Вера Крыжановская-Рочестер - Месть еврея
– Как знать, – возразила Валерия. – Быть может, для испытания нашего мужества судьба пошлет нам и бурю; сегодня удушливо жарко, и мне кажется, что вдали виднеются тучи.
– Какой вздор! Небо чисто и ничто не предвещает грозы, – возразила Антуанетта и, опираясь на руку Рудольфа, сбежала по ступенькам террасы.
Самуил последовал за ними с Валерией и тенистыми аллеями парка провел своих гостей до берега.
У спуска к озеру, среди привязанных к берегу лодок разной величины и разных форм, была одна, большая, украшенная цветами и коврами, очевидно, приготовленная для прогулки. Рудольф взглянул с неудовольствием на двух гребцов, ожидающих в этой лодке.
– Дорогой хозяин, подобное распоряжение не делает чести вашей фантазии. Сознаюсь, я вовсе не жажду кататься в обществе, а так как отец и дядя догадались остаться дома, то я предлагаю взять эти двухместные ялики, чтобы каждый из нас сам вез свою даму.
Дело в том, что молодой граф не прочь был отделаться от несколько церемонного общества сестры и будущего зятя и остаться вдвоем с Антуанеттой.
– Охотно присоединяюсь к вашему мнению, если только графиня одобрит его, – отвечал Самуил.
Валерия не имела ничего против этого. Она была под впечатлением пения своего жениха, глубокие, потрясающие звуки его голоса еще звучали в ее ушах, и она желала провести время в свободной беседе с ним. Обе пары сели в лодки и расстались, условившись вернуться через два часа к этому месту.
Рудольф повернул налево, чтобы плыть вдоль берега. Самуил же направился на середину озера, где вдали виднелся островок с тенистыми деревьями.
Обширная поверхность озера была спокойна и гладка, как зеркало, ни малейшего ветерка. Медленно шевеля веслами, Самуил не мог оторвать глаз от своей спутницы, которая в воздушном белом платье и с длинными русыми косами казалась феей, вынырнувшей на поверхность.
Самуил был счастлив: внутреннее убеждение говорило ему, что отвращение графини заменило другое чувство, в котором она сама не отдавала себе отчета, и что не ненависть была теперь в ее глубоких ясных глазах. Он почувствовал неодолимое желание услышать, наконец, из ее уст ободряющее слово.
Положив весла, Самуил наклонился к Валерии, погруженной в глубокую задумчивость.
– Благодарю вас, за ваше сегодняшнее посещение, – сказал он. – Я так счастлив, что принимаю в своем доме ту, которая вскоре будет здесь царить.
– Ах, я охотно приехала, я видела, как наша разлука вам тяжела.
– Благодарю вас за это внимание ко мне и еще более за то, что вы согласились на эту прогулку со мной. В первый раз мы совершенно одни, далеко от людей и их мелких предрассудков. Простите, но я не могу не спросить вас: смею ли я надеяться, что вы не чувствуете ко мне больше того отвращения, которое заставляет меня испытывать адские муки и внушает мне, то возвратить вам свободу, то желание связать вас с собой неразрывной цепью, потому что жить без вас – выше моих сил. Одна мысль лишиться вас, вызывает во мне целую бурю недобрых чувств.
Яркий румянец покрыл щеки Валерии, она хотела отвечать, но непобедимое смущение отнимало у нее голос. Чувства, волновавшие ее, так ясно отразились в ее глазах, что Самуил вздохнул свободно и радостно.
– Я не хочу вынуждать у вас признания, Валерия, и не имею далее на то права, так как я не христианин, но когда крещение уничтожит последнюю разделяющую нас преграду, тогда скажите, будете ли вы в состоянии чувствовать к человеку, ставшему вашим мужем, хоть каплю той любви, которую вы ему внушаете.
Глухой удар грома прервал их разговор. Свинцовые тучи надвигались с невероятной быстротой; подул свежий ветер, поднимая волны и покачивая лодку. Самуил схватил весла.
– Сейчас разыграется гроза, – сказал он, – надо быстрее доплыть до острова, а от берега мы слишком далеко.
Он стал сильно грести к ясно видневшемуся островку, но гроза уже разыгралась. Мрак усиливался с каждой минутой, молния бороздила темное небо, ветер яростно дул, качая легкий челнок и задерживая его ход. Валерия не знала, как удержаться, и боялась, каждую минуту потерять равновесие и упасть в воду.
– Встаньте на колени на дно лодки, – крикнул Самуил, – скорей! Держитесь за меня и не шевелитесь, иначе мы утонем.
Она повиновалась и, бледная, молча следила за борьбой Самуила с бурей. Наконец, они достигли островка, но тут представилось другое затруднение: бешеные пенистые волны, ударяясь о берег, отталкивали легкий челнок, подбрасывая его и мешая пловцам ступить на землю.
Ввиду серьезной опасности Самуил поднял Валерию на руки, проворно и смело выпрыгнул с ней на землю.
– Не бойтесь, мы спасены, – сказал Самуил, отирая свой влажный лоб.
– Но наша лодка, поглядите, – вскрикнула она, указывая на челнок, который, прыгая на хребте пенившихся волн, словно ореховая скорлупа, уже терялся в тумане.
– Нас не оставят на необитаемом острове и приедут за нами, как скоро гроза…
Яркая молния осветила небо, и удар грома, от которого задрожал островок, заглушил своими раскатами последние слова Самуила, дождь хлынул как из ведра.
– Пойдемте, тут есть место, где вы можете укрыться, – сказал Самуил, подавая руку Валерии, которая, дрожа, прижалась к нему.
Вскоре они пришли к груде сероватых камней, один из этих камней, выступая навесом, образовывал открытый грот, в глубине которого была дерновая скамья.
– Зачем вы там остались? Вы промокнете, – вскрикнула Валерия, усаживая Самуила на скамейку возле себя.
– Вам будет неудобно, здесь так мало места.
Оглушительные раскаты грома покрыли его голос, молния бороздила небо, потоки дождя с шумом ударялись о камни, бушующие волны глухо ревели. И все это сливалось в грандиозный ужасающий хаос.
Самуил невольно обвил стан своей спутницы, и она не сопротивлялась, а положила голову на его плечо. Молча и неподвижно сидели они, прижавшись друг к другу. Валерия забыла свои предрассудки и отвращение, а душу ее объяло странное чувство счастливого покоя.
Сколько времени просидели они так, они сами не знали. Между тем, гроза, наконец, стала утихать, удары грома, теряясь вдали, наконец, смолкли, тучи рассеялись, и серебристый свет луны озарил озеро.
– Боже мой, уже луна! Который час может быть? И где Рудольф и Антуанетта, – воскликнула Валерия, поднимаясь.
Самуил вынул часы.
– Десять часов, – сказал он, всматриваясь. – Сейчас приедут за нами. За них не бойтесь, они держались берега и не подвергались опасности, но вы бледны, Валерия. Вы очень испугались?
Валерия отрицательно покачала головой.
– Я ничего не боюсь под вашей защитой, – сказала она, устремив на него блестящий взгляд. – Я убедилась на опыте, что в вас довольно мужества и силы, чтобы защитить от бури житейской ту, которая доверилась вам. И теперь я могу ответить вам, Самуил, на ваш вопрос, предложенный мне в лодке; конечно, я желаю, чтобы вы приняли крещение, которое должно даровать вам новую жизнь. Но уже теперь я люблю вас, вы мало-помалу овладели моим сердцем, победили отвращение и предрассудок. А эти минуты разъяснили мне мои чувства, и я добровольно отдаюсь вам.
