Мэри Кайе - В тени луны. Том 2
Винтер не пошевелилась. Потом она открыла ящик туалетного столика и обернулась к нему с револьвером в руке. Она была предельно вежлива и выражалась совершенно определенно. Он женился на ней не по любви, но из-за денег и получил, что хотел, так что должен быть доволен. Она будет исполнять свой долг жены любым иным способом, кроме этого, но если он когда-нибудь снова попытается принуждать ее, она выстрелит в него.
— Не так, чтобы убить тебя, Конвей. Но ранить достаточно больно, чтобы гарантировать, что такое больше не повторится. Я надеюсь, ты понимаешь, что я говорю серьезно?
Если бы она стала визжать или бушевать, Конвей мог бы не поверить ей. Так как она не делала ни того, ни другого, но встретила его со спокойствием и произнесла все это побелевшими губами, он взорвался и стал кричать, обзывая ее непристойными словами, но все же задом попятился из ее комнаты и больше уже не пытался войти в нее. Позже он сделал попытку найти револьвер и забрать его, но не нашел, и ни Ясмин, ни Джохара никак не смогли помочь ему в этом деле. В дальнейшем у него уже не возникало большого желания приближаться к своей жене, и он оставил ее в покое. Револьвер сослужил свою службу, но Винтер продолжала получать уроки обращения с ним. Частью оттого, что это развлекало ее, но, главным образом, из-за того, что это давало ей повод видеться с Алексом.
Алекс учил с угрюмым, неулыбчивым видом, заставляя ее заряжать и стрелять, перезаряжать и снова стрелять, пока у нее не начинало болеть запястье.
— Нельзя сказать заранее, когда он может оказаться полезным, — это все, что он говорил.
Однажды на утреннюю прогулку он принес с собой ружье и сказал, чтобы она попробовала выстрелить из него. Это был, сказал он, один из новых образцов; ружье Энфилда должно было заменить старомодный пехотный мушкет — знаменитую «Коричневую Бесс», которая давно уже пережила свое время.
Он учил ее стрелять лежа, как на стрельбище, и сам лег рядом с ней на сырую от росы землю, объясняя принцип действия и убеждая ее не держать ружье так, словно оно было сделано из стекла. При отдаче оно сильно ударило ее в плечо и щеку, а пуля пролетела далеко в стороне от верхушки муравейника, в который она целилась. Алекс не разрешил ей выстрелить еще раз. Он сам сделал выстрел, и Нияз, видя, как вдалеке поднялся клуб пыли, втянул в себя воздух и сказал довольно: «Вах!».
И Нияз, и Юзаф глядели на ружье с заметным интересом.
— Правда, что эта штука стреляет гораздо дальше, чем старые ружья? — полюбопытствовал Нияз. — Как оно сделано?
— У него нарезы в канале ствола, — сказал Алекс.
— Их будет трудно заряжать, особенно когда они грязные? — Предположил Нияз, заглядывая в дуло прищуренным глазом.
Алекс покачал головой.
— Нет, потому что пыжи смазываются.
Он вытащил один из кармана и, забив его в ствол, чтобы продемонстрировать, выстрелил снова.
— Можно мне попробовать? — спросил Нияз.
Алекс передал ему ружье и другой пыж. Нияз откусил кончик и выплюнул его на землю.
— Фу! — сказал он с гримасой. — Чем это смазано?
Он улегся на землю, прижимая приклад к щеке, тщательно прицелился и выстрелил. Облако взметнувшейся пыли показало, что пуля попала в муравейник, и Нияз рассмеялся.
— Хей! Это и правда отличное оружие. Теперь все, что нам нужно, это война, чтобы испробовать его на враге!
— А может человек купить такое ружье для себя? — спросил Юзаф, его глаза возбужденно блестели. — За границей за такую вещь серебра дадут во много раз больше, чем она весит.
Юзаф по рождению был афганцем, и на его родине многие конфликты разрешались в кровопролитных междоусобицах.
Алекс не ответил. Он уставился на небольшой клочок жирной бумаги, который выплюнул на землю Нияз, на его лице появилось странное выражение. Он вытащил еще один пыж из кармана и стоял, глядя на него, поворачивая его в своей руке и теребя пальцем жирную бумагу, пока Винтер не спросила:
— Что это?
— М-м?
Он обернулся к ней отсутствующим взглядом, он смотрел мимо нее, как будто ее там не было.
Юзаф сказал:
— Ваша честь, можно я тоже попробую ружье?
Глаза Алекса внезапно сузились. Рассеянность исчезла, и его рука с пыжом крепко сжалась в кулак.
— Конечно.
Он медленно обернулся, протянул пыж, и Винтер, наблюдая за ним со стороны, вдруг поняла, что у него в голове происходит какая-то напряженная, опасная работа. Она быстро повернулась, взглянув на Юзафа, почти ожидая, что он отдернет пальцы от протянутой руки Алекса; но он без колебания взял пыж и, откусив кончик, как это делали Алекс и Нияз, забил его в дуло.
Юзаф не лег на землю стрелять, как это делают сипаи. Он прицелился, как кочевник, пуля ударила в верхушку муравейника и разрушила его.
— Здорово! — Нияз захлопал в ладоши.
Алекс передал ему второй пыж, не сводя с него напряженного, пристального взгляда, и странный огонек мелькнул в его глазах, когда Юзаф, откусив конец второго пыжа, быстро вытер рот тыльной стороной ладони.
Юзаф снова выстрелил, но промахнулся.
— Это плохой выстрел, — сказал Нияз. — Ты должен приходить и стрелять на стрельбище. Второй выстрел должен быть лучше, чем первый.
— В моей стране, — сказал Юзаф, — считается первый выстрел. Если человек промахивается в первый раз, он может не дожить до второго. Поезжай со мной через границу, когда у тебя будет отпуск, Нияз Мохаммед, и мы тебе покажем!
Он передал ружье Ниязу и опять провел рукой по рту.
Алекс, увидя этот жест, отвернулся, засунув руки в карманы и глядя на равнину, а через несколько мгновений Винтер услышала его шепот: «…выполняю требования…»
— Что это? — спросила она, обеспокоенная чем-то в его поведении, чего не могла понять.
Алекс посмотрел на нее, слегка нахмурившись, словно забыв, что она была рядом.
— О чем вы?
— Вы сказали о каких-то требованиях.
— Правда? Я, должно быть, думал вслух.
— О чем? — спросила Винтер, испытывая безотчетную тревогу.
Алекс усмехнулся.
— Мне вспомнились несколько строчек Драйдена.
Когда чернь бунтует против своего князя,
Я даю ей в руки оружие и выполняю требования,
И укрываясь под ненавистным знаком льва,
Покупаю сенат, и дезертирующие войска — мои…
— Мне показалось, они очень подходят.
Он повернулся на каблуках, и хотя было еще довольно рано, они никуда не поехали, а вернулись назад в поселение — Алекс мчался с несвойственным ему безрассудством, которого никогда не показывал, выезжая вместе с Винтер, и как будто забыв о том, что она была рядом.