Линда Миллер - Эмма и незнакомец
Он обнажил вторую грудь и ласкал сосок. Эмма едва сдерживалась, чтобы не разнести постель. Когда он поднял юбку и положил ладонь на мягкое место, где ее штанишки стали влажными, она испугалась, быстро села, а затем, спрыгнув с кровати, встала в другом конце комнаты.
В глазах Стивена были понимание и смех. Он с нескрываемым интересом наблюдал, как Эмма поспешно прикрывала свою еще возбужденную грудь.
— Понимаю, — вздохнул он с лукавой, дразнящей улыбкой. — Вы не такая девушка.
Эмма знала, что ее лицо было пунцовым от смущения и обиды, и только потом, когда было уже поздно, она сообразила отвернуться, чтобы застегнуть свою блузку.
— Конечно, нет!
— Но тебе это понравилось, — сказал Стивен, с самодовольным смешком откидываясь на подушки. — И с этой минуты и до того дня, когда я возьму тебя, ты будешь думать, что ты еще, могла испытать со мной.
— Вы самонадеянны, мистер Фэрфакс!
— Но, тем не менее, я прав, — весело откликнулся он. А потом у него хватило нахальства широко зевнуть. — Ты вся горячая и влажная, и разочарованная, признаешь ты это или нет.
Слабый протест замер у нее на губах. Все, что говорил Стивен, было правдой, и она не могла это отрицать, понимая, что он увидит ложь.
— Эмма-библиотекарша, — хрипло произнес он. Он хмыкнул, как будто находил ее занятие необыкновенно смешным.
У Эммы дрожали колени и к горлу подкатил ком от бесстыдной правды его слов. Она сглотнула.
— Вы переоцениваете свою привлекательность, мистер Фэрфакс, — сказала она. А потом повернулась на одной ножке и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.
Только когда она посидела на своем любимом камне у озера, она начала остывать и дыхание пришло в норму. Ей хотелось остаться в постели со Стивеном, даже позволить ему дальнейшие вольности — и это ужасало ее. Больше всего на свете, не считая соединения с сестрами, Эмма хотела, чтобы ее считали скромной и приличной женщиной.
Она приложила руки к пылающим щекам. Она вела себя как распутница. Девушка еще ощущала теплую влажность его рта у себя на сосках. Она чувствовала себя глубоко несчастной, хотя воспоминание об испытанном наслаждении заставило ее вцепиться обеими руками в ткань юбки.
Не скоро, когда совсем успокоилась, Эмма вернулась в комнату Стивена.
— Как ты смеешь так трогать меня? — выдохнула она.
Он, уютно устроившись, сидел среди подушек и отметил место в книге, которую читал, указательным пальцем.
— Подожди и увидишь, как я еще собираюсь трогать тебя, — протянул он.
Лицо Эммы стало ярче волос.
— Вот уж нет, — рассвирепела она.
Стивен кивнул на кресло.
— Садись, Эмма, — мягко пригласил он. — Пожалуйста.
Эмма села, отодвинув кресло на безопасное расстояние.
— Перестань вести себя, как будто тебя испачкали или что-то в этом роде, — добродушно пожурил он. — Ты не первая девушка, у которой целовали грудь.
— Пожалуйста, — задохнулась Эмма, отворачиваясь.
Стивен рассмеялся.
— Мне бы хотелось встретить твоего кавалера, — сказал он, снова открывая книгу. Прищурившись, он уставился на страницу. — Кажется, он представляет из себя нечто странное.
Негодуя, Эмма вскочила и едва сдержалась, чтобы не вырвать у него книгу.
— Фултон — джентльмен, — сказала она, не понимая, почему чувствует себя обязанной так сильно защищать человека, с которым совсем недавно порвала. — У него хорошие манеры, он образован и совсем не «нечто странное».
Больной вежливо улыбнулся и перевернул страницу.
— Он никогда не заставлял тебя почувствовать себя женщиной, — сказал он с оскорбительно точным пониманием. — Ты соблазнительна, как спелый персик, а этот дурак оставил тебя сохнуть. По-моему, он такая же диковина, как мумия индейца, которую я как-то видел.
Он задумчиво перевернул страницу.
— Его можно выставлять на показ за плату.
Эмме хотелось подойти к кровати и дать Стивену Фэрфаксу хорошую пощечину, но ведь он был ранен. Кроме того, она не осмеливалась подходить к нему слишком близко. Не говоря больше ничего, она резко повернулась и убежала, доставив себе удовольствие так хлопнуть дверью, что закачались картины и фотографии, висевшие в коридоре.
Внизу Эмма с грохотом поставила чайник на плиту и встала рядом, кипя от бессильной ярости. В кухню из маленькой гостиной вошла Хлоя. Она удивленно посмотрела на растрепанные волосы девушки и помятую юбку, потом спросила: «С тобой все в порядке?»
— Нет, — ответила Эмма, сдерживаясь. — Нет, не в порядке, совсем не в порядке!
— Могу я спросить, что случилось? Ты выглядишь, как будто тебе снова одиннадцать или двенадцать лет и ты весь день играла на острове.
Эмма была в полном отчаянии, видя, как Хлоя начинает понимать случившееся. Ее зеленые, как ирландский луг, глаза искрились юмором.
— Ну, Эмма Чалмерс, ты позволила Стивену поцеловать себя. И очень основательно, судя по твоему виду!
— Я не лучше своей матери! — потерянно прошептала Эмма.
Хлоя сразу посерьезнела. Она подошла к плите, потрогала чайник, чтобы посмотреть, можно ли заваривать чай.
— Чепуха, — ответила она, доставая с полки фарфоровый чайник и жестянку с черным чаем. — Ты никогда не бросишь никого, кто нуждается в тебе, как это сделала она. Ну, посмотри хотя бы, как ты разыскиваешь своих сестер.
Эмма упала на стул у стола. Она не представляла, как сможет вернуться в библиотеку в таком состоянии. Она судорожно держала тонкую фарфоровую чашку, которую перед ней поставила Хлоя, горло перехватило от бушевавших переживаний, она не могла произнести ни слова. Хлоя мягко улыбнулась, садясь рядом.
— Почему бы тебе завтра не закрыть библиотеку и не провести день легкомысленно? Ты слишком практична.
— Что я буду делать? — потерянно спросила Эмма.
Хлоя пожала полными плечами под боа из розовых перьев, которое хорошо оттеняло ее платье клюквенного цвета.
— Я поеду днем к Большому Джону. Ты могла бы поехать со мной.
Подумав о Джоэллен, Эмма поморщилась.
— Нет, спасибо. Вам с Большим Джоном только не хватает, чтобы я путалась под ногами.
Сказав эго, Эмма закрыла лицо руками и заплакала.
— Эмма, что случилось наверху? Ведь просто поцелуй не мог так расстроить тебя!
Впервые за всю свою жизнь у Хлои Эмма была не в состоянии довериться этой женщине. Ей было очень стыдно признаться, что она разрешила Стивену делать с ней или как ей это понравилось.
— Со мной будет все хорошо, — неожиданно сказала она, вскакивая из-за стола и забыв о чае.
В своей комнате она расчесала волосы и заплела косу, потом уложила ее старомодной короной на голове. Она не стала щипать щеки или брызгаться духами.
