Барбара Картленд - Замок Спящей красавицы
— И ваша тетя стала свободна.
— Ненадолго, — с улыбкой подтвердила Эме. — Она приехала в Париж, познакомилась с вашим отцом, и они влюбились друг в друга.
— Значит, ее история все-таки закончилась счастливо.
— Надеюсь, что счастливо закончится и ваша, — ответила Эме. — Я понимаю ваши намерения и сочувствую вам. Поскольку мне была известна история тети Габриель, я дала себе слово, что ни за что не стану страдать, как она. — Немного помолчав, Эме добавила: — Когда родители сообщили мне, что договорились о моей предстоящей свадьбе, я просто сбежала из дома.
— Куда же вы убежали? — не удержалась Йола.
— Я приехала в Париж, — ответила Эме. — К счастью, я знала несколько человек, общавшихся с так называемыми «щеголями».
И она поведала Йоле о том, как сначала ей покровительствовал некий юный аристократ. Она даже вообразила, что влюбилась в него.
— Но вскоре я в нем разочаровалась, — призналась Эме. — Мне некого винить, кроме самой себя. Я обманулась его приятной наружностью и обаянием, наивно считая, что я — единственная женщина в его жизни.
— Когда вы узнали правду, вы почувствовали себя несчастной? — спросила Йола.
— Сначала я была в отчаянии, но недолго, — беспечно ответила ее собеседница. — Париж — веселый город, в котором много соблазнов. Поэтому я довольно быстро утешилась. Моего внимания добивались другие мужчины.
Йола внимательно ее слушала.
Помолчав какое-то время, Эме Обиньи заговорила снова:
— Преподанный судьбой урок был суровым, и я дала себе слово больше не обманываться в людях. Я отвергла немало предложений, причем самых лестных, пока наконец не встретила герцога.
— Вы сразу поняли, что влюбились в него? — спросила Йола.
— Почти сразу, — последовал ответ. — Но я не хотела обмануться во второй раз и проявила изрядную осторожность и благоразумие.
— Как же все случилось? — спросила Йола, сгорая от любопытства.
— В конечном итоге я поняла, с каким замечательным человеком меня свела судьба и как много он дал мне. — На лице ее гостьи было написано недоумение, и Эме поспешила добавить: — Я не имею в виду деньги. Я говорю о вещах нематериальных. Знаете, я не устаю повторять ему, что именно он научил меня ценить прекрасное, понимать искусство и разбираться в нем. Кроме того, как я теперь понимаю, благодаря ему я научилась разбираться в людях.
— Мадам Реназе говорила, что у вас в Париже салон, не уступающий салону самой принцессы Матильды.
— Тетя Габриель льстит мне, — ответила Эме. — Лишь благодаря герцогу мы имеем честь принимать литераторов и прочих представителей творческих профессий. В глазах столичного общества я лишь любовница знаменитого человека. — В ее голосе звучала неподдельная нежность. — Но те, кто приходят в мой дом или кого мы принимаем в особняке герцога, не позволяют себя даже малейшего уничижительного намека в мой адрес и обращаются со мной как с императрицей. Для меня это очень важно.
— Разумеется, — согласилась с ней Йола.
Затем, поскольку маркиз не выходил у нее из головы, юная графиня, понизив голос, промолвила:
— Ваша тетя сказала мне, что вы знакомы с маркизом де Монтеро.
— Да, я хорошо его знаю, — спокойно ответила мадам Обиньи. — Но было бы лучше, если бы вы сами его узнали. Чужие оценки часто бывают неверными. Поэтому не стану вам ничего рассказывать об этом человеке. Завтра вечером вы с ним непременно встретитесь.
Заметив в глазах Йолы испуг, мадам Обиньи рассмеялась.
— Я знаю, что вы жаждете получить ответы на ваши бесчисленные вопросы, — сказала она. — Но поверьте мне, вы сами ответите на них, после того как познакомитесь с Лео. Кстати, так его называет весь Париж.
Тем временем карета подъехала к магазину на улице Де-ла-Пэ. Йола выглянула в окошко в надежде, что они остановятся возле дома номер шесть.
Именно здесь знаменитый Чарльз Фредерик Ворт создавал свои платья, сшитые по последней моде, а затем рабски копируемые чуть ли не всеми парижанками — от императрицы до простой прачки.
Однако, к своему удивлению, Йола обнаружила, что они остановились на другом конце улицы.
— Мы с вами так заболтались, что я не успела сказать, почему мы не станем заезжать к месье Ворту, — объяснила Эме, когда лакей открыл дверцу кареты. — Дело в том, что он отъявленный сплетник, и завтра весь Париж будет знать, что он чудесным образом изменил вашу внешность и вы уехали из его ателье преображенной.
— Я не подумала об этом! — воскликнула Йола.
— Кроме того, я решила, что нам подойдет другой портной. Он тоже своего рода гений. Его зовут Пьер Флоре. Он тот, кто нам нужен.
— В очередной раз могу лишь поблагодарить вас, — улыбнулась юная графиня.
Они шагнули с подножки на тротуар и вошли в магазин на первом этаже здания. Первой в залу вошла Эме и тотчас удостоилась бурных приветствий от продавщицы. Предложив обеим женщинам сесть в кресла, та пошла звать месье Флоре.
— Пьер Флоре — молодой человек, — пояснила мадам Обиньи своей спутнице. — Он честолюбивый молодой гений. Таким же когда-то был и месье Ворт, когда только приехал в Париж.
— Мне казалось, месье Ворт как был, так и остается гением, — заметила Йола.
— Верно, — согласилась Эме. — Но боюсь, он пресыщен Парижем и утратил вкус к жизни. — Улыбнувшись, она добавила: — Впрочем, разве его можно винить? Поскольку императрица заказывает платья только у него, все остальные женщины валяются у него в ногах, умоляя сшить для них что-нибудь оригинальное, чтобы чем-то выделяться среди тысяч других, которые заказывают то же самое.
Йола улыбнулась.
— Пьеру Флоре всего двадцать два года, — продолжила Эме, — но вы оцените его ум и талант и поймете, что он на много лет опережает свой возраст.
В следующую минуту Пьер Флоре учтиво склонился над рукой Эме Обиньи и рассыпался в извинениях за то, что заставил ее ждать. Глядя на него, Йола решила, что он производит впечатление человека умного и артистичного. Он был на удивление тощ, словно ему постоянно не хватало времени, чтобы поесть.
Эме объяснила ему, что ее спутнице нужны платья, которые помогут ей выглядеть старше, и он не стал задавать лишних вопросов, лишь смерил Йолу оценивающим взглядом художника. При этом ей показалось, будто он не только изучил ее внешность, но и вник в суть ее характера, чтобы затем отразить его в своих творениях.
— Это крайне важно, месье Флоре, — сказала ему Эме. — Действительно очень важно для меня и для моей дорогой подруги.
Пьер Флоре на мгновение застыл на месте, как будто обдумывая ее слова, а затем сказал:
![Жюль Верн - Миссис Брэникен [Миссис Бреникен]](/uploads/posts/books/28259/28259.jpg)