Лоретта Чейз - Мисс Чудо
И вот теперь она сидела в уютной гостиной миссис Энтуисл, такой же опрятной и нарядной, как и ее хозяйка.
Миссис Энтуисл, которая была на десять лет старше Мирабель, вышла замуж и переехала в Кромфорд вскоре после того, как ее девятнадцатилетняя воспитанница уехала в Лондон на свой первый сезон. Три года тому назад мистер Энтуисл умер от воспаления легких, оставив ее достаточно обеспеченной, что избавило миссис Энтуисл от необходимости возвращаться к прежней профессии.
— Было бы хорошо, если бы у меня действительно имелось какое-нибудь оружие, — рассказывала Мирабель миссис Энтуисл, — но мистер Карсингтон скоро обнаружит, в чем заключается главное возражение. Все землевладельцы Лонгледж-Хилла считают, что канал принесет слишком большие разрушения при слишком малой выгоде. Если бы дело обстояло по-другому, мы бы давным-давно сами построили канал, причем это обошлось бы нам значительно дешевле.
— Люди, которые всю жизнь живут в Лондоне, не способны осознать последствия подобных проектов для сельских общин, — сказала миссис Энтуисл. — Объясни кто-нибудь эту проблему лорду Гордмору, он наверняка отмахнулся бы от нее, сочтя это провинциальным предубеждением против перемен и прогресса.
— Виноват в этом не только он, — возразила Мирабель. — Но и мы сами в какой-то мере. Все землевладельцы должны были высказать свое мнение его представителю. Но мы не обратили на него никакого внимания, как и на всех прочих.
Статус и полномочия представителя были отражением статуса и могущества его работодателя, а престиж лорда Гордмора был весьма невелик. Для обитателей Лонгледж-Хилла его представитель был одним из длинного перечня представителей, которые приезжали и уезжали, пытаясь разрекламировать преимущества то одного, то другого проекта.
Однако местные нетитулованные дворяне были достаточно консервативны. Даже в разгар каналомании считали строительство Кромфордского канала мистера Аркрайта авантюрой, так же как канала в Пик-Форест. Все последующие события лишь подтвердили их правоту, по крайней мере в том, что касается финансовой стороны. Хотя эти каналы существенно улучшили положение с перевозкой грузов для коммерческих целей, ни один из них пока что не обеспечил значительных прибылей держателям акций.
Водные пути, несомненно, в корне меняли как ландшафт, так и жизнь в общинах, по чьей территории они проходили.
Реакция на проект строительства канала Гордмора оказалась еще более негативной, поскольку речь шла о частной собственности Мирабель и ее соседей.
— Ты никак не могла предвидеть, что лорд Гордмор окажется настойчивее прочих, — промолвила миссис Энтуисл.
— Меня беспокоит не его настойчивость, а выбор представителя, — сказала Мирабель. — Мистер Карсингтон явился неожиданно, не предупредив о своем прибытии никого из землевладельцев. Не думаю, однако, что он обратился только к отцу, которого меньше, чем кого-либо другого, интересуют каналы, как, впрочем, и все остальное, не имеющее отношения к растительному миру.
— Мне кажется, мистер Карсингтон и лорд Гордмор понятия не имеют об увлечениях вашего отца, — предположила миссис Энтуисл. — Им было известно лишь, что ему принадлежит самая крупная земельная собственность.
— И папа не сделал ничего, чтобы как-то предупредить их, — заметила Мирабель. — Даже ответил на письмо мистера Карсингтона, можете себе представить?
Миссис Энтуисл кивнула, сказав, что все это объяснимо.
— Если даже отец согласился встретиться с мистером Карсингтоном, то что говорить об остальных, — продолжила Мирабель. — Они будут всячески ублажать героя Ватерлоо и согласятся с любым его предложением. Они согласятся на мизерную финансовую компенсацию за использование земли и будут радостно кивать, какую бы трассу канала им ни предложили. Меня бы очень удивило, если бы нашелся смельчак, который попросил бы построить мост, по которому коровы могли бы возвращаться с лугов. А тем временем, уж будьте уверены, мистеру Карсингтону станут подсовывать своих дочерей и сестер, хотя он является всего лишь средним сыном.
— Наверное, он очень любезен и красив? — спросила миссис Энтуисл, наливая Мирабель вторую чашку чаю.
— Чрезвычайно, — мрачно ответила Мирабель. — Высокий, широкоплечий. Педантичен в отношении одежды, но не чопорный. Даже к своему увечью приспособился, хромота придает ему мужественность, элегантность и, представьте себе, галантность.
— Галантность, — повторила миссис Энтуисл.
— Это ужасно, — сердито произнесла Мирабель. — В его присутствии мне иногда хочется заплакать. А иногда — швырнуть в него что-нибудь. К тому же идеалист или просто притворяется. У меня не хватает духу сказать ему, что его благородные намерения никого не трогают.
— Он брюнет или блондин? — поинтересовалась миссис Энтуисл.
— Шатен. Когда на его волосы падает свет, они отливают золотом. Глаза у него светло-карие, но могут менять цвет. Взгляд ленивый. Нельзя с уверенностью сказать, слушает он тебя или только делает вид. Возможно, его раздражают мои волосы, и он смотрит на них из-под полуопущенных век.
— Но почему ты думаешь, что твои волосы его раздражают? — удивилась миссис Энтуисл. — Они великолепны.
Мирабель пожала плечами.
— Рыжие волосы не в моде, особенно такого странного оттенка, а он признает только совершенство. К тому же моя прическа даже в самые лучшие времена не отличалась элегантностью.
— Просто ты не даешь возможности горничной уложить как следует волосы, все время вертишься.
— Что правда, то правда. Так было и сегодня утром. Потому моя прическа развалилась.
Миссис Энтуисл взглянула на волосы Мирабель.
— Мне кажется, она сейчас в полном порядке.
— Это дело его рук, — объяснила Мирабель. — Он заколол волосы так крепко, что будет нелегко вытащить шпильки. Интересно, кто научил его закалывать волосы? Надо бы спросить.
— Только этого не хватало, Мирабель.
— Но я онемела от неожиданности. — Сказать «онемела» — значит не сказать ничего. Охватившие ее чувства не передать словами. Он стоял так близко, что она чувствовала запах крахмала, исходивший от его галстука. И еще какой-то неуловимый аромат, который, возможно, ей только пригрезился. Однако ей не пригрезились ни гулкие удары сердца, ни целая гамма неожиданных ощущений, которые тоже не поддаются описанию.
Она понимала, что это за ощущения. Теперь она старая дева, но когда-то была молодой, и мужчины старались перещеголять друг друга, оказывая ей всяческие знаки внимания. Некоторым удалось завоевать ее симпатию. Но ей было бы легче, если бы это не удалось никому.
