Барбара Картленд - Плененное сердце
— Вы не должны мне говорить подобные вещи, — быстро сказала Сабина. — Эти слова не звучат так неприлично, потому что вы произносите их по-французски, но все равно я не должна этого слушать.
— Я могу их повторить на вашем языке, — заметил цыган по-английски.
Сабина изумленно воскликнула:
— Вы говорите по-английски?
— Немного. Не так хорошо, как вы по-французски.
— Не правда. Чувствуется, что вы прекрасно владеете языком.
— Спасибо. Ну вот, теперь уже вы делаете мне комплименты.
Сабина засмеялась.
— Может быть, так будет лучше. Но я еще не поблагодарила вас за то, что вы принесли мне брошь.
— Я уже сказал, что принес ее для того, чтобы вы не думали о нас плохо. Но не стану утверждать что это было главным.
Я пришел, чтобы увидеть вас еще раз.
Сабина поспешно оглянулась через плечо. Укрытая за деревьями и изгородью из фуксии вилла была почти не видна.
Цыган продолжал наблюдать за ней.
— Вам будет стыдно, если вас застанут за разговором с цыганом?
— Нет, конечно, нет! — Ответ Сабины прозвучал поспешно и негодующе. — Не стыдно. Чего здесь стыдиться? Но моя будущая свекровь может посчитать странным, если не неприличным, обнаружив меня ночью в саду. Вы понимаете не хуже, чем я, что если меня увидят в такое время в беседке, разговаривающей с мужчиной… любым мужчиной — я буду не правильно понята.
— Вы всегда делаете только правильные вещи?
Сабина улыбнулась:
— Боюсь, что нет. Иногда папа очень сердился на меня.
Как в тот день, когда мы с моей сестрой Гарриет отправились в цирк в соседнюю деревню. Кто-то увидел нас и сообщил папе. Он был очень расстроен и рассержен, что мы так поступили, не спросив у него разрешения.
Цыганский король весело рассмеялся:
— В цирке вы видели цыган?
— Да, в цирке были цыгане. И мы видели много их у нас дома, в деревне. Но… они не были похожи на вас.
— Чем же мы отличаемся?
— Ну, английские цыгане оборванные, бедные и…
— Грязные?
— Да Но не подумайте, что я сравниваю их с вами. Просто они другие, совсем другие.
— Итак, вы опять мне делаете комплименты. Это очень мило с вашей стороны, так как, мне кажется, что как только вы рассказали вашей будущей свекрови и ее друзьям, что ночью вам помогли цыгане, очевидно, было сказано немало осуждающих слов в адрес моего народа.
Сабина выглядела смущенной.
— Они в большинстве своем англичане, поэтому судят о вас по своим искаженным меркам.
— Уверяю вас, что вам еще придется встретить и французов, которые так же плохо относятся к богемцам, как они нас называют. В Венгрии все по-другому. Там нас принимают.
Цыгане занимают особое место в моей стране. Они могут заняться, если захотят, любым ремеслом и сделать карьеру на любом поприще.
— А ваша музыка просто великолепна, многие так говорят, — заметила Сабина. — Господи, какая я глупая! Мне это самой прекрасно известно. Я слышала, как ваши люди играли той ночью, а сегодня вы.
— Еще раз благодарю вас, — сказал цыган. — Если бы вы знали, как важно для меня, когда кто-то говорит добрые слова о цыганах! Ведь их так часто обвиняют во всяких преступлениях, различных пороках и грехах.
— Может быть, потому что люди боятся вас, — предположила Сабина.
— Боятся? — удивился цыган.
— Да. Вы кажетесь свободными и счастливыми людьми.
Идете, куда хотите, вас не связывают никакие условности, никакая собственность. Кроме того, они думают, что вы владеете какой-то магической силой.
Он улыбнулся:
— Может быть, вы тоже хотите, чтобы я предсказал вам судьбу?
— Нет, — поспешно ответила Сабина. — Я не хочу знать будущее. Настоящее так… прекрасно.
— Вам нравится Монте-Карло?
— Этот город великолепен! Не могу вам передать, какой сегодня был замечательный день.
— Вы выглядите счастливой, — сказал он спокойно.
— Так оно и есть, — согласилась Сабина. — Как можно быть несчастной в таком красивом месте? А сегодня вечером все были очень добры ко мне. Я забыла о смущении и страхе, что сделаю что-нибудь не так. — Она вздохнула. — Откровенно говоря, думаю, что это мое платье сослужило мне хорошую службу.
— Ваше платье? — удивился цыган.
Сабина кивнула:
— Видите ли, у меня никогда не было такой красивой одежды. Вам это трудно понять, но я знаю, что это не вокруг меня суетились люди, не мне делали комплименты, а моему… платью.
— Думаю, мне это и на самом деле трудно понять, — сказал цыган. — Не могли бы вы выразиться поточнее?
Сабина махнула рукой.
— Зачем я вам буду рассказывать о себе? Это совсем не интересно.
— Как раз наоборот, мне это очень интересно. Вы обязательно должны рассказать, иначе я умру от любопытства.
— Дело в том, — начала Сабина, — что когда я приехала в Лондон вскоре после того, как мне исполнилось семнадцать лет, я останавливалась у своей тети, чтобы быть представленной ко двору и посетить несколько балов. Мне казалось, что все пойдет прекрасно, так же, как это было сегодня, но… я ошиблась.
Сабина горько вздохнула.
— Мама потратила много денег по нашим меркам на мою одежду. Мы не могли позволить себе что-то дорогое, но деревенская портниха, которая обычно шила одежду для нашей семьи, приходила к нам каждый день в течение трех недель.
Платья, которые она сшила, выглядели достаточно модными и красивыми, когда я их примеряла дома, но, стоило только приехать в Лондон, как сразу стало понятно, что они безнадежно устарели. Девушки смеялись надо мной между собой, а молодые люди… они меня не приглашали танцевать.
Сабина не сознавала, что когда она говорила, в ее голосе звучала боль. И что ее слова свидетельствовали, как она страдала тогда, не имея приглашений на танец ни от одного кавалера.
Перед тем как девушка уехала в Лондон, мама отозвала ее в сторонку и сказала: «Постарайся хорошо провести время, Сабина. Я знаю, тетя Эдит старомодна, и временами с ней очень трудно, но это так благородно с ее стороны, что ты можешь остановиться у нее в доме на весь сезон. Кроме того, она согласилась представить тебя ко двору. Мне, конечно, хотелось бы это сделать самой, но, дорогая, у нас совсем нет денег, и это значит, что все теперь предназначено тебе, пока остальные подрастут».
Глаза матери и дочери встретились, и Сабина поняла все, что осталось недосказанным. Кроме нее, в семье росли еще четыре дочери, и им тоже нужны были наряды и возможность поехать в Лондон. Маме еще предстояла нелегкая задача, устроить брак всех пяти дочерей.
Если бы только один человек, один мужчина, пусть даже неподходящий по меркам общества влюбился в нее, думала Сабина, это значительно смягчило бы ощущение провала, безнадежное состояние неудачницы.
