяло скуку, столь угнетавшую её в последние дни, когда она не знала, куда себя девать. Пикники и развлечения, которые устраивал дядюшка, совершенно её не забавляли, одиночества она не выносила, но поговорить по душам было не с кем. Четыре дня она со скукой наблюдала за ухищрениями мисс Морган и мисс Нортон поймать в сети её кузена Клемента. Потуги девиц потешали её, но на душе была вялая тоска. Всё было противно — и корыстная расчетливость Эстер, и нескончаемая глупость Розали, и жалкое ничтожество Бэрил. Но теперь… Она торопливо спустилась вниз. Совсем скоро взойдёт солнце. Совсем скоро на террасе появится Кристиан…
Глупо было думать, что он обратит внимание на некрасивую, не умеющую одеваться и совсем неженственную Бэрил. Незначительная и пустая мисс Морган не может понравиться ему. Мисс Нортон… Подумать, что Эстер может хоть на секунду возомнить, что такой мужчина может принадлежать ей — просто глупо. Мисс Хеммонд улыбнулась. У неё не было соперниц.
Софи услышала размеренные неторопливые шаги и напряглась, уверенная, что это он, и поторопилась принять позу задумчивую и романтичную, оправила утреннее платье, с такой тщательностью подобранное, однако, из дома вышел друг милорда Лайонелла, немолодой священник, отец Доран. Он был одет в твидовую куртку, грубые штаны и сапоги, на плече его висела старая кожаная охотничья сумка, он явно куда-то собирался. Мистер Доран поприветствовал мисс Хеммонд, вежливо заметив, что счастлив видеть мисс Софи, получил в ответ небрежный и чуть досадливый кивок и двинулся своей дорогой, бросив на девицу внимательный взгляд.
Ещё час назад Доран встретил в коридоре Хеммондсхолла мистера Коркорана, одетого в охотничий костюм и болотные сапоги. На плече его висела ботанизирка, за спиной — небольшой вещевой мешок. Он был похож не то на красавца Робин Гуда, не то на молодого итальянского тенора, исполняющего партии первых любовников. Тепло поздоровавшись, мистер Коркоран сообщил, что намерен прогуляться к Жабьему болоту, что в полумиле от Лысого Уступа. Доран выразил опасение, что те места далеко не безопасны, трясина особенно сейчас, после дождей, место гиблое. Это лето, как на зло, выдалось на редкость дождливым. Через день льёт как из ведра. Коркоран беспечно улыбнулся и заверил его, что будет осторожен. Неожиданно предложил составить ему компанию — это гарантирует его от ложных шагов. Он не против? В итоге они договорились, что мистер Доран наденет сапоги и куртку, захватит на кухне что-нибудь съестное и догонит мистера Коркорана на Лысом Уступе, где тот подождёт его.
Сейчас Доран, миновав мисс Хеммонд, уже в досаде отвернувшуюся от него, без труда понял, что невольно разочаровал племянницу Лайонелла. Безусловно, девушка хотела увидеть вовсе не его. Он также верно предположил, кого именно та ожидала встретить. На мгновение Доран подумал, может быть, стоит сказать мисс Софи, что её ожидания напрасны, но тут же одернул себя. Зачем показывать, что ты догадался о волнениях юного сердечка?
Странно, но с приездом этого необычного человека его плотские искушения прекратились. В сравнении с ним поблекли не только мужчины, но и женщины, ещё вчера тревожившие его душу и плоть. Доран изумлённо украдкой оглянулся на мисс Софи — сегодня она вовсе не показалась ему такой уж красивой. Теперь он заметил и некоторую пустоту взгляда, и неровность линии носа, да и лобик показался излишне низким. Так, ничего особенного. Мисс Хеммонд заметила его быстрый взгляд и пожала плечами. Хороши Божьи слуги, ничего не скажешь! Странного друга выбрал себе дядя. Говорят, он живёт с приходского дохода. И туда же — глаз с неё не сводит, как будто она обратит на такого старика внимание. Как смешны людские амбиции — просто удивительно!
Патрик Доран поспешил миновать пределы сада и вскоре оказался на тропе, ведущей к Лысому Уступу. Это был огромный скальный остов в полумиле от дома, резко обрывавшийся вниз, почти на сорок ярдов, с него открывался вид величественный, но безрадостный: внизу вдали зеленели чахлые деревья, а за ними темнела знаменитая Чёртова топь — участок, огороженный тычинами, увитыми ядовито-зелеными побегами гороха и бронзовыми отростками хмеля. За ней слева расстилался Бандитский лес, названный так потому, что два века назад там, и правда, гнездились какие-то разбойники, а может, и просто шалопаи, кто знает. Справа струились воды ручья, одного из притоков Брю, сейчас, после дождей, довольно грязного и полноводного. Пейзажу нельзя было отказать в какой-то первозданной дикости и величии, но особой живописностью он не отличался.
Мистер Коркоран сидел на поваленном стволе. На его воздетой к небу руке, чуть шевеля крыльями, примостилась большая чёрная бабочка. Рядом, на корневище ствола, свернувшись двумя кольцами, лежала змея. Доран замер. Тут Коркоран заметил его.
— Край непуганых бабочек, не правда ли, мистер Доран?
— Там змея…
— Не бойтесь, это полоз. Утром он поймал лягушку внизу в ручье, а теперь греется на солнцепеке, переваривая её. Он не тронет вас. Эти ползучие твари внушают суеверный ужас, но человек, помните, в книге Бытия, дает наименования всем тварям. Это знак его владычества над ними. Дать имя — значит, постичь суть, а постичь суть — значит, повелевать. Мы — владыки земли.
