Сара Беннет - Алый шелк соблазна
Марк улыбнулся. Ярость Порции не рассердила его, а позабавила и обрадовала. Если бы он ничего для нее не значил, она безразлично отложила бы письмо в сторону. Под холодной маской спокойствия крылась страстная и отчаянная натура.
Он болезненно тосковал о ней, мечтал заключить ее в свои объятия и был уверен, что она чувствует то же самое. Какой смысл им обоим мучиться? Это просто смешно. Им так хорошо вдвоем. Почему она не понимает бессмысленности этих страданий, если он здесь, рядом, с ним в любой момент можно увидеться? Он ей нужен. Марк сделает все, чтобы это доказать.
Виктория задержала Порцию во дворце. Они предавались воспоминаниям о лорде Эллерсли. Королева, лишь недавно разрешившаяся от бремени, лежала в постели. На свет появился еще один принц, которого назвали Артуром. И мать, и младенец чувствовали себя хорошо, но королева скучала и жаждала вернуться к привычным занятиям.
Слушая королеву, Порция кивала, улыбалась, пару раз утерла слезинки. Иногда ей невольно приходила в голову мысль о том, что королева немного ревнует. Сколько раз ее величество начинала фразу словами: «Если бы я была леди Эллерсли…» Когда-то ходили сплетни о Виктории и ее премьер-министре лорде Мельбурне. Однако сама Порция считала, что дело тут в другом: Виктории всегда не хватало отца, а не любовника. Возможно, лорд Эллерсли играл сходную роль в жизни молодой королевы.
Когда Порция добралась наконец до дома на Гросвенор-сквер, она чувствовала себя выжатой как лимон. Все ночи после встречи с Марком в опере она плохо спала, ее мучили раскаяние, сожаление, неудовлетворенность. Порой ей казалось, что она сходит с ума.
– Миледи, – обратился к ней дворецкий Дид. – Приехала миссис Гиллингем. Она ожидает в гостиной.
– О нет! – непроизвольно вскрикнула Порция, но тут же устыдилась своей несдержанности. Обычно она не показывала своих чувств никому, кроме Хетти… и Марка. – Я имела в виду, что сейчас поздно, – уже спокойно продолжила она.
– Я и сам упомянул о позднем часе, миледи, – сочувственно произнес Дид.
Порция медленно стянула перчатки и подняла руки к шляпке, одновременно посматривая на дворецкого, чье лицо всегда помогало ей определить настроение в доме.
– С миссис Гиллингем бывает иногда нелегко, Дид, но ведь она единственное дитя лорда Эллерсли.
– Я понимаю, миледи. – Теперь на лице дворецкого было страдальческое выражение. – Очень требовательная леди. Во всяком случае, была такой, когда жила здесь при его светлости. Простите, миледи, если я позволил себе лишнее, но мы здесь, на Гросвенор-сквер, очень довольны сложившимся положением.
Дид не мог яснее выразить мысль о том, что является ее верным и надежным слугой.
– Спасибо, Дид. Чем раньше я повидаюсь с ней, тем быстрее она уйдет.
Дид не позволил себе улыбнуться, разве что самую малость.
Порция шла по мраморному вестибюлю к дверям гостиной и чувствовала, как груз ответственности давит на ее плечи, ответственности, которой она не искала и которой не желала. Лара никогда ее не любила. Порция сделала все, чтобы между ней и падчерицей возникла если не дружба, то по крайней мере взаимное уважение. Ничего у нее не получилось. Почему Лара не может жить своей жизнью, а ее, Порцию, оставить в покое? Почему она вечно критикует мачеху, оценивает каждый ее шаг, спорит о том, кого ее отец любил больше?
Порция ощутила бесконечную усталость. Больше всего ей сейчас хотелось взбежать по лестнице в спальню, упасть на кровать и накрыться с головой, чтобы не было никаких светских ужимок, вежливых улыбок, почтительного выслушивания пространных рассуждений ее величества.
Однако Порция знала, что это невозможно. В доме от нее зависели все, забота о них – ее долг. Обычно она относилась к этому спокойно, даже гордилась, что так старательно выполняет свои обязанности, но сегодня этот груз казался ей неподъемным.
– Порция? – Пронзительный голос Лары разбил тишину вдребезги. Падчерица вышла из гостиной и наблюдала за Порцией. – Почему ты стоишь в темноте? Разве Дид не сказал тебе, что я жду?
Порции оставалось только надеяться, что Лара не сумела прочесть по ее лицу, какие мысли одолевали мачеху. Лара обязательно сохранит в памяти эту минуту слабости и при случае упрекнет Порцию в невнимательности.
– Конечно, сказал, – ровным голосом отозвалась Порция. – Уже поздно, Лара, в этом все дело. Я очень устала, – добавила она, следуя за падчерицей в гостиную.
– Не так уж и поздно, – бесцеремонно заявила гостья. – Я была на балу у Феншоу и решила заехать к тебе по дороге домой.
Бедная девочка! Ей достался нос от отца, но все равно она очень хороша, вернее, была бы хороша, если бы вечное недовольство и бесплодные сожаления не оставили морщин в уголках глаз и вокруг рта.
– А где же Арнольд? – с вежливой улыбкой спросила Порция, опускаясь в кресло.
– В клубе. У него там встреча. Ты же знаешь мужчин. – Лара, захихикав, села напротив Порции.
«Не знаю, – с удивлением подумала Порция, – совсем не знаю».
Ее отец был человеком суровым, у него не было ни времени, ни желания разбираться в фантазиях дочери. Муж был добрым, но он принадлежал к другому поколению. За всю свою жизнь она близко узнала лишь двух мужчин – мужа и Марка… Марк, пожалуй, не в счет. Разве она его знает? Знает лишь, что от него исходит опасность, его занимают исключительно собственные удовольствия. В остальном он для нее такая же загадка, как и все другие мужчины.
– Ты роскошно выглядишь, – с вызовом в голосе заявила Лара. Она явно полагала, что Порция одета слишком пышно. Порция давно привыкла к таким уколам и не считала нужным оправдываться, а сегодня она даже не потрудилась ответить. – Как себя чувствует ее величество?
– У Виктории все хорошо. Младенец тоже здоров.
Лара щелкнула языком.
– Тебе не следует так ее называть. Слишком неуважительно.
– В лицо я ее так не называю. Я уважаю королеву. Думаю, мы друзья. Разумеется, в той мере, в какой королевская особа может дружить с простыми смертными.
– Вы с ней друзья только из-за моего отца, – резко заметила Лара, больше не стараясь соблюдать внешние приличия.
Женщины были одного возраста к могли бы подружиться, но Лара не хотела делить своего отца ни с кем, особенно с его новой женой. Именно в этом, считала Порция, кроются причины такой острой неприязни со стороны падчерицы. Повторный брак не заставил лорда Эллерсли изменить отношение к дочери, он всегда ее любил.
– Когда ее величество смотрит на тебя, она думает о моем отце. – Губы Лары скривились от обиды. – Народ любит моего отца, а ты лишь напоминаешь о нем.
Порция очень устала, у нее болела голова, разговор вконец ее измучил. Ей хватало собственных неприятностей, а она вынуждена терпеть злобные выпады Лары. И впервые за все годы Порция потеряла терпение.
