Шелли Такер - Запретное прикосновение
— Только один.
Однако, судя по выражению ее глаз, девушке хотелось высказать ему прямо и без утайки все, что она о нем думает.
— Спрашивайте, — разрешил он.
— Я могу наконец выйти из этой дыры?
Казалось, больше всего его озадачил ее примирительный, если не покорный, тон. Он нахмурился и сказал:
— Конечно, ваше королевское высочество. — Ни один придворный не мог бы, наверное, произнести эти слова более учтиво и сделать при этом столь галантный жест рукой. — Прошу вас следовать за мной.
Он повернулся и не оглядываясь зашагал по свежему снегу туда, где стоял его конь.
С сумкой в руках Кьяра поплелась за ним.
— Где же моя лошадь? — проговорила она ему в спину.
— Я сказал братьям, что она не нужна. Мой Антерос вынесет нас обоих.
— Вдвоем на одном коне?! Но почему?
— Так будет лучше. — Ройс уже наклонился, чтобы поднять лежавшую на снегу уздечку. — Безопаснее.
Однако он уже не был сейчас уверен в этом так, как сегодня утром, когда отдавал распоряжение. Тогда он не знал еще, что женщина, которая будет сидеть с ним в одном седле, так маняща и притягательна.
— А как же мои вещи? — воскликнула она.
Завязывая мешки и не оборачиваясь, он ответил:
— Когда Антерос везет меня в бой, на мне бывает надета кольчуга, шлем, а в руках тяжелое оружие. Думаю, ваша сумка не слишком отяготит его.
— А я? И еще мешки?
Ройс полагал, что в них из монастыря доставили запасы пищи на первое время, и пообещал взять с собой. Но оказалось, Кьяра беспокоится о своих туалетах, которые должны быть в большинстве из этих мешков.
Слегка нахмурившись, что очень шло к ней и придавало лицу чарующую детскость, она возмутилась:
— Вы говорили, путешествие займет целых две недели. Как же я останусь без одежды?
Теперь наступила его очередь нахмуриться.
— Мы не можем все это взять с собой, ваша светлость, — сказал он решительно. — Пускай ваши многочисленные свадебные наряды доставят в Тюрингию немного позже. Впрочем, полагаю, их уже везут с собой в тех двух свадебных кортежах, что отправились раньше.
Она топнула ногой, которая чуть не утонула в снегу, но голос ее прозвучал чрезвычайно вежливо, Даже покорно:
— Если бы вы позволили привести мою лошадь, все вопросы бы разрешились.
— Увы, — ответил он тоже весьма любезно, — я не могу. Это бы примерно вдвое замедлило наше передвижение. Ни одной лошади не угнаться за моим Антеросом и не сравниться с ним в выносливости.
Она подошла к мужчине ближе и с вызовом поглядела в лицо, желая что-то сказать в защиту своей лошади, но смолчала, и он, тоже молча, выдержал ее непримиримый взгляд. Только сжал поводья с такой силой, словно хотел растереть их в порошок.
— Кроме того, — заговорил он снова, — на своей лошади вы будете хорошей мишенью для врагов, и стрела, пущенная умелой рукой из арбалета, может пронзить ваше сердце раньше, чем я сумею что-либо сделать. И тогда вы лишитесь жизни раньше, чем упадете на землю с вашего красивого седла.
Она отшатнулась, побледнев, и протянула руки в каком-то трогательном беспомощном жесте.
Бормоча под нос ругательства в собственный адрес, Ройс выпустил из рук поводья и взялся за седло.
Как глупо он себя ведет! Отчего разговаривает с ней в такой манере? Она ведь ему неровня, к тому же не мужчина, а юная простодушная девушка, не привыкшая к трудностям и превратностям судьбы.
И разве ее вина, что от одного лишь взмаха ее ресниц Ройса бросает в дрожь? Грубостью и нелюбезностью тут не поможешь.
Глубоко вздохнув и заставив себя немного успокоиться, он, продолжая седлать коня, попытался ей растолковать:
— В одном седле, ваша светлость, когда вы впереди, мое тело довольно надежно защитит вас от вражеских стрел.
— А вы, — услышал он в ответ тихий удивленный голосок, — стало быть, рискуете своей жизнью? Ради меня?
Он повернул к ней голову и сразу утонул в топазовых глазах, что были ярче солнца, уже поднявшегося из-за гор и начавшего согревать воздух. Не сразу он обрел способность говорить, а когда сумел сделать это, сказал:
— Полагаю, принцессу не должно удивлять, что вассалы готовы отдать свою жизнь за ее благополучие?
Снова, помимо воли, в его тоне прозвучала насмешка. Но Кьяра серьезно ответила:
— Нет, вы не правы. Потому что… — Девушка смешалась и повторила лишь одно слово: — Нет.
Ройс не стал выяснять, что именно хотела она сказать и отчего прервала себя на полуслове.
— Не стоит беспокоиться, ваша светлость, — успокаивающе произнес он. — Ни одной капли крови не будет пролито. Если я выполню свой долг — а я намерен сделать это во что бы то ни стало, — мы прибудем в Тюрингию прежде, чем наши противники заподозрят что-либо неладное.
Да, он выполнит то, в чем поклялся. И так, как поклялся.
— Я поняла, — негромко произнесла Кьяра. — Благодарю вас. — И, бросив взгляд на сиротливо лежавшие мешки, добавила весьма категорично: — Прошу, подумайте, как пристроить их!
— Подумать? — удивился Ройс, подтягивая подпругу.
Непривыкшая к тому, чтобы ее переспрашивали, она бросила надменно:
— Вот именно.
Нет, все-таки какое испорченное создание! Любое ее желание должно быть немедленно исполнено, без вопросов и колебаний! Но, с другой стороны, ведь она женщина, а какая же женщина позволит себе остаться без необходимого числа платьев и прочей одежды?
Однако они отправляются не на пикник и не на увеселительную прогулку, а потому он не может потакать женской прихоти, какой бы прекрасной и бесподобной ни была сама женщина.
— Хорошо, принцесса, — сказал он, закончив седлать коня, и обернулся, широко улыбнувшись. — Я попробую выполнить вашу просьбу, но позвольте мне сначала посмотреть самому.
Кьяра с облегчением, но и с некоторым недоумением взглянула на него. Что он собирается делать?
А Ройс уже наклонился, раскрыл один из мешков с ее одеждой и принялся перебирать содержимое.
«Как он смеет?! Наглец!»
Эти слова она прокричала про себя.
Он продолжал невозмутимо рыться в мешке.
— Так, что у нас тут? — Он держал в руках пару комнатных туфель из голубого шелка, расшитых золотом. — Чудесная обувь.
Через плечо Сен-Мишель небрежно кинул их в снег.
Кьяра сдавленно вскрикнула.
— И эти тоже очень хороши, — заметил Ройс, вынимая другую пару туфель, на этот раз бледно-лилового цвета.
Они полетели вслед за первой парой.
— Как вы смеете?! — Кьяра задохнулась от возмущения.
Ее вещи все летели и летели на снег. Шляпки с перьями, с вуалью, чулки, безделушки… Она успевала только беспомощно повторять:
— Как? Как? Вы…
Он стоял уже чуть ли не по колено во всех этих вещах, и когда снова сунул руку в мешок, то нащупал там нечто твердое.
