Хизер Гротхаус - Страсть и судьба
— Не стоит благодарности, — улыбнулся Пирс.
В это мгновение дверь отворилась, и в спальню вошли служанки — человек шесть, не меньше — со всевозможными корзинками, подносами и стопками белья.
— Желаю скорейшего выздоровления, — с сочувствием сказал Пирс. — Прежде чем оставить вас на попечение здешних хозяек, я хотел бы дать вам совет.
— Слушаю вас внимательно, — пробормотал Оливер, закрывая глаза и чувствуя во всем теле неимоверную усталость.
Склонившись к его уху. Пирс Мэллори негромко сказал:
— Мне известна ваша репутация, к тому же кое-что рассказала о вас моя милая женушка, которой я безоговорочно верю.
От удивления Оливер открыл глаза и увидел на лице Пирса многозначительную ухмылку. Казалось, простоватый фермер намеревался пригрозить ему.
— Что вы имеете в виду, сэр? — недоуменно спросил Оливер.
— Моя жена Элис очень любит своих сестер. До женитьбы я не знал, что такое настоящая семья, и теперь чувствую себя в некотором роде ответственным за леди Сибиллу и леди Сесили. Будучи раненым, вам предстоит оказаться в довольно близких отношениях с самой беззащитной из них. Вы понимаете, о чем я говорю?
— Разумеется, — подтвердил Оливер. — Но уверяю вас…
— Вот и славно, — бесцеремонно перебил его Пирс. — Давненько мне уже не доводилось дубасить непонятливых озорников. У меня уже кулаки чешутся. Кстати, от моего поместья до Фолстоу не так уж далеко, вы меня понимаете?
— Вы даже представить себе не можете, до какой степени я уважаю леди Сесили, — сказал Оливер. — К тому же мой старший брат Огаст был влюблен в леди Сибиллу.
— Все это так, — проворчал Пирс, — и все же, несмотря на физическую силу леди Сибиллы и ее способность постоять за себя и сестру, я хочу, чтобы вы знали — стоит вам хоть раз сказать или сделать что-либо неподобающее по отношению к леди Сесили, за мной не заржавеет, — Пирс поднес мясистый кулак к носу Оливера, — и я запросто откручу вам башку. Вы по…
— Понимаю! — процедил сквозь зубы Оливер.
— Вот и отлично.
С этими словами Пирс дважды хлопнул его по плечу якобы в знак одобрения, и Оливер невольно вскрикнул от боли.
— Прошу прощения, дружище, — криво усмехнулся Пирс. — Выздоравливайте.
Когда он повернулся и пошел к двери, Оливер скорчил ему вслед недовольно-раздраженную гримасу.
Как только коренастая фигура исчезла за дверью, за Оливера принялись сразу три служанки. То и дело бормоча слово «милорд» и приглушенно посмеиваясь, они стали ловко стягивать с него одежду. Разум Оливера был затуманен болью, но он понял, что служанки собираются раздеть его догола, и впервые за всю свою взрослую жизнь воспротивился этому.
— Эй, вы там! Что это вы затеяли?
Не прекращая ловких действий, одна из служанок ответила с лукавой улыбкой:
— Вам необходимо… принять ванну, милорд.
— Ванну? Но у меня сломана рука! — воскликнул Оливер.
— Не волнуйтесь, милорд, — кокетливо взглянула на него самая молодая служанка, — вам не придется и пальцем шевельнуть.
С этими словами она взяла тонкий острый клинок и решительным движением вытащила его рубашку из штанов.
— Можно обойтись и без этого, — возразил Оливер. — Зачем это вы… Да постойте же!
Одним ловким движением его рубашка была распорота надвое посередине.
— Вот и все, милорд, — довольно улыбнулась служанка. — Теперь вам не придется мучиться, пытаясь снять с себя рубашку.
— Ну почему же мучиться… Эй, а вы что собрались делать?
К изножью кровати приблизились две другие служанки с такими же тонкими лезвиями в руках.
— Нет-нет-нет! — запротестовал Оливер. — Это совершенно излишне…
В следующее мгновение его брюки разделили участь рубашки.
— Но у меня нет другой одежды! — в отчаянии воскликнул Оливер. — Как же теперь леди Сесили…
— Мы действуем по приказу ее светлости, — сказала темноглазая служанка, с невозмутимым видом распарывая ширинку брюк. — Прошу вас, милорд, лежите спокойно. Мне бы не хотелось случайно… уколоть вас.
Служанки прыснули со смеху.
Оливер откинул назад голову и обреченно закрыл глаза, мысленно молясь, чтобы Сесили Фокс не вздумалось войти в комнату именно в этот момент. Невинная девушка упадет в обморок при виде его наготы.
Неожиданно мысль о том, что Сесили увидит его обнаженным, возбудила в нем непрошеные фантазии. Он словно наяву ощутил шелковистость ее кожи, запах волос — запах жимолости и сандалового дерева. Странное сочетание, но Оливер был почему-то убежден, что от Сесили должно пахнуть именно так.
— Несмотря на все возражения, милорд, похоже, уже готов… принять ванну, — весело проговорила одна из служанок, и остальные дружно засмеялись.
Оливер ощутил, что его мужское достоинство недвусмысленно откликнулось на мелькнувшие в его голове эротические фантазии, и это, вопреки обыкновению, напугало его, да так, что он не решился открыть глаза.
В следующее мгновение он почувствовал возле самого уха легкое дыхание:
— Если милорд пожелает, — тихо произнесла одна из служанок, — мы могли бы помочь ему… расслабиться, утолить желание…
Прежде Оливеру ни разу не доводилось заниматься сексом с тремя женщинами сразу. С двумя — да. Еще накануне он полагал, что групповой секс — это весьма интересно и увлекательно. Но теперь он думал только о том, что скажет Сесили Фокс, если застанет его во время… забавы с ее горничными в ее же доме.
— Нет, благодарю вас, — простонал он, чувствуя, как маленькая прохладная женская ручка медленно скользит вверх по его бедру. — Очень любезно с вашей стороны, но…
В этот момент дверь в спальню отворилась, и Оливер решил, что сейчас сбудется то, чего он так боялся — Сесили увидит его возбужденную наготу в окружении молоденьких служанок и решит, что он последний мерзавец. Она не станет с ним больше разговаривать, не говоря уже о том, чтобы ухаживать за ним и лечить. Возможно, он вообще ее никогда больше не увидит.
— Ну конечно! — раздался в спальне веселый женский смех. — Разнесся слух о том, что Оливер Белкот прикован к постели в Фолстоу, и все местные шлюшки мигом сбежались поглазеть на него!
Оливер вздохнул с облегчением — это была Джоан Барлег. Возбуждение тотчас улеглось. Но тут до него дошла вся неприличность ситуации.
— Джоан, не входи! Я не одет! — воскликнул он.
— Я это отлично вижу, — засмеялась она, подходя к постели и благосклонно глядя ему в лицо. Потом она повернулась к вмиг примолкшим служанкам, продолжавшим снимать распоротые рукава рубашки. — Прочь, бесстыдницы! Теперь я займусь лордом Белкотом.
