Анна О’Брайен - Невинная вдова
— Я вижу, ты следишь за международной политикой, дочь.
Он покосился на графиню, но я успела заметить в его глазах одобрительный блеск.
— Да. Этот союз пошел бы Англии на пользу, — продолжала я.
— Ты права. И король Людовик действительно является сильным союзником.
— Расскажи нам о нем.
— Людовик необычайно уродлив и исключительно коварен. Он постоянно плетет паутину, в которую стремится поймать как врагов, так и друзей.
Меня всегда интересовали сильные мира сего (да и как могло быть иначе, ведь моим отцом был граф Уорик!), и это описание мне очень понравилось. Тем не менее я сменила тему разговора, решив выяснить перспективы замужества Изабеллы и свою собственную дальнейшую судьбу.
— Папа, а когда ты уезжаешь? Ты опять поедешь во Францию?
— Никуда я не поеду. — Темные брови графа сдвинулись на переносице. — Я сыт по горло жизнью при дворе короля Эдуарда. А также ролью королевского посланника.
— А что скажет король?
— Ничего. У него и без меня хватает советников. Богом клянусь, Вудвилли просто кишат при дворе.
Это прозвучало очень резко. Мне показалось, что последние слова были адресованы не мне, а графине. Это было очень интересно. Значительно интереснее, чем несуществующий жених Изабеллы.
— Значит, король тебе больше не друг? — уточнила я. — Почему?
Граф медленно повернул голову и посмотрел на меня.
— Насколько я понимаю, леди Анна, вас интересует политика.
— Да, сэр, интересует.
— Анна, ты переходишь границы приличий, — нахмурилась мама. — Ты еще слишком мала, чтобы обсуждать такие важные вопросы.
— Нет, я уже большая, — возразила я. — И мне хочется во всем разобраться. — Внутри у меня все похолодело от собственной дерзости. Что скажет на это граф? Возможно, он просто отмахнется от меня как от маленького ребенка.
Отец издал смешок.
— Я и не заметил, как ты выросла, — признался он.
Я вздрогнула, потому что он неожиданно сгреб меня в охапку и усадил на крышку стоящего рядом сундука. Затем он наклонился ко мне, опершись локтями на колени. Наши глаза оказались на одном уровне, и я заметила на его лице тень тревоги. Я также поняла, что меня ожидает честный ответ. Я скрестила щиколотки и кротко сложила руки на коленях.
— Некогда король был мне другом, — начал отец. — Это действительно так. Я был его правой рукой, его советником. Ты это понимаешь?
Я кивнула.
— Ты великий коннетабль Англии, самый влиятельный человек в стране.
Граф рассмеялся.
— Король гораздо влиятельнее меня, и теперь он вполне оперился, как молодой ястреб. Ему всего-то двадцать пять лет. Молодые люди должны самоутверждаться и пробовать свои силы.
Двадцать пять лет показались мне глубокой старостью, однако я напустила на себя умный вид и важно кивнула.
— Но почему это должно означать, что ты больше не пользуешься его благосклонностью? — поинтересовалась я, опуская взаимоотношения государственных мужей на уровень перепалок, регулярно происходящих между мной и Изабеллой. — Вы поссорились?
Лицо графа окаменело и стало неподвижным, как маска.
— Дело не в благосклонности, Анна, и не в связывающих нас кровных узах. Ссора, если тебе это угодно так называть, началась, когда король женился на Елизавете Вудвилль. И теперь, вопреки здравому смыслу, ее родня завладела доверием Эдуарда.
Опять эти Вудвилли. Теперь я была проинформирована гораздо лучше, чем во время визита в Йорк. Если верить Марджери, против короля была пущена в ход черная магия, с помощью которой Елизавета Вудвилль очаровала его и сделала своим рабом. Я также понимала, что в присутствии графа и графини упоминать об этом не стоит.
— Ее отец лорд Риверс получил пост государственного казначея и стал самой выдающейся при дворе фигурой, — продолжал отец. — Вопреки моему мнению, он подталкивает короля к союзу с Бургундией, а не с Францией. — Он произнес это так возмущенно, что мне подумалось, что он забыл, с кем говорит. — Кроме того, уже заключены договоры о брачных союзах между сестрами королевы и неженатыми отпрысками самых знатных английских родов. Речь идет о молодых мужчинах, с которыми я сам был бы не прочь породниться. Но к тебе это покуда не имеет никакого отношения.
— Так, значит, король больше с тобой не разговаривает, — не отступала я.
Я ценила дружбу превыше всего.
— Мы остаемся родственниками, — спокойно ответил граф. — Но короля толкают на опасный путь, и мне следует поостеречься. Вудвилли нам не друзья. — Его лицо опять стало жестким, а лежащая на колене рука непроизвольно сжалась в кулак. — Никто не лишит Невиллей их богатства и могущества.
— Видишь ли, Анна, — вмешалась графиня, стремясь смягчить ситуацию и подавая супругу еще один кубок вина, — твой отец помог королю занять трон. Поэтому мы имеем право претендовать на его благосклонность. Но король решил отблагодарить нас, полностью игнорируя советы моего господина. Королева — волевая женщина. Она продвигает своих родственников за счет величайших людей королевства.
— И уж точно за мой счет! — прорычал граф. — Ты узнала все, что тебя интересовало, Анна? — Он натянуто улыбнулся. — Но тебе волноваться не о чем. Как и тебе, Изабелла, — обернулся он к старшей дочери. — Когда-нибудь король поймет, что мои советы имеют и вес и ценность. — Он провел пальцем по моему носу и, приподняв меня, поставил на пол. — И тогда мы вновь станем друзьями.
— Да, сэр…
Мне все стало ясно, и я была полностью удовлетворена полученными ответами. Король заблуждается. Граф проявит терпение и одержит верх. Я в этом нисколько не сомневалась, и мне было искренне жаль короля, околдованного коварной Елизаветой.
— Но ты нашел мне мужа? — с ревнивой гримасой перебила меня Изабелла, которой совершенно не понравилось то, что я очутилась в центре всеобщего внимания.
С того самого момента, как лошадь графа ступила на переброшенный через ров мост, моя сестра сгорала от нетерпения, желая поскорее обо всем его расспросить. Больше ждать она не могла.
Отец стиснул зубы, и я поняла, что это один из пунктов, вызывающих у него наибольшее недовольство. Он вопросительно взглянул на графиню. Когда она кивнула и граф с улыбкой повернулся к Изабелле, я решила, что ошиблась.
— Думаю, что да.
— Кто он? Когда я его увижу?
Изабелла задрожала от волнения, изнутри озарившего ее светлую кожу. От этой вспышки ее будущая красота расцвела прямо у нас на глазах. Даже я была вынуждена это признать, хотя это зрелище наполнило меня отчаянием, вызванным осознанием того, что мне никогда не сравниться с сестрой.
