Виктория Холт - Ведьма из-за моря
— Вы не узнали бы его, если бы встретили?
— Конечно, он был в маске, но я узнаю его лошадь! — Он наполнил мой бокал.
— Достаточно, — сказала я.
— Бросьте, вы должны быть в хорошем настроении, когда приедет ваша матушка!
— Вы действительно думаете, что они ее найдут?..
— Они обязательно ее найдут. Их четверо, поехали они в разных направлениях… Они должны найти ее — или на дороге, или в одной из гостиниц.
— Но ведь была только одна — «Красная и белая роза». Ее там не было!
— Может быть, она приехала туда позже?
— Мне надо было остаться там.
— Нет, вам лучше здесь…
У меня слегка закружилась голова. Думаю, из-за шока, да еще вино. Голос его стал звучать приглушенно, будто издалека.
— Позвольте дать вам немножко куропатки. Комната слегка покачивалась. Я думала: «Боже, помоги мне!» — вино было крепкое. Он с улыбкой наблюдал за мной, разрезая куропатку ножом. Лицо его стало расплываться. Я услышала свой голос:
— Я думаю… я думаю, мне лучше уйти! Я встала. Он был рядом. Вдруг комната и все остальное стали куда-то уплывать, и только лицо его было предо мной… Глаза его были огромными… Не было ничего, кроме этих больших темных омутов… Мне казалось, я пытаюсь плыть, в этих темных омутах, но я тонула. Внезапно я почувствовала, что меня подхватили. Я знала, что это он держал меня. Я услышала его голос, странный и вкрадчивый:
— Все хорошо! Все очень хорошо!
***
Я очнулась, что-то случилось со мной. Я не знала, где находилась. Откуда-то на стену лился свет. Я была другая, что-то изменило меня. Я ахнула я была голой! На мне была только легкая простыня и больше ничего!
Я села. Я была в кровати… Это была та кровать с четырьмя столбиками, которую я видела вечером. В эту минуту память вернулась ко мне: я приехала в замок Пейлинг, моя матушка и я были разлучены, я сидела за столом, ела, пила и все!
Ужасная мысль сверлила мой мозг. Что произошло ночью? Этого не могло быть! И все же я знала, это было! Память постепенно возвращалась ко мне. Это вино притупило мое сознание, оно изменило меня. Я знала, Эдвина говорила мне, что есть такие травы, которые действуют на сознание, и ты уже не понимаешь, что происходит… Должно быть, я видела сон, и все же я чувствовала изменения в теле.
Это было невозможно! Я осторожно встала на колени и отодвинула полог. Дневной свет пробивался сквозь занавеси. Моя одежда лежала кучей на полу. Я посмотрела на свое тело и увидела синяки. И тогда я все поняла. Касвеллин вошел через дверь, ведущую, должно быть, в эту комнату, из прихожей. Он был в халате, надетом, как я догадалась, на голое тело. Я схватила платье и прикрылась им.
— Такая скромность тебе идет! — сказал он. Он засмеялся и снова стал тем, кем был тогда в гостинице, во всем своем наглом триумфе. Если я колебалась раньше, то теперь все сомнения исчезли.
— Я должна знать, что произошло! — сказала я.
— Ты ничего не помнишь?
— Что было в вине?
— Немного моего специального… лекарства!
— Вы… вы все это подстроили?
— Так получилось!
— Мой отец убьет вас!
— Полагаю, он ловко дерется на шпагах? У меня такая же репутация.
— Вы думали, вам разрешат сделать… то, что вы сделали, и оставят безнаказанным? Вы поплатитесь за это жизнью!
— Я был очень галантен: ничего против вашей воли!
— У меня не было воли! Что вы со мной сделали?
— Сделал из тебя женщину, Линнет! Какое глупое имя: коноплянка, птичка! В тебе нет ничего от птицы, ты — тигрица в своей страсти!
— Моей страсти?..
— О да, страсть была! Тебе это понравилось, верь мне! Это было чудесно для нас обоих.
— Уходите, я хочу одеться и немедленно уехать!
— Жаль, мы были так счастливы вместе… ты и я. И у меня новость: твоя матушка дома. Я послал гонца вчера вечером заверить ее, что ты в безопасности.
— В безопасности?
— Конечно. Я сказал, что ты сегодня вернешься к ней.
— О, Боже, — пробормотала я, отвернувшись, — что мне делать?
— Есть несколько вариантов на выбор. Сначала — самый привлекательный: мне нужна жена, и, попробовав, я нахожу тебя вполне подходящей.
— Вы оскорбляете меня, я скорее умру!
— Но ты не была так уж несчастлива ночью: ты откликалась с большой охотой.
— Я ничего не помню. По крайней мере, я могу быть благодарна за это.
— Ты вспомнишь! Память будет прятаться в темных уголках твоего сознания. Маленькая девственница, которой ты была, не хочет помнить? Но ты забыла, что ты уже не девственница. Повторяю: ты сама этого очень хотела, а как я могу отказать леди, чьи желания совпадают с моими собственными?
— Замолчите!
— Ты не должна так говорить с твоим хозяином.
— Вы никогда им не будете.
— Почему же? Мы можем быть просто нетерпеливой парой, которая опередила свои свадебные клятвы.
— Это кошмар! Это не может быть правдой!
— Это правда, и это довольно обычное дело. Ты пришла сюда, выпила слишком много вина, и это высвободило твои природные инстинкты. Как я уже сказал тебе, я не тот мужчина — и ты немного таких найдешь, — чтобы отказать себе в том, что так изумительно предлагают! Ты никогда не найдешь себе такого любовника, как я, никого, кто галантно предложил бы тебе руку и сердце после твоего распутного поведения, как многие бы это назвали. Полно, не смущайся, я видел тебя голой, вспомни. Ты красива, а с годами будешь еще красивее. Что же? Как тебе нравится стать хозяйкой замка Пейлинг?
— Уйдите, — сказала я, — я хочу уехать! Я больше ни минуты здесь не останусь.
К моему удивлению, он встал и поклонился:
— Прежде чем мы поедем, ты должна поесть. Я велю, чтобы тебе что-нибудь приготовили, а потом провожу тебя домой.
Я осталась одна, посмотрела на кровать, занавеска была отдернута. Я вздрогнула: какой же я была дурой! Мне не следовало сюда приезжать! Какая злая шутка судьба — так отдать меня в его руки! Он сказал, что я буду помнить. Могла ли я вспомнить странные ощущения, которые страшили меня и приводили в восхищение… как и он сам. Я торопливо оделась, стремясь скрыть свои синяки.
Вошла одна из служанок с кружкой эля, куском кукурузной лепешки и мясом. Я не могла есть, но немного попила.
Во дворе стояли уже оседланные лошади. Колум выглядел свежим и энергичным.
Он помог мне сесть на лошадь, взял мою руку, посмотрел мне в лицо, будто умоляя о чем-то, но я видела насмешку в его глазах.
Он сказал:
— Впереди у нас длинный путь, госпожа.
— Я хочу ехать как можно быстрее!
Мы двигались молча, дорога шла вдоль побережья.
— Только пятнадцать миль, — сказал он. — Видишь, не такие уж мы дальние соседи.
