Бренда Джойс - Самозванка
— Спасибо, мадам, — поблагодарила она мать Блэйка. — Возможно, я воспользуюсь вашим предложением.
Джоанна позеленела от злости. В это время Блэйк просунул голову между дверями и спросил:
— Я не помешал?
Сердце Виолетты стучало как набат. К несчастью, она не догадывалась, что все ее чувства, как в зеркале, отражаются на ее лице.
— Теодор, — натянуто улыбнулась графиня, — ты не можешь нам помешать.
— Я хочу выполнить обещание, данное мной леди Гудвин, — сказал Блэйк. — Вы понимаете, о чем я говорю, леди Гудвин?
Виолетта едва дышала. Конечно, она понимала и помнила.
— Вы обещали мне показать цветы, которые растут у вас здесь, в Хардинг-Холле, — как школьница выпалила она.
— Боюсь только, их будет не так много, как вы ожидаете.
— Ну, что вы… — наивно успокоила его Виолетта. — Даже с дороги видно, как много у вас цветов.
— Должно быть, вы неисправимый оптимист, — нашелся Блэйк.
Виолетта не знала, что такое «оптимист», поэтому ничего не сказала в ответ.
Графиня поднялась со своего диванчика.
— У нас в саду сто двенадцать сортов цветов и цветущих растений, — сказала она.
Восторг Виолетты по поводу цветов несколько уменьшился, но зато она испытала восторг другого рода: каждым своим нервом, каждой клеточкой она чувствовала присутствие молодого лорда. Ноги ее словно приросли к полу. На помощь ей пришел Блэйк. Он взял ее под локоток:
— Подумать только, сто двенадцать сортов! Это будет очень познавательно, леди Гудвин!
Пообещав матери не задерживаться, он поклонился всем женщинам, за исключением Джоанны, и увлек леди Гудвин за собой.
Глава 4
Ярко светила луна. Тысячи звезд смотрели сверху на Виолетту и ее спутника. Молодые люди стояли на террасе. Виолетта не могла не вспомнить другую звездную ночь, когда она, будучи ребенком, следила за тем, как ее нынешний спутник танцевал на террасе с прекрасной златокудрой женщиной.
— Поведайте мне, о чем вы думаете, — попросил Блэйк.
Виолетта посмотрела ему прямо в лицо. Глаза его светились добротой. Неужели Ральф прав? Девушка надеялась, что нет. Ей очень хотелось, чтобы в ее сознании Блэйк остался идеальным мужчиной. Она улыбнулась в ответ:
— Я думаю о том, что вам надо было родиться наследником престола, а не сыном графа.
— Какая чудовищная лесть, леди Гудвин! Виолетта потупила взор. Была ли она когда-либо счастливее? Сегодняшний вечер — просто чудо. Почти сказочный сон.
— Вы совсем не смотрите на цветы, — напомнил ей Блэйк. — Пойдемте, — сказал он и взял ее под локоть.
Всюду, сколько хватало глаз, цвели тюльпаны. Разноцветье тюльпанов.
Интересно, о чем думает молодой лорд? В отличие от деревенских, он, несомненно, не думает о ней плохо. Больше всего Виолетте хотелось быть настоящей леди, такой, как леди Катарина.
Девушка отошла от клумбы с тюльпанами и направилась к буйно цветущим оранжевым цветам.
— Как они называются? Никогда не видела таких цветов!
— Не знаю, но они очень красивы. Почти так же красивы, как вы.
Девушка замерла. Блэйк тоже остановился. Он был поражен своими словами не менее, чем его спутница.
— Простите, но вы действительно красивы, и должны знать это. Искренний комплимент не причинит вам никакого вреда.
Виолетта растерялась. Почувствовав неожиданную сухость во рту, она облизала губы. Девушка не была в восторге от своей внешности. Эталоном красоты для нее была ее покойная матушка. Леди Катарина тоже очень красива.
— Вы просто мучаете меня.
— Да нет.
— Вы просто льстите мене.
— Не «мене», леди Гуд вин, а «мне».
— Так вы еще и насмехаетесь над тем, как я говорю!
— Я бы никогда не позволил себе этого. Виолетта доверчиво улыбнулась и произнесла:
«Мне».
— Вы на самом деле думаете, что я привлекательна?
— Да, — твердо ответил Блэйк и тут же отошел от нее.
Признание Блэйка растрогало Виолетту.
— Вы самый замечательный из всех мужчин, с которыми я была знакома, — призналась она. — Я поняла это, едва увидев вас.
Пришло время Блэйку прийти в замешательство.
— Вы так непохожи на остальных. Вы отчаянно откровенны.
Щеки Виолетты вспыхнули.
— Я что-то не так сказала? Я не хочу говорить то, что не принято. Я не хочу произносить слова смеш-но. Я не хочу ходить смешно и неловко из-за того, что юбка у меня не по моде широка.
Блэйк пристально посмотрел на свою собеседницу. Интересно, размечталась Виолетта, каково это, когда тебя обнимает или даже целует такой шикарный мужчина? Он подался вперед, словно собираясь обнять спутницу, но вдруг неожиданно отпрянул. Виолетта расстроилась. Десять лет назад он, не раздумывая, целовал свою партнершу.
Догадавшись, что девушка разочарована и обижена, он слегка обнял ее, и Виолетта почувствовала на губах легкое прикосновение его губ. Она боялась шелохнуться. Она боялась даже глубоко вздохнуть, чтобы не спугнуть это волшебное мгновение. Сердце ее, полное неги и любви, было открыто для Блэйка. Он стал ее возлюбленным. Он скользнул языком по ее влажным губам.
— О Боже, — прошептала Виолетта. — Меня еще так никто не целовал.
Глаза Блэйка изменили цвет и стали темно-синими. Он крепко сжал девушку в объятиях. Виолетта старательно прижималась к нему, боясь, как бы у нее от счастья не подкосились ноги и она бы не рухнула в мокрую траву. Голова была легкой и туманной. Тело стало невесомым.
Блэйк целовал и целовал ее. Казалось, это длилось целую вечность. С уст Виолетты сорвался полувздох-полустон. Молодой лорд прервал поцелуй и чуть отстранился. Открыв глаза, девушка обнаружила, что он пристально смотрит на нее.
— Вы вся дрожите, — сказал Блэйк и бережно обнял ее. Потом он снял руку с талии девушки и чинно взял ее под локоток.
Только теперь Виолетта начала понимать, что произошло. Жизнь бурлила в каждой клеточке ее тела. Ей хотелось еще и еще — поцелуев и объятий. Но… она была замужем за сэром Томасом.
Едва она вспомнила о старом супруге, у нее засосало под ложечкой и заболело сердце.
— Мне кажется, нам пора вернуться к гостям, — голосом человека, перенесшего серьезное потрясение, сказала Виолетта.
Он посмотрел на, нее сверху вниз:
— Мне кажется, нам надо поговорить. Виолетта медленно отстранилась от своего спутника и сложила руки на груди.
— Поговорить? О чем?
Перед ее внутренним взором промелькнули образы летней ночи: луна, экзотические цветы в богатом саду, необыкновенный молодой человек, — которые сменились картинами другой жизни: сэр Томас, старый, морщинистый и больной, беспомощно и одиноко коротает время в постели. Она вспомнила предупреждения Ральфа.
О Боже! Ральф оказался прав!
