Блэйн Андерсен - В сладостном плену
Глупо думать, что только с ней так обошелся шторм, но ведь с самого начала на корабле было тридцать человек, и если осталось хоть несколько из них, то они могли справиться с ним и идти дальше. Но что станет с Бронвин? Будет ли пожилая женщина теперь иметь для них какую-либо ценность?
Бретана так до сих пор и не поняла, зачем она нужна скандинавам, однако чувствовала, что судьба Бронвин явно связана с ее собственной. Пока она, беспомощная, сидела на этом Богом забытом берегу, жизнь ее спутницы подвергалась опасности.
«Не бойся», — мысленно обратилась девушка к столь любимому ею существу, — я вернусь «. Это было ложью, хотя и непреднамеренной.
Как бы для того, чтобы избавиться от нестерпимой боли, которая угнетала и тело, и душу истерзанной невзгодами девушки, она попыталась подняться на ноги. Еще нетвердыми шагами, медленно и осторожно, она пошла по расстилавшейся перед ней серой полоске земли.
В мыслях Бретаны теснились образы и Глендонвика, и Эйлин, и Бронвин. Чтобы хоть как-то забыться, она все ускоряла и ускоряла шаг и наконец почти побежала по песку. Дышать было тяжело из-за ленты, которой была туго стянута грудь, а бежать неудобно из-за широких складок длинной одежды. В какой-то момент она запуталась в них и ничком упала прямо на песок.
— Уж лучше бы я погибла! — выкрикнула она в пространство. Боль заполняла все ее существо: ее глаза, сердце, самую душу. Наконец силы страдалицы, но не ее отчаяние, истощились и рыдания перешли в безмолвную отрешенность от всего происходящего. Однако Постепенно в ее сознании начала крепнуть мысль о том, что сожаления это одно, а реальность — другое, и что надо жить дальше. А если так, то хорошо бы ознакомиться с местностью, куда ее забросила судьба.
Встав на ноги, Бретана стряхнула рыхлый песок с лица и волос, а затем промыла потрескавшиеся руки.
Судя по положению солнца, прошло уже около часа с тех пор, как она проснулась на берегу. Пора бы заняться поисками какого-нибудь убежища, пока не наступила темнота.
Теперь внимание Бретаны сосредоточилось на острове, ставшем новым местом ее заключения. Отвлекшись от созерцания безмятежно спокойной морской поверхности, она взглянула на нависшие над ней отвесные гранитные скалы. Неровная игра света и тени на этих скалах, которые начинались где-то в глубине острова за видимыми очертаниями побережья, создавала таинственный и причудливый эффект.
Несмотря на то, что высота утесов не позволяла хорошо разглядеть их вершины, Бретане удалось рассмотреть, что покрытые лишайником скалы увенчаны сосновым плато. Такие же скалы теснились и дальше по побережью. Там, по склонам более пологих холмов, росли толстые хвойные деревья, спускавшиеся до линии побережья. Дальнейший путь внутрь острова проходил сквозь эти деревья, и Бретана по диагонали пошла к ближайшему из лесков. По пути она заметила едва заметную тропинку, извивавшуюся вверх по холмам и далее внутрь острова.
Тропинка была сильно утоптанной и достаточно широкой, поэтому Бретана подумала, что животные не могли проложить ее. Это обстоятельство сначала заронило в душу девушки некоторую надежду, а затем опасение, что ее выбросило на землю, где уже жили люди. Такая возможность так ее поразила, что она даже остановилась.
Бретана точно не знала, где она сейчас находится, или, вернее, не знала местонахождение корабля перед тем, как ее смыло за борт. Ведь уже прошло несколько дней с того момента, когда она видела берега Шетландских островов. Из того, что она знала о дальнейшем курсе корабля, можно было сделать вывод о том, что сейчас она находится далеко не только от Англии, но и от того места, куда направлялся Торгуй.
Где бы это ни было, главное в том, что ее новыми хозяевами вполне могут стать сподвижники Торгуна. От этой обескураживающей мысли у нее отпало всякое желание заниматься дальнейшим изучением побережья. Да и вообще, найти что-либо путное здесь она и не надеялась. Скоро станет темно и холодно, и ни к тому, ни к другому она, учитывая ее душевное состояние и отсутствие подходящей одежды, не была готова.
Будучи хозяйкой Глендонвика, Бретана не привыкла преодолевать какие-либо серьезные препятствия, а уж бороться за выживание в незнакомой и враждебной среде ей и подавно не приходилось. Но как бы ни была избалована Бретана, она знала, что без убежища ей сейчас ну просто никак не обойтись, и поэтому решила, что самое разумное сейчас — это продолжать двигаться тем же путем.
По мере того как она поднималась по извилистой тропинке, шум прибоя постепенно заглушался мягким шелестом обрамляющих ее сосен, в кронах которых шумел холодный ветер. Дорога становилась все круче, петляя по склону холма. Из-за густой растительности поле зрения Бретаны было очень ограничено и она мало что могла видеть впереди.
Девушка задыхалась от подъема, и не только из-за крутизны тропинки, но и оттого, что ее ушибленные ребра мучительной болью отзывались на каждый глубокий вздох. Наконец, к своей радости, она достигла конца тропинки и вышла на обрамленную деревьями травянистую лужайку.
Это как раз и было то плато, которое она видела снизу. Но теперь, ценой таких мучений, она могла видеть то, что раньше было скрыто от ее взора. На дальнем конце лужайки, у самого края круто обрывающегося к океану утеса, возвышался дом. Он не был похож на те строения, которые Бретане приходилось видеть раньше.
Если бы она не заметила его раньше, то удивительного в этом ничего бы не было, поскольку все строение было покрыто толстым слоем ярко-зеленого дерна. Создавалось впечатление, что оно выросло прямо из расположенного внизу мшистого ковра.
То же самое и с крышей, которая, красиво изгибаясь, нависала над глухими стенами. Только небольшая дымовая труба нарушала монотонно ровную поверхность крыши, которая с каждой стороны здания заканчивалась слегка приподнятым фронтоном.
Бретана изучала это странной формы сооружение с дальнего конца лужайки, и сердце ее учащенно билось от смешанного чувства страха и возбуждения. Его обитатели вполне могли принадлежать к тому же народу, что и Торгуй, однако, несмотря на весь свой страх, ей нужна помощь и она обратится за ней к любому человеку.
Бретана решительным шагом начала пересекать луг по диагонали, одновременно пытаясь обнаружить вокруг хоть какие-то признаки жизни. Таинственный зеленый дом казался необитаемым. Ничего живого, никакого движения. Он как бы безмолвно приглашал Бретану войти в него.
Подойдя поближе, она разглядела и другие детали этого странного сооружения. С тыльной стороны дома в направлении от моря крытая дерном крыша была несколько ниже. В этом месте он четко разделялся на две неравные части, причем на меньшую из них приходилось не более трети всей его площади. До сих пор почти вся стена в этом месте находилась в тени фронтона, но теперь, находясь в нескольких шагах от нее, Бретана разглядела очертания задрапированной мхом двери, чуть-чуть выделявшейся на фоне большой стены, сделанной из больших панелей, сплошь покрытой зеленеющей растительностью. Собрав остатки храбрости, она неуверенно потянулась к веревочному кольцу, приспособленному вместо дверной ручки, с глубоким вздохом, вся преисполненная неясной надежды, Бретана потянула на себя тяжелую дверь.
