Джейн Арчер - Шелковые шпоры
– Не хотите объяснить, что произошло в Лас-Крусес?
Она отвернулась, глубоко вздохнула, поглядела на лошадей, прислушалась, не приближается ли Торнбулл, тщательно прожевала и проглотила кусок хлеба… Что ему сказать? И нужно ли вообще что-нибудь объяснять?
– Я ведь тоже участвовал в этом деле. Чем больше я узнаю, тем легче всем нам будет избежать опасности.
Хармони посмотрела ему в глаза. Может, да, а может, и нет. Следует ли довериться ему? Кто знает? Ему и так известно слишком многое. Стоит отпустить его в целости и сохранности, и их жизнь будет у него в руках. Но разве теперь она осмелится причинить ему вред? Чересчур хорошо она знает, что такое боль.
Тор наклонился к ней.
– Я хочу помочь и вам, и девочкам. Верьте мне. Стоит вам сказать слово, и я пойду за вас в огонь и воду!
Ее угнетало чувство вины. Он прикрыл ее от пуль, дал возможность спастись. Девушка тяжело вздохнула. Она так устала от борьбы, от постоянного бегства, от необходимости защищать себя и девочек от всех мыслимых и немыслимых опасностей. Наверно, настала пора рассказать ему всю правду.
Она отщипнула еще кусочек хлеба, бросила взгляд на тенистые скалы, озаренную лучами заката безмолвную землю. Все спокойно. Если бы так было всегда! Но разве Торнбулл смирится с этим?
Пытаясь успокоить девушку Тор принялся гладить ее руку.
– Я понял, что они давно охотятся за вами. Почему?
Хармони заглянула Тору в лицо, почувствовала тепло его руки и ощутила, что больше не может в одиночку нести свалившуюся на нее ношу.
– Все началось в Чикаго этим летом.
Она судорожно стиснула руки и приступила к рассказу, восстанавливая в памяти пламя, запахи, звуки, страх, боль потери и их превращение в преступников.
Тор молча слушал, не сводя глаз с ее лица и крепко сжимая руку Когда Хармони умолкла, юноша привлек ее к себе. Захваченная врасплох, девушка упала к нему на грудь, услышала болезненный стон и попыталась освободиться.
– Ничего, все в порядке, – пробормотал он, положил ее голову на здоровое плечо, обвил рукой талию и принялся гладить по волосам. – Хармони, вы больше не одна. Отныне можете рассчитывать на меня.
Она не сопротивлялась, покоренная его теплом, силой, уверенностью в себе, но знала, что это ненадолго. На мужчин нельзя положиться. Разве что на минутку, пока она не справится с приступом слабости. На самом деле ей не нужен ни он, ни кто-нибудь другой. И все же. Как сладко освободиться от бремени…
Тор пытался справиться с гневом. Всю жизнь он был джентльменом, заботился о женщинах, даже случайных и мимолетных знакомых. Каким же чудовищем надо быть, чтобы сжечь сотню женщин и детей и пытаться убить тех, кто спасся из огня!
Но можно ли верить ее словам? Может, эта ловкая мошенница, привыкшая обводить вокруг пальца честных людей, просто морочит ему голову?
Гладя тонкие пальчики Хармони, юноша осознал, что стремление поверить ей диктуется лишь голосом его тела. Он желал ее так, как в жизни не желал ни одну женщину. Но это было не просто вожделение. История с семью сиротами не могла быть выдумкой. Почему он все же не воспользовался возможностью бежать, предоставившейся в Лас-Крусес? Просто, как дурак, поддался инстинкту желанию защитить красивую женщину!
Вот что он сделает. По возвращении надо будет нанять в Чикаго сыщика, чтобы тот раскопал правду об этой дикарке и ее детях. А сам он тем временем удовлетворит бушующее внутри влечение. Получив желаемое, он сможет вернуться к прежней жизни. Тор обернулся к девушке. Ему еще не доводилось спать с преступницами.
Хармони погрузилась в его голубые глаза и, загипнотизированная, не смогла отвести взгляд. Их тела горели как в лихорадке и требовали того, что она не могла себе представить. Он наклонил голову и уставился на ее рот. Ей хотелось освободиться, выскользнуть из его объятий, но еще больше хотелось ощутить прикосновение его губ.
Когда это произошло, она ощутила вспышку неистового наслаждения. Но это продолжалось недолго. Воспоминание об ужасе матери перед отцом, о жестокости Торнбулла заставило ее отшатнуться. Она вырвалась из объятий Тора и сильно ударила его по лицу. Звон пощечины эхом отразился от стен их убежища.
Тор поднял руку, потрогал щеку и укоризненно покачал головой.
– Достаточно было просто сказать «нет»…
Она дышала, словно после долгого и быстрого бега.
– Вы не понимаете. – с трудом вымолвила девушка, – Мужчины думают, что с женщинами вроде меня можно делать что угодно, потому что у нас нет ни семьи, ни денег, ни друзей, которые могли бы нас защитить. Почему мы должны нуждаться в защите? Почему все мужчины – хищники? Почему они держат нас в бедности и издеваются над нами? Нам нужно только одно: чтобы за хорошую работу платили столько, чтобы на эти деньги можно было прожить!
– Я не хищник. Я даю столько же, сколько и беру. – Он погладил раненое плечо. – Не понимаю, что я такого сделал.
– Ничего особенного. Вы хотели притронуться ко мне.
– Любой нормальный мужчина хотел бы этого.
Она снова ударила его.
– Не смейте оскорблять меня! Не смейте делать из меня игрушку! Я не уступила ни Торнбуллу, ни другим, хотя стоило согласиться, и у меня были бы еда, обувь и теплое пальто на зиму. И вам я не собираюсь уступать, даже за все ваши деньги!
– Не вздумайте ударить меня еще раз, Хармони, – хмуро предупредил Тор. – Хоть я и джентльмен, но если вы будете корчить из себя недотрогу, придется обращаться с вами по-другому! Я думал, что сказал вам комплимент. Вы действительно очень соблазнительная леди.
– Леди! – фыркнула Хармони. Ее карие глаза блеснули как два агата. – Никогда я не была леди. Но и потаскушкой не была тоже. Вы забыли, что я преступница? Вы мой заложник. Мне все еще нужны деньги, чтобы защитить девочек, и я так или иначе получу их.
– В жизни не встречал такой женщины!
– Тысячу раз встречали. Я ничем не отличаюсь от других. – Она яростно поглядела на Тора. – Мужчины ограбили меня и девочек, но они заплатят за это. Деньгами и кровью!
– Моими деньгами и моей кровью?
– Если понадобится, да!
– Но если Торнбулл действительно виноват, то ему и платить.
– Действительно? – гневно выдохнула она. – Что значит «действительно»?
– У меня нет никаких доказательств, кроме ваших слов. А вы сами назвали себя преступницей.
Хармони гневно прищурила глаза:
– Мое честное слово – все, что у меня осталось. За двадцать шесть лет я ни разу не солгала, и вы не смеете обвинять меня.
– А мне двадцать один.
Она оторопела от удивления:
– Так вы моложе меня?
– Это не имеет значения. Я мужчина.
– Не думала я, что вы еще…
