Вирджиния Спайс - Тень луны
— Если это действительно правда, значит, мой город — здесь, — решительно произнес Перье.
Вечером работы остановились. Луис отослал людей в лагерь, а сам в задумчивости смотрел на долину. Солнце садилось, и от этого все казалось вылитым из красного золота. Легли длинные тени цвета темного краплака. Уходить с участка не хотелось. Казалось, он оставляет великую ценность.
Луис подошел к гостю и, вытерев лицо платком, сказал:
— Извините, я был не слишком внимательным хозяином. Может быть, вы согласитесь только проверять то, что будет найдено, а я стану проводить раскопки.
— Посмотрим.
— Давайте возвращаться. У меня найдется бутылка вина, которая давно скучает, — улыбнулся Луис.
— Вот теперь мы говорим на родном языке.
Уже в густых сумерках Перье пошел прогуляться. Хотелось побыть одному, подумать. Несомненно, он стоит на пороге необыкновенного открытия. Это пугало, завораживало, щекотало нервы. Мечта найти древний город стала почти явью.
Вдруг он почувствовал чье-то присутствие и, повернувшись, увидел Мендрано.
— Что случилось?
— Записка от Франка. Завтра у нас будут гости. Не знаю, что вы решите делать.
— Какие гости?
Мендрано передал записку. Луис внимательно прочел, со злостью скомкал и сунул в карман.
— Какого черта именно сейчас принесло этих любителей путешествий? Теперь, когда я так близок к открытию!
— Возможно, они быстро уедут. Может быть, это друзья Франка, и он везет их познакомить с вами.
— Он так бы и написал. Но Франк сообщает, что эти люди остановились у него по пути сюда. Мой Бог! Мендрано, а ты не думаешь, что прошел слух об изумрудах?
— Могу поклясться, что это не через наших рабочих. Ни один из них не покинул раскопки с тех пор, как я нашел камень.
— Если эти аферисты едут за изумрудами, мы должны следить за ними, — решительно заявил Луис.
— В записке сказано, что в компании есть женщины, — заметил Мендрано.
— Это хуже всего.
Мужчины посмотрели друг на друга.
— Мендрано, — проговорил Луис, — их пребывание здесь должно быть кратким.
— Так оно и будет, месье. Так и будет.
Устав после напряженного труда, Мендрано вернулся домой. Он жил с дочерью Сальмой и сыном Антонио. Его дом был построен основательно. У Мендрано были свои жизненные планы. Когда работа на раскопках закончится, он создаст свою ферму. Он копил деньги, что платил ему Перье, к тому же Франк Хоген обещал поддержку и помощь в создании фермы.
Колумбиец проникся уважением к молодому археологу с момента их первой встречи. Большинство местных жителей симпатизировало Перье, что в этой стране было редкостью: чужаков не любили. Но Луис ценил их предков, их культуру, и взамен ему платили тем же.
Сын Мендрано вернулся домой немногом раньше, вымылся и ждал отца к ужину. Это был красивый парень двадцати лет. В работе он не уступал даже более старшим по возрасту и крепким мужчинам. Мендрано гордился сыном.
Придя домой, он умылся и сел на свое место во главе стола. Сальма собирала ужин. Мендрано улыбнулся ей. Дочь была живым портретом его любимой жены Марии, единственной женщины, которая жила в его сердце. Всякий раз, когда он смотрел на Сальму, всегда вспоминал жену. В свои семнадцать лет девушка была несказанно хороша.
— У тебя был трудный день, папа? — спросила она мягким и бархатистым голосом, ласкающим слух.
— Не трудней, чем обычно, — ответил отец.
— Сеньор Перье нашел что-то новое?
— Нет, Сальма, но я уверен, что найдет.
— Вчера, — прибавил Антонио, — один из рабочих откопал кувшин с нарисованным лицом. Луис так разволновался, что чуть не уронил его.
— Да, здорово, когда находятся такие штуки, — подтвердил Мендрано.
— Папа, я хочу пойти в дом сеньора Перье. Там для Марии столько дел! Я хочу помочь ей, — сказала Сальма. — Жаль, что молодой археолог так редко бывает в доме.
— Он хочет быть ближе к месту раскопок. На всякий случай, если вдруг найдут что-то ценное, — прокомментировал Антонио.
— Мужчине для счастья мало одной работы, — заметила Сальма.
— Он сам выбрал это для себя, — нахмурился Мендрано. — С каких пор ты стала заботиться о его счастье?
— Папа, пожалуйста, — вспыхнула девушка. — Просто прежде он не работал столько, как сейчас, и у него иногда бывали гости.
— По-моему, наша Сальма печется не о сеньоре Перье, — произнес Антонио, и глаза его блеснули.
— Да? — Мендрано перевел взгляд с сына на дочь. Лицо Сальмы пылало, а глаза горели яростью. — О чем говорит твой брат, Сальма?
— Кое-кто завладел сердцем красавицы, — рассмеялся Антонио. Он шутливо поддразнивал сестру, но она резко его осадила.
— А тебе не стоило бы болтать пустое и распускать сплетни!
Юноша смутился и опустил глаза. Мендрано взглянул на дочь и все понял.
— Хватит, Антонио. Ешь свой ужин и помалкивай. Я не позволю тебе издеваться над сестрой.
Антонио уже был не рад своей шутке. Он молча уткнулся в тарелку.
— Пойду погуляю, папа, — сказала Сальма после ужина.
Антонио отправился за сестрой, чувствуя неловкость оттого, что невольно обидел ее.
— Сальма! — позвал он. Девушка обернулась. — Можно составить тебе компанию?
— Да, — ответила она сухо.
— Прости, Сальма. Я не думал, что мои слова так сильно заденут тебя. Я просто пошутил.
— Я знаю, Антонио. И не сержусь на тебя.
Юноша подошел к сестре, заглянул в ее лицо, озаренное лунным светом. Он знал, что Сальма очень красива, и многие мужчины мечтают покорить ее сердце. Но его сестра смотрела только на одного мужчину, который попросту не замечал ее.
— Послушай, Сальма, — тихо произнес он. — Порой мечты бывают несбыточными, недостижимыми, как звезды.
— Мой брат говорит это, конечно, заботясь обо мне, — с горечью сказала девушка.
— Да, я забочусь о тебе.
— Я знаю. Но сердце спрашивает: почему? Разве я безобразна? Разве не могу сделать его счастливым?
— Дело не в этом. Ты, конечно, удивительно красива. Я слышу, как вздыхают мужчины, когда ты проходишь мимо. Но тебе следовало бы выбрать кого-то другого, кого-то из своего круга.
— Как же можно это сделать, Антонио?
— Что?
— Заставить себя полюбить другого? — в голосе Сальмы слышалось страдание.
— Тебе придется понять разницу между мечтой и реальностью. Вы живете в разных мирах, и они никак не соприкасаются. У него свои представления о женщине. Может быть, там, откуда он пришел, его ждут.
— Тогда она не любит его.
— Почему ты так думаешь?
— Она отпустила его одного. Он один строит для нее прекрасный дом. Если любит, почему не приехала вместе с ним?
