Пенелопа Томас - Похититель сердец
— Лорд Музвель, — вспомнил Квентин и плотоядно улыбнулся. — Отлично!
Да, это была настоящая удача! Лорд Музвель! Благородный грабитель Квент страшно не любил этого хапугу!
Уизел беспечно потягивал эль у стойки, надвинув свою знаменитую кепку прямо на глаза. Квентин похлопал по плечу своего приспешника и кивком подбородка указал на Музвеля. Уизел все понял и принялся цедить свой эль с подчеркнуто независимым, почти вальяжным видом.
Петухи дрались еще около часа. Наконец один из них рухнул замертво на войлочную обивку арены. Крылья его были переломаны, из разодранного горла хлестала кровь. Победа была признана всеми зрителями.
— Посмотри, Уизел, — зашептал Квент, — похоже, Музвель ставил на выигравшего петуха. Как проворно он ссыпает денежки в кошель, как осторожно озирается по сторонам! У, сволочь! Да он просто всем своим видом говорит: ограбьте меня, люди добрые! Дуралей…
Уизел выпил свой эль и не спеша вышел на крыльцо. Квентин последовал за ним. Наконец из таверны выплыл и Музвель.
— А я проигрался в пух и прах, — громко проговорил Квентин, обращаясь к некоему невидимому собеседнику.
Музвель вздрогнул.
— Ах, вы так напугали меня, сэр! Но до чего же приятно слышать вашу правильную речь. Вы, значит, не жулик, раз говорите так чисто. А этой сволочью кишит все кругом.
— Бандитам нечем будет поживиться. Я только что выложил все деньги!
— А я, напротив, выиграл крупную сумму, до того крупную, что многие перезали бы глотку самому Господу Богу, если она только имеется, эта глотка, чтобы поиметь хотя бы четверть выигранного… Однако нельзя ходить так поздно одному, сэр. Я бы и сам не выходил из этой грязной таверны один, но мои провожатые сплошь пьяницы и уже ползают под столами, как свиньи! Но это уже, правда, мои, а не ваши, трудности, сэр!
— Точно.
— Мы раньше не встречались? Лорд Музвель — к вашим услугам.
— Уильям Бартлет — к вашим.
— Бартлет? Что-то я не помню такого имени…
— Немудрено. Я в Лондоне совсем недавно. Но ваше имя уже известно. Рад познакомиться с вами лично.
С реки подул пронизывающий ветер, и Музвель мигом озяб.
— Да, в этих краях Богу душу отдашь раньше, чем дождешься извозчика! Но я не хотел приезжать в своей карете. Это только привлекло бы грабителей.
— Мне вас очень жаль, лорд Музвель, — сочувственно проговорил Квентин, — на вашем бы месте я не задерживался бы здесь ни минутой больше!
Квент сделал вид, что уходит. Музвель тотчас схватил его за рукав.
— Умоляю вас, подождите извозчика вместе со мной. Я заплачу за вас, хоть бы вам нужно было ехать к черту на кулички…
— Не вижу смысла оставаться здесь. Извозчики не жалуют своим вниманием эти края, появляясь у таверны на пристани исключительно редко. Но вот если мы пройдемся немного, то очень скоро набредем на одно чудное питейное заведение, у которого просто все запружено экипажами.
Лорд Музвель колебался.
— Я что-то ничего не слыхал о вашем питейном заведении.
Внезапно раздался крик:
— Стой, гад! Держите вора!
Квентин узнал голос Уизела и тотчас схватил опешившего Музвеля за плечо и толкнул его в темноту.
— Сюда, милорд. Если мы тут задержимся, то больше вы не увидите своих монет.
— Да, вы правы! Я послушаюсь вашего совета.
Квентин шагнул в Бог весть откуда взявшуюся аллею, прислушиваясь к шагам лорда за спиной. Нет, тот не передумал и покорно семенил за своим мнимым спасителем.
Когда Квент решил, что они зашли уже достаточно далеко, он вынул из кармана пистолет и повернулся к Музвелю.
— В чем дело, почему мы остановились? — пробормотал Музвель, не заметив в кромешной темноте наставленного на него дула.
— Мы уже пришли, милорд. Давайте сюда ваши денежки, благо награбили вы их предостаточно.
— Награбил? Да я — джентльмен, а не вор. Вор — это ты, а не я!
— А это с какой стороны посмотреть! По-моему, дело обстоит как раз-таки несколько иначе. Словом, кошелек давай, а то я его сам отберу.
Лорд Музвель почувствовал, как к его лбу приложили холодное дуло пистолета.
— Забирай, мерзавец. Но ты далеко не уйдешь с моими деньгами.
— Уйду.
— Я пущу по твоему следу констеблей. Они тебя изловят!
— Не изловят.
Оставив свою жертву в темноте аллеи, Квентин быстро скрылся. Не прошел он и нескольких ярдов, как его встретил Уизел.
— Хорошо поработали, правда?
— Очень хорошо. Кошелек тяжелый. Нам надолго хватит.
Уизел хрипло засмеялся.
Квентин бросил на стол, за которым сидела Даморна, двадцать пять соверенов. Все еще не оправившаяся от давешнего скандала, девушка довольно холодно взглянула на монеты.
— Прекрасно, — вяло проговорила она, — но что я должна делать с ними.
— Я думаю, ты сможешь потратить их в Нью-Иксчейндж…
— Где? — удивилась Даморна. — Я не ослышалась? Насколько я помню, ты предпочитал держать меня подальше от модного общества, а теперь сам толкаешь меня туда.
— Я это делаю для того, чтобы на тебя обратили внимание нужные люди. Все, чему я научил тебя за последние две с лишком недели, необходимо проверить на практике.
— А что мне нужно будет делать там?
— Тратить деньги. Столько, сколько сумеешь потратить!
— А на что?
— На что угодно… Впрочем, все двадцать пять соверенов не следует швырять на ветер. Твое внимание должно быть занято всякими мелочами вроде тапочек, перчаток или небольших отрезов ткани. И ни в коем случае не торгуйся!
— Это интригует.
— Думаю, нужные люди тоже будут заинтригованы.
— И это все, что мне нужно будет делать в Нью-Иксчейндж?
— Да, все.
Даморна улыбнулась. Чего, собственно говоря, ей бояться? Поход в магазин означает конец репетиций. Постоянные придирки Квентина осточертели ей.
— А ты уверен, — позволила себе усомниться Даморна, — что нужные люди ничего не заподозрят?
— Чтобы этого не произошло, мы должны придумать, кто ты такая!
— И кто же я такая?
— В окрестностях Лондона живет одна интересная вдовушка, — начал Квентин. — Она овдовела прошлой весной. Все признавали ее красавицей. Ею пленился даже один барон, разменявший седьмой десяток. Впрочем, в самом Лондоне эта вдовица не появлялась, но это только на руку нам. Она была единственной дочерью уважаемого лавочника, а посему не имела ни знатного имени, ни крупного наследства. Последнее обстоятельство особенно огорчило деток престарелого барона, каковой барон, кстати, очень скоро помер! Так и овдовела наша героиня. Куда она делась потом, не знает никто. Думали, что она — в трауре, но время траура давно прошло, да и не могла молоденькая и весьма симпатичная особа излишне долго оплакивать образину-барона. Надо полагать, вдовица едва ли появится в Лондоне. Я навел справки и выяснил, что она уже родила ребенка от помощника приходского священника и сидит безвылазно в своем маленьком домишке в трехстах милях от Лондона.
