Барбара Мецгер - Дуэль
– Не думаю, чтобы это сильно его взволновало. Он никогда не заботился о нас. Иначе сам привез бы Троя в Лондон, чтобы показать его специалистам.
– Но если ранения, от которых страдает ваш брат, окажутся серьезными?
– Мы и так знаем, что они серьезные. Вы хотите сказать – если Трой умрет? У нас будет достаточно времени, чтобы сообщить Ренсдейлу, когда он уже не сможет принести еще больший вред. Но не нужно даже думать об этом, милорд. Мой родной брат будет жить, а моему единокровному брату и знать ни о чем не нужно. Вы слишком много берете на себя, милорд. Вам следовало бы сначала посоветоваться со мной.
– Вздор! Вы совсем еще ребенок!
Она посмотрела на него как-то странно, но ничего не сказала, и Йен продолжал:
– И почему бы мне было не послать сообщение вам домой? Или вы боитесь, что он примчится в Лондон и вернет вас обратно, не пожелав оставить вас на попечение чужих людей и отсутствующих моряков?
– Он опекун Троя. Если он захочет вернуть брата домой, ему придется нанять еще слуг, удобный для такого путешествия экипаж, врачей, которые станут ухаживать за больным, – не говоря уже о том, что ему пришлось бы прожить не одну неделю в лондонской гостинице. Даже ему было бы ясно, что Троя пока нельзя никуда перевозить. Что же до меня, то моим опекуном был назначен дядя Барнаби, а не Спартак, слава Богу. Ренсдейл ничего не может мне приказать.
– Ничего, кроме одного – потребовать, чтобы вы жили отдельно от вашего брата, – предположил Йен и понял, что попал в точку, потому что на лице ее отразился страх.
– Да, – прошептала Афина, – он может отобрать у меня Троя.
Только чудовище способно разлучить эту любящую пару.
– Я расскажу ему, как много вы делаете, чтобы мальчик выздоровел. Он поймет.
– Он поймет, что это повод оставить меня в Лондоне в доме дяди Барнаби и не брать меня обратно в Ренслоу-Холл.
– Чушь. Я сообщу ему…
– Вы и так сообщили ему слишком много, благодарю вас.
Сердитые голоса или боль, прозвучавшая в голосе сестры, потревожили Троя, и он попытался что-то сказать. Афина и граф наклонились к нему.
– Он скажет…
– Конечно, он скажет. Но не беспокойся, дорогой, когда Ренсдейл приедет – если он вообще сочтет нужным приехать, ведь ты знаешь, что Вероника терпеть не может поездок, – ты будешь совершенно здоров.
– Буду ездить… на лошадях Неистового Мардена.
Это было неожиданностью для лорда Мардена, но он принял вызов.
– Вы выберете себе лошадь на конюшне, после того как попробуете свои силы на Рите. Это послушная лошадка, я держу ее для сестры. Игривая, но не норовистая.
Трой улыбнулся, проглотил еще одну ложку жаропонижающей микстуры и закрыл глаза.
Граф несколько вырос в глазах Афины после данного им обещания, и она шепотом поблагодарила его. А потом пробормотала себе под нос:
– У нас все было так хорошо, что Ренсдейл ни в чем не мог нас упрекнуть. Трой чувствовал себя гораздо лучше, пока какой-то идиот не ранил его.
– Это был несчастный случай.
– Несчастный случай, который не произошел бы, если бы взрослые мужчины не играли с оружием.
Это была правда, мучительная правда. Йен отломил кусочек бисквита и протянул собаке, стремясь заслужить похвалу хотя бы от нее.
– Теперь у Ренсдейла будет еще один повод держать Троя дома, пока он действительно не угаснет от скуки. Я надеялась, что через несколько лет Трой поступит в университет, и он усердно готовился к этому. Теперь наш братец заявит, что Трой слишком слаб. А на самом деле все просто – учеба слишком дорого стоит.
– Ренсдейл, конечно, не откажет мальчику в возможности получить образование, если ему позволит состояние здоровья.
– Скорее, этот простофиля не захочет, чтобы все узнали, что кто-то из Ренслоу – неполноценный человек. Слабое здоровье Троя всегда было для него и Вероники источником стыда.
Йен знал это, подобное отношение было очень распространено в благородном обществе, которое отнюдь не отличалось благородством по отношению к своим калекам и инвалидам.
– Моя родная сестра…
Но Афина прервала его:
– Клянусь венцом Нептуна, вам следовало привезти моего брата на Камерон-стрит, где ему и следовало находиться!
– Находиться в обществе пирата, пропавшего конюха и кухарки, которая стала бы ухаживать за ним?
– Мы как-нибудь справились бы.
На это замечание не стоило даже отвечать. Вместо ответа Йен поднял бровь, но мисс Ренслоу не смотрела на него. Она опять вытирала лоб брату, жужжа что-то нескладное. Неблагодарная девчонка, лишенная всяких музыкальных способностей.
Вот неблагодарная девчонка, сказала себе Афина. Он ее хозяин, спаситель ее брата, он помогал ей всю ночь – самую темную ночь в ее жизни. Конечно, джентльмен обязан сообщить другому джентльмену о катастрофе, случившейся с членом его семьи. Лорд Марден не может знать, каково положение дел в Ренслоу-Холле, он поступил достойно и благородно. Теперь он изо всех сил старается не уснуть. Любая горничная могла бы помогать ей не хуже, чем он, но присущее ему чувство долга заставило его остаться, и оно же заставило его написать ее брату. Такой человек заслуживает уважения. А она только и делала, что упрекала его.
Афина решила извиниться перед графом, когда тот проснётся. А пока что взяла запасное одеяло и укрыла его босые ноги.
Йен проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо.
– Прошу вас, милорд. Мне нужна помощь.
Он мгновенно вскочил, но не сразу сориентировался в тускло освещенной комнате.
– Что я должен делать?
– Нужно погрузить его в холодную ванну. Лакеи сейчас принесут ее, но я не могу сделать это сама.
– Ну разумеется. Мы с Хопкинсом все сделаем. Сделаем осторожно, не сомневайтесь.
– Нет, мне только нужно, чтобы вы его подняли. Я много лет помогала его купать, когда у него в детстве бывала лихорадка.
– Он уже не ребенок, и уверяю вас, ему не понравится, что его купает сестра.
Афина хотела возразить, но поняла, что его сиятельство прав.
– Я велю принести ванну в вашу комнату, горячую ванну, чтобы вы хоть немного расслабились.
Это предложение представилось ей весьма заманчивым, и она поспешила в свою комнату, приняла ванну и переоделась. Когда девушка вернулась в комнату больного, Трой уже лежал в постели одетый в свежую ночную рубашку, и, потрогав его лоб, Афина почувствовала, что лоб уже не такой горячий. Граф снова сидел в кресле рядом с кроватью и тихо разговаривал с Троем, который, видимо, слушал его.
– Почему вы не поспали? – спросил лорд Марден. – Ведь я здесь.
– Мне хорошо, Эффи, – произнес Трой.
Афина представила себе, как будет спать на кровати в комнате Троя в присутствии графа, и ей стало не по себе. В то же время она опасалась, что, если ляжет спать у себя в комнате, никто ее не разбудит. Его сиятельство и без того слишком благороден, слишком великодушен. Можно было бы расположиться в другом кресле, но там спала Рома.
