Розанна Битнер - Нежное предательство
Тусси схватила ее за руку, крепко сжала.
– Ты сама знаешь, что в любви не может быть ничего дурного. Ни единая душа так не думает.
Одри нежно прижимала к груди маленькую Лину и думала о том, как было бы прекрасно иметь собственных детей. Джой хотел, чтобы она жила, забыв о ненависти и неприязни. Она иногда сомневалась, в состоянии ли был ее брат ненавидеть кого-нибудь. Казалось, он просто был неспособен на такое чувство. Она тоже устала от ненависти, хотела любить и быть любимой. Единственный человек в мире мог сделать ее счастливой.
– Нам лучше вернуться в дом. Сегодня довольно прохладно. Ребенку нельзя вдыхать холодный воздух так долго, – сказала Тусси.
Одри поцеловала девочку и отдала ее матери.
– Иди в дом. Я посижу еще немножко.
Тусси проследила за взглядом Одри.
– Кажется, тебе приходится ждать этого человека чуть не полжизни. Не надо больше ожидать и отказывать себе во всем, Одри. Пора начинать жить заново.
Тусси ушла в дом. Одри плотнее запахнула шерстяной жакет. Холодно. Кажется, ей уже много лет холодно. Было холодно даже в жаркой Луизиане. Холод поселился у нее внутри, словно зима стала постоянной спутницей ее жизни, душа заледенела с того самого лета, которое она провела в Мэпл-Шедоуз, словно больше теплое время года не приходило в ее жизнь, за исключением тех мгновений, когда Ли согревал ее в своих надежных объятиях.
Прошло еще два дня, а мужчины все не возвращались. Одри начала волноваться, неужели с ними что-то случилось. Поездка в форт Рили, обычно, занимала шесть дней, а прошло уже восемь. Одри одолевали дурные предчувствия. На них могли напасть индейцы. Возможно, их выследили преступники и напали ночью, чтобы освободить пленных. Бандиты вполне могли убить Ли, Элиа и других.
Она постаралась загружать себя работой, чтобы меньше тревожиться и предполагать что-то худое. С ними все будет в порядке. Одри наклонилась над розовым кустом, чтобы срезать засохшие ветки. Элиа приобрел розы в Абилине, и Одри с Тусси посадили кустики вокруг дома, стараясь немного оживить и украсить скудную землю. Одри хотелось посадить какие-нибудь деревья, но никто в Абилине не продавал саженцы.
Она принялась обрезать второй куст, и находилась за домом, когда услышала, как к крыльцу подъехал кто-то на лошади, потом раздался радостный голос Элиа, который звал Тусси. Сердце Одри забилось тревожно. Интересно, вернулся Ли или нет? Она столько времени наблюдала за дорогой, но они приехали тогда, когда она была за домом и не заметила их приближения.
Одри быстро поднялась и пошла к задней двери, ведущей на кухню. Элиа обнимал и целовал Тусси. Одри отвела взгляд в сторону, мечтая, чтобы каждую ночь ее обнимали сильные и нежные руки любимого мужчины, чтобы не было необходимости скрываться и таиться.
– Нас захватил ужасный ураган, – рассказывал Элиа. – Мы два дня не могли выбраться. Здесь шел дождь?
– Нет, – ответила Тусси. – Мы так волновались, Элиа. Думали, что на вас напали индейцы или те бандиты.
Элиа только рассмеялся.
– Нет, ничего не случилось. Просто пошел сильный ливень. Мы бы, конечно, выехали, но дождь шел сплошной темной стеной, ни один человек не осмеливался высунуться наружу. Пришлось пережидать, пока ливень утихнет. Мы волновались, как вы тут, считали, что здесь такая же погода.
– У нас все было прекрасно. А вы не встретили остальных бандитов?
Одри уже не слушала ответа Элиа. Она заметила, что кто-то подъехал к пристройке позади дома. Это был Ли. Он неторопливо спешился, повел лошадь в конюшню, даже не заметив Одри. Одри бросилась к задней двери, на ходу изумившись своей поспешности. Быстро сбежала с крыльца и помчалась к пристройке. С ним все в порядке! Он вернулся, как и обещал! Она почему-то очень боялась, что он не вернется, ведь она промолчала тогда, когда он рассказал ей о Джое. Она опасалась понапрасну.
Одри вошла в конюшню, Ли заводил коня в стойло. Оглянувшись, он увидел ее. Мужчина и женщина молча смотрели друг на друга. Одри чувствовала, что он смотрит на нее одновременно с надеждой и отчаянием. Она изучающе рассматривала его. Ли был суров и прекрасен в кожаной куртке с бахромой, в кожаной шляпе. Длинный белый шрам пересекал его щеку, еще немного и он мог бы погибнуть. С годами шрам не будет так заметен.
«Ты стоишь рядом со мной, такой высокий и сильный, у тебя голубые глаза…» – вспомнились ей слова песни, которую она написала для Ли в Коннектикуте, слова вернулись к ней с любовью и страстью, какую она испытывала к этому человеку в семнадцать лет. Внезапно она ощутила себя молодой, словно они находятся на пляже в Мэпл-Шедоуз.
Ли ждал, когда Одри заговорит первой, она немного запыхалась, потому что бежала сюда. Мог ли он надеяться? Она выглядела прекрасно: щеки порозовели от прохладного воздуха, рыжие волосы были собраны смешным пучком на макушке. Неужели он сможет уехать от нее навсегда? Никогда в жизни он не молился так усердно, как в эти несколько дней, молился о том, чтобы она не отвергла его.
– Мне хотелось бы провести здесь предстоящую зиму, – наконец заговорила она. – Уже ноябрь, наверное, опасно отправляться в путешествие до наступления весны. Кроме того, я хочу быть уверенной, что Тусси и все остальные благополучно перезимовали, ребенок у Тусси еще так мал…
– Ты хочешь сказать, что поедешь со мной в Денвер? – прервал ее Ли.
Она постаралась сдержать слезы.
– Да, если ты не передумал. Только я хочу дождаться весны. Надеюсь, что ты… останешься здесь со мной. У нас есть священник. Он может обвенчать нас. Вероятно, когда мы попадем в Денвер, то сможем обвенчаться вторично в католической церкви, если ты не возражаешь.
Глаза Ли затуманились.
– Ты уверена, Одри?
Слеза скатилась по ее щеке.
– Ты не убивал Джоя, Ли. Все мы убили его, допустив эту войну. Ты был прав, утверждая, что на войне погибло много Джоев, и мы все в ответе за них. Я устала от ненависти, борьбы и гордости, не позволявшей нам быть вместе столько лет. Я хочу любить и быть любимой. Я хочу…
Прежде, чем Одри успела закончить фразу, она оказалась в объятиях Ли. И почувствовала тепло, которое мог ей дать только он.
– Я люблю тебя, Одри, – простонал он. – Я не хочу больше разлучаться с тобой.
Он крепко прижал Одри к себе, ноги ее оторвались от земли. Она обняла его за шею и нежно поцеловала в щеку.
– Я тоже люблю тебя, Ли. Я так давно люблю тебя, Ли Джеффриз, так, как написано в моей песне… Так же, как светит солнце и дует влажный и сильный ветер…
Слезы текли по его щекам, а Одри поцелуями убирала их.
– Мне необходимо услышать еще кое-что, Одри, – он поставил ее на ноги и прикоснулся ладонью к щеке, глядя в сияющие зеленые глаза. – Джой… простил меня. Сможешь ли ты простить?
