Эванджелина Коллинз - Королева ночи
Один раз. То была сделка с самим собой. И одним разом и останется. Несмотря на великий соблазн.
Джеймс снова попытался сосредоточиться на очередном документе, но ничего не получалось. Может быть, взять другой? Он порылся в пачке, задерживаясь на каждом, стараясь вникнуть в его содержание, прежде чем перейти к следующему.
Почему никогда до сегодняшнего дня он не понимал, насколько скучна его работа? Декларации и счета, контракты о продаже и отчеты для иностранных портов, ремонт кораблей и рапорты капитанов о вояжах. Целые тома глупости.
Джеймс фыркнул, позволив себе гримасу отвращения, и, оттолкнувшись от стола, взял с полки гроссбух. Может быть, счета удержат его внимание? Сумма в конце страницы, свидетельствующая о последних поступлениях, могла вызвать не только любопытство, но и непомерную зависть. Это единственный позитив, который принесла женитьба. Единственный успех, которого он добился.
Он считал себя энергичным человеком, из той породы людей, которые добиваются успеха и серьезно относятся к своим обязанностям. Его отец провел всю жизнь на работе, посвятив себя бизнесу и продолжая пополнять семейные сундуки. Поэтому естественно, что, будучи еще мальчиком, Джеймс понимал, что пойдет по стопам отца. Но он сомневался, что даже его отец добился бы таких результатов за столь короткое время. Обладая железной волей, умением не распыляться ни на что другое, забыв о доме, что, собственно, не представляло для него большого труда, и не имея никаких иных увлечений, он смог достичь такого ошеломляющего результата. Черт, если он сохранит такой темп, то очень скоро превысит счет в королевском банке.
Хотел бы он сохранить этот темп? Ему действительно нужно иметь еще больше денег? Тяжелый вздох наполнил комнату. Вздох, полный усталости, которую невозможно было замаскировать. У него достаточно денег, больше, чем он мог бы потратить за три жизни, поэтому нет, больше ему не нужно. Его офис… Джеймс гордился и любил то, что построил, но не настолько, чтобы пренебречь всем остальным. Если бы перед ним стоял выбор, то он не сидел бы здесь до десяти часов, когда все другие служащие уже давно ушли домой отдохнуть и расслабиться в кругу семьи. А если повезет, то провести несколько часов с кем-то, чьи глаза будут светиться от радости при виде вас, с тем, кто не пожелает вам преждевременной смерти.
Джеймс скорее хотел бы…
Он оглянулся через плечо на приземистый шкаф за спиной. Там находились пара брюк, рубашка, галстук, его бритвенный прибор и дверца сейфа, спрятанная в стене. В сейфе пара тысяч фунтов, более чем достаточно для…
Быстро тряхнув головой, Джеймс поставил гроссбух на полку. Но прежде чем понял это, снова оглянулся через плечо. Еще раз навестить Роуз, кому это принесет вред? У Амелии куча любовников, тогда как у него не было ни одной связи до прошлой ночи, когда его губы прижались к губам другой женщины. И это с тех пор как три года назад он произнес слова клятвы! Но нечто большее, чем диктат Амелии и тот печальный факт, что, будучи женатым мужчиной, он вынужденно придерживался целибата, удерживало его. Если бы он хотел просто секса, это было бы несложно осуществить, и Амелия никогда не узнала бы об этом. Часто заходя в таверны по дороге домой, он порой заглядывал в «Черного пса», чтобы перекусить, и почти каждый раз хорошенькая девушка за стойкой давала ему понять, что не прочь переспать с ним.
Но быстрый, необязательный секс чужд его натуре. Ему двадцать пять лет. И он мог сосчитать свои победы на пальцах одной руки. И даже если бы он прибавил Роуз к этому числу, ему все равно хватило бы одной руки.
Хотя он с удовольствием отдал бы обе руки, чтобы воспользоваться этой возможностью снова. Эти полные, крепкие груди, опьяняющая округлость бедер, гибкая талия… Ее тело было создано для ласк мужчины. Тело, которое молило о страстных прикосновениях, поцелуях и полном удовлетворении…
Ее губы на вкус были такие же сладкие, как и на вид. Что, если и все остальное в ней так же сладко?
Заерзав на стуле, Джеймс поправил брюки, чувствуя, что они вдруг стали тесными. Проклятие, стоит ему только подумать о ней, и вот… Прошло так много времени с тех пор, как он обладал женщиной, и сейчас он особенно остро почувствовал свое одиночество. Все это подгоняло его. Шептало, умоляя открыть сейф. Воспользоваться возможностью, от которой он отказался в прошлую ночь.
Тихо выругавшись, он запустил обе руки в волосы. Господи Боже мой, ведь он мужчина! И конечно, не собирается прожить жизнь как монах. Даже если Амелия в конце концов узнает правду, как бы долго он ни пытался ее скрыть, как бы долго молва ни достигала ушей ее болтливых знакомых, а именно, что Джеймс Арчер хочет кого-то, кроме нее, есть надежда, что она сочтет неразумным отказать в покровительстве Ребекке.
Умышленно игнорируя факт, что Амелия никогда не была особенно разумной, чего бы это ни касалось, он поднялся из-за стола и повернулся к шкафу. Единственный раз в жизни он собирался сделать что-то просто потому, что хотел этого, и не чувствовал по этому поводу ни капли вины.
Мадам задумчиво наблюдала, как он прошел через потайную дверь в белой стене ее офиса. Джеймс делал все, чтобы сдержать шаги, а не ринуться вверх по узкой лестнице. Нетерпение, охватившее его в последний час по пути от доков, не покидало его. Казалось, будто кто-то невидимый тянет его вперед к этой двери, толкает к ней.
Он взялся за медную ручку и повернул ее. И последние отголоски этого чувства исчезли в тот момент, когда он увидел ее.
Одетая в шелковое платье цвета янтаря, с темными волосами, забранными в тугой узел, Роуз была еще красивее, чем он помнил. Она поднялась с софы и подошла к нему, не в состоянии спрятать удивление при виде его. Но это было радостное удивление.
— Добрый вечер, Джеймс.
Он протянул руку, она подала свою, И точно электрический ток пробежал вверх по его руке.
— Добрый вечер, Роуз.
Поклонившись, Джеймс поднес ее руку к лицу, поцеловал, легко касаясь губами ее кожи. Он хотел большего, хотел привлечь ее ближе и поцеловать в эти сочные алые губы и снова ощутить ее в своих объятиях. Но она как-то странно смотрела на него, что заставило его отступить на шаг.
— Прошу вас, присядьте.
Он дал ей подвести себя к софе и сел рядом с ней.
— Может быть, выпьете сегодня? — спросила она, кривая на три графина с напитками на столике подле софы.
Джеймс покачал головой. Он никогда не увлекался спиртным. Хотя глядя на его крупную фигуру, можно было подумать, что он в состоянии одолеть бутылку бренди без последствий. Но так как он редко имел дело с алкоголем, от одного стакана его разум притуплялся. Но если ему и случалось выпивать, он не корил себя по этому поводу. У него и так хватало причин для недовольства. Зачем усугублять ситуацию?
