Сара Беннет - Нечаянный поцелуй
Господи, и зачем только он приехал в Ганлингорн?!
Если бы не приехал, не потерял бы над собой контроль, не овладел бы Дженовой, усложнив все до невероятности, превратив знакомую территорию в чужой стан. И ему не пришлось бы притворяться, будто между ними ничего не было.
Генрих полагал, что легко с этим справится. К нему короли обращались за советом, когда возникали неразрешимые проблемы. И вдруг сам он оказался в тупиковой ситуации.
Он не мог выбросить из головы Дженову. Не хотел. На ней было платье красновато-коричневого тона с зелеными, как лесная чаща, рукавами в тон. Перестать о ней думать было все равно что перестать дышать.
Господи, как же он ее хотел!
Мужское естество рвалось наружу, и, если бы он встал, несмотря на наличие туники, все заметили бы неловкость его состояния. Генрих обвел взглядом большой зал и беззаботно пирующих обитателей замка, но видел перед собой башню Адера. Густые тени и снег снаружи, отблески огня на матовой коже Дженовы. Ее тихие вздохи и сдержанные стоны, когда, прижимаясь к нему всем телом, она раскрывалась ему навстречу, молила не останавливаться.
Генрих прерывисто вздохнул. Довольно! Он еще не разучился владеть собой. К тому же он обещал. Он обещал…
Дженова смеялась. Он поймал себя на том, что пожирает ее глазами, в то время как она, указывая на фокусника, говорит что-то сыну с ласковой улыбкой. Кроме фокусника, собравшихся развлекали также акробаты и певцы, и еще карлик, который то и дело нарочно падал. Дженова находила это забавным, и ее мелодичный смех непрерывно звенел в этот вечер в зале, вызывая у окружающих улыбки.
Но Генрих не смотрел на артистов. Он смотрел на нее. Его взгляд блуждал по румянцу на ее щеках, гладкому, высокому лбу, упрямому контуру подбородка. Он ласкал взглядом ее грудь, выделяющуюся под облегающим платьем. И живо представил себе, как берет ее груди в ладони.
Генрих с трудом сдержал готовый вырваться стон.
Это становилось нелепым! Он вел себя как мальчишка, впервые познавший томления страсти, как влюбленный подросток, что это с ним? Ведь он уже обладал Дженовой. Обычно одного раза Генри хватало.
Что же случилось на этот раз? Генри никогда не стремился к близости лишь с одной женщиной. В детстве его редко ласкали, и он не имел возможности узнать тепло домашнего очага. Его отец погиб, сражаясь бок о бок с другими крестоносцами, а мать вскоре после этого променяла сына на Бога. Когда, оставив его, она ушла в монастырь, Генрих поклялся, что никогда больше не позволит женщине властвовать над собой.
Он построил жизнь так, как хотел, и не желал, чтобы какая-нибудь эгоистичная гордячка причиняла ему боль.
Но Дженова не гордая, не эгоистичная. Она его друг. Совсем недавно он чувствовал себя в ее обществе легко и непринужденно. Неужели теперь Дженова заняла место в одном ряду с другими женщинами, которых он соблазнил за прошедшие годы? Но нет, Дженова отличалась от них. Она все еще была его другом, хотя и стала возлюбленной.
Эта мысль потрясла Генри.
Однако он не перестал ее желать. И пока снова не овладеет ею, не успокоится.
Смеясь над проделками артистов, Дженова захлопала в ладоши. Повернувшись к Генриху, улыбнулась, словно приглашая разделить незатейливое веселье, забыв на мгновение о том, что произошло. Но стоило ей взглянуть на выражение его лица, как улыбка исчезла с ее губ. Она невольно поднесла руку к горлу, словно ей стало трудно дышать, длинные ресницы затрепетали. В следующий миг Дженова отвернулась, но Генрих успел заметить, как задрожали ее пальцы, и как она прикусила нижнюю губу.
Наверняка вспомнила, что произошло между ними в башне Адера, и теперь испытывала те же чувства, что и он.
Дженова сожалела о случившемся. Она поклялась себе никогда не вспоминать об этом и не сомневалась, что у нее хватит для этого силы воли.
До последнего момента.
Когда карлик в очередной раз шлепнулся на пол, она взглянула на Генри в надежде посмеяться вместе, но Генри смотрел на нее так, что веселье мигом исчезло, и она вспомнила все до мельчайших подробностей. И ее бросило в жар.
Хотелось повторить то, что произошло в башне Адера. Зажмурить глаза и трепетать от наслаждения, вспоминая пылкие, божественные минуты, проведенные вместе. Прокрутить в памяти каждый момент.
«У тебя слишком долго не было мужчины, – сказал Дженове внутренний голос. – Вот и все. Генри здесь ни при чем; просто он очутился в нужное время в нужном месте. Любой мужчина поступил бы так же. Ты могла бы оказаться с… с Алфриком, и случилось бы то же самое!»
Ясно одно: нужно, как можно скорее начинать подготовку к свадьбе; только так она сумеет избавиться от этой навязчивой идеи. Может, Алфрик сжалится над ней, и они справят свадьбу немедленно. Если она скажет ему, что дело не терпит отлагательства, он отбросит нелепые требования его отца и покончит с формальностями.
Дженова улыбнулась, представив себе, как мчится сломя голову на своей кобыле по снегу к дому Алфрика, и требует немедленно обвенчаться, и кричит с порога: «Кто знает, с кем еще я пересплю в следующий раз, если ты не женишься!»
Но ее улыбка погасла и глаза потускнели. Все это глупости. Она не хочет ложиться в постель ни с Алфриком, ни с каким-либо другим мужчиной. Не Алфрик заставил ее тело петь. А Генри. И в целой Англии не найдется мужчины, способного занять его место. Между ними пробежала искра, и ее нельзя погасить. Поэтому Дженова, благородная вдова, мать и хозяйка имения Ганлингорн, не знает, как ей быть дальше.
– Мама, смотри!
Ее сын со смехом показывал на фокусника. Дженова с благодарностью позволила ему отвлечь себя от печальных размышлений. Раф был хороший мальчик, славный мальчик, и она возлагала на него большие надежды. В младенчестве он много хворал, но он боролся, и она боролась вместе с ним, И он выжил. Теперь она знала, что за его хрупким каркасом скрывается сила. Тщедушный с виду, Раф был на самом деле крепкий. Настоящий борец. Ее сын сделает все, чтобы преодолеть любые трудности, какие подкинет ему судьба.
Некоторое время назад она видела, как Раф искал общества Генри, но Генри, насколько она знала, не любит детей. Генри был во многих отношениях эгоистичный и тщеславный мужчина. Однако это ничуть не умаляло его достоинств воина, преданного подданного короля и хорошего человека. Еще он, безусловно, умел быть обворожительным. Дженова и в прошлом не раз испытывала на себе силу его притягательности, но только смеялась, восхищалась и отмахивалась. Генрих-возлюбленный не для нее. Она предпочитала Генри-друга. Сама того не желая, Дженова попала в зависимость от его ненавязчивой привязанности, зная, что он всегда придет на помощь.
