Энни Берроуз - Откровения виконта
Лидия очень волновалась за Роуз: если ей удастся произвести на леди Сьюзен благоприятное впечатление, другие светские дамы будут относиться к ней менее враждебно. Но удастся ли ей это? Хотя леди Сьюзен уверила Роберта, что вечер неофициальный, обстановка почти домашняя, Лидия волновалась. Даже на неофициальных мероприятиях существует множество светских условностей. А Роуз, которая провела все детство в Индии, их не знала и зачастую вела себя слишком непосредственно. Роуз была эмоциональной живой девушкой с экзотической внешностью, могла вдруг громко рассмеяться, возбужденно говорить, а это было не принято в чопорных гостиных английской знати. Лидия боялась, что подобное поведение вызовет неодобрение окружающих. В особенности леди Сьюзен.
Вот и сейчас Роуз вела себя подобным образом. Конечно, если разобраться, она не делала ничего предосудительного. Вокруг нее, как всегда, собралась группка поклонников, она просто занимала их разговором. Да, чересчур оживленным. Но что в том плохого? Может, все-таки стоит вмешаться в разговор? Или лучше ничего не предпринимать, издали наблюдать за происходящим? Лидии не хотелось вмешиваться и тем самым портить Роуз вечер. Сегодня она особенно весела. Но Лидия успела заметить несколько неодобрительных взглядов на эту веселую компанию. Интересно, что вызвало неодобрение людей? Тот ли факт, что в светской гостиной оказались неподходящие лица вроде дочери набоба и двух молодых морских офицеров? Роуз оживленно беседовала с ними, они бросали на нее восхищенные взгляды. Или же присутствующих смущала их непринужденная манера общения между собой? Лидия уже собиралась придать их чересчур оживленному разговору чуточку респектабельности, как вдруг над ее ухом раздался до боли знакомый, низкий, такой волнующий голос:
— Не хотите ли шампанского?
Даже не видя его лица, она поняла, что это лорд Розенхорп. Почему он решил предложить ей шампанского? Лидии и в голову не могло прийти, что этот человек первым заговорит с ней. С того дня, как пришло письмо от Мэриголд, она ни разу не видела его. И во время последней встречи он ясно продемонстрировал, до какой степени ее презирает. Она отлично помнила его слова о том, что он не любит слишком робких девушек. И о том, что мужчины выбирают в жены здоровых женщин, о которых не нужно заботиться. Странно! Сейчас в его голосе не было ни капли презрения. Как такое может быть? Или это очередное притворство?
— Чего вы испугались? Неужели думаете, я подсыпал в шампанское яд? Мне показалось, вам необходимо успокоиться. Вас явно что-то тревожит. — Он бросил выразительный взгляд в сторону Роуз и компании.
— Вы ошибаетесь, меня ничего не тревожит. Не понимаю, о чем вы говорите. — Ситуация ее очень взволновала. Хотя она прекрасно понимала, как это глупо. Но когда Николас протянул ей бокал, Лидии опять вспомнился злополучный пикник. Сердце вновь сжалось от мучительной боли. Она взяла бокал не потому, что ей хотелось шампанского, а потому, что невыносимо было видеть руку Розенхорпа. Сделав глоток, она пожалела, что согласилась выпить. Шампанское сразу ударило в голову. Мысли путались от близости Николаса, к этому добавилось сильнейшее головокружение.
— Мне кажется, вы хотите вмешаться в разговор вашей падчерицы с этими молодыми людьми, так сказать, придать чуточку респектабельности, — заметил лорд Розенхорп.
Все это время Лидия не поднимала глаз, хотя и понимала, как это глупо. Теперь же подняла голову и с удивлением уставилась на него. Как ему удалось в точности прочитать ее мысли? Впрочем, ему всегда это удавалось. Голова закружилась сильнее.
— Судя по тому, как вы дрожите, вам не хватает смелости это сделать, — с улыбкой продолжал он. — Красотка Роуз может рассердиться на вас.
В эту минуту она ненавидела Николаса за его дьявольскую проницательность. Но еще больше ненавидела себя за волнение при виде него. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, колени подгибались, она задыхалась. Почему она так реагирует на его присутствие? Она совершила огромную ошибку в юности. Они не созданы друг для друга. Он всегда относился к ней с нескрываемым презрением. А сейчас, через восемь лет, презрение только усилилось. Лидия в этом убедилась, когда он разговаривал с ней на балу и во время его визита к Роуз. Почему теперь его тон так изменился? Что произошло?
— Не понимаю, почему вас так это волнует, — язвительно бросила она.
— Честно говоря, меня это нисколько не должно волновать. — Розенхорп провел рукой по лицу. Этот жест поразил Лидию какой-то странной неуверенностью. Скорее всего, он растерялся. — Я приехал в Лондон, чтобы найти невесту. Но почему-то вместо этого повсюду ищу вас, — сделал он неожиданное признание. — Вы не выходите у меня из головы. Я думаю о вас каждую минуту. И сегодня, увидев вас здесь, не удержался и заговорил. Вы не можете себе представить, как меня это мучает.
Лидия, пораженная, смотрела на него. Она ослышалась? Может быть, ей это пригрезилось? Ведь она все эти дни думала только о нем. Неужели он это сказал? Она не выходит у него из головы? Он повсюду ее ищет? Может быть, она не поняла, а он повсюду ищет Роуз? Что ж, вполне логично. При мысли о падчерице она повернулась в ее сторону и увидела, что девушка с интересом смотрит на них. О боже! Лидия надеялась, что их разговор не привлечет внимания Роуз. Теперь падчерица станет приставать к ней с расспросами, о чем они говорили. Она очень проницательна и любопытна, односложными ответами и общими фразами не отделаешься. Их отношения с Розенхорпом слишком сложны и запутанны, Лидия не сможет объяснить все это Роуз. Лорд Розенхорп заметил, что девушка смотрит на них, и помахал ей рукой в знак приветствия.
— Возможно, я все время думаю о вас, потому что вы напоминаете мне о временах моей юности, — задумчиво проговорил он. — Вспоминаю о той прекрасной поре, когда мы с вами были молоды и наивны. О, замечательное время. Возможно, это просто ностальгия. — Лицо его Просветлело. Эта мысль успокоила его.
— Вы очень изменились за эти несколько дней, — с удивлением глядя на него, проговорила Лидия. — На балу и у нас в гостях воспоминания обо мне не вызывали у вас приятных чувств. — И вдруг испугалась, что Николас обидится и уйдет. К счастью, она ошибалась. Слова ее нисколько его не обидели.
— Когда-то мне нравились ваша хрупкость и беззащитность. Вы сразу заметили это и активно воспользовались. К счастью, теперь вы утратили эти качества. — Николас нахмурился. — А возможно, хрупкость и беззащитность были сплошным притворством с вашей стороны. — Он невесело засмеялся. — Но вам всегда нравилось, когда я спешил на помощь.
