Колин Маккалоу - Прикосновение
Прентис сообщил суду, что он принял от сэра Александра катушку провода и сам отрезал его, но сэр Александр остался недоволен, выхватил у него конец провода, сам зачистил и подсоединил его к батарее. Прентис также объяснил, что сам включил сирену, и по ее сигналу все рудокопы выбрались из забоев в главный тоннель. Своими глазами Прентис видел, как сэр Александр щелкнул тумблером и как отклонилась от нуля стрелка амперметра. А еще он мог подтвердить, что сэр Александр собственноручно отключил батарею, прежде чем войти в первый тоннель, чтобы поискать обрыв провода. В этот момент и раздался взрыв.
Ли подтвердил показания Саммерса и Прентиса, объяснив, что сэр Александр лично подсоединил провод к батарее и производил манипуляции с тумблером: сначала включил его, замкнув цепь, затем отключил. Батарею предъявили суду, изложили принципы ее работы, добавили, что этот несложный аппарат уже был испытан в лаборатории и признан совершенно исправным. Убедиться в этом коронер мог, допросив инженеров компании, присутствующих здесь же, в зале суда.
На вопрос о том, как же тогда мог произойти взрыв, Ли только покачал головой и заявил, что он понятия не имеет. То же самое повторил Прентис. Динамит взрывоопасен только при наличии детонатора, и даже если один из детонаторов отсутствует, далеко не все заряды взорвались бы, потому что не все подключены к батарее последовательно. Как правило, обычно взрывают первые заряды, ждут результатов, а затем решают, можно ли взрывать остальные. Но подрывники редко решают обрушить всю стену целиком: большую часть разбивают пневматическими отбойными молотками после того, как взрыв образует щели и трещины на наиболее слабых участках стены.
Ли припомнил, что сэр Александр с нетерпением ожидал этого взрыва и называл его «экспериментальным». Прентис подтвердил его слова.
— Чем вы можете объяснить случившееся, доктор Коствен? — спросил наконец коронер.
— У меня есть только одно объяснение. За каменной стеной тоннеля скрывалась зона обширных пустот, о которой Александр не знал. Именно поэтому взрыв вызвал обрушение гранита почти по всей длине тоннеля. Других предположений у меня нет. Есть и еще одна деталь, которая ничего не скажет непрофессионалу: несколько дней назад на горе я заметил впадину примерно над тем местом, где находится тупиковый конец первого тоннеля. Геолог сделал бы вывод, что там наблюдается проседание горных пород, поскольку раньше поверхность горы в этом месте была ровной.
— Могло ли проседание пород стать причиной обширного обрушения в тоннеле, доктор Коствен?
— Ваша честь, это зависит от ряда условий. Но вряд ли кто-нибудь из тех, кто в то утро находился в шахте, смог бы отличить грохот взрыва от шума, вызванного обрушением тоннеля по естественным причинам. В любом случае на барабанные перепонки воздействуют слишком мощные звуковые волны. — Ли умышленно не старался упростить объяснения.
Коронер вынес вердикт: смерть произошла в результате несчастного случая. Сэр Александр Кинросс был официально признан мертвым.
Руби и Элизабет не присутствовали в суде, но Нелл приехала из Сиднея, хотя ей предстояла еще одна поездка — на панихиду по отцу и чтение завещания. Из зала суда мрачная Нелл вышла вместе с Ли.
— А по-моему, все это чепуха, — заявила она, когда Ли провожал ее на вокзал к поезду на Батерст и Литгоу.
— Почему, Нелл? — спросил он, почти не удивляясь.
— Мой отец не допускал ошибок.
— И я так считаю.
— Так в чем же дело? — напористо продолжала Нелл.
— Для меня это загадка, Нелл. Мне нечего тебе ответить.
— Но должна же быть разгадка.
— Надеюсь, ты ее найдешь. И мне было бы спокойнее.
— А маме плевать.
— Напрасно ты так думаешь. Ты же знаешь, она умеет скрывать истинные чувства.
— Да уж, лучше, чем кто-либо, — с горечью подтвердила Нелл. — Даже Руби горюет сильнее.
— У нее больше причин горевать, — без обиняков отозвался Ли.
— Странная мы пара, Ли, — ты и я.
— Мы запутались в отношениях родителей.
— Точно. А ты проницательный, хоть и инженер.
— Спасибо.
Прислонившись щекой к окну купе, Нелл устремила взгляд потухших синих глаз на лицо Ли. Он неуловимо изменился: стал увереннее в себе, старше, решительнее. «Может, он надеется, что отец назначил его главным наследником? Но папа же говорил, что все оставит мне. А я не хочу — не желаю, и все! Нет, Ли не такой. Причина перемены в другом. Мне он никогда не нравился, а теперь я вижу, чем он привлекает людей. Цельностью, благородством, чуткостью. Наши матери, моя и его, смотрят на него как на единственного спасителя. С другой стороны, что же тут странного? Ли — мужчина. А обо мне никто и не вспоминает».
В Литгоу они пересели на поезд до Кинросса и продолжали путь в молчании, которое никто не решался нарушить.
Наконец Ли заговорил:
— Из-за смерти Анны и гибели отца ты наверняка пропустила много занятий. Ты успеешь наверстать упущенное?
— Думаю, да. В этом году мы сдаем экзамены по фармакологии, клинической медицине, хирургии, физиологии и анатомии. К ним я уже готова, а посещение лекций у нас необязательное, особенно если отсутствуешь по уважительной причине. — Ее удлиненное лицо оживилось. — А вот в следующем, 1900 году я перейду на последний курс, и он будет самым трудным. Выпускники изучают предметы, не относящиеся к медицине напрямую, — например, судебную медицину. Я уже работаю над диссертацией, так что закончу университет не просто бакалавром, а доктором медицины.
— О чем твоя диссертация?
— Об эпилепсии.
«Анна», — понял он.
— А замуж собираешься? — И он обаятельно улыбнулся, всем видом показывая, что просто шутит.
— Нет.
— Жаль. Ты единственный прямой потомок Александра.
— Не верю я во всю эту генеалогию, Ли. Древние предрассудки. И потом есть Долли.
— Прости, — ничуть не смущаясь, ответил он.
— Ну, разве что ты захочешь на мне жениться, — с вызовом добавила она.
— Ни за что!
— Это еще почему? — оскорбилась Нелл.
— Ты слишком колючая и напористая, мне не сгладить острые углы твоего характера. Я предпочитаю более покладистых женщин.
— Уже кого-нибудь выбрал?
— Нет. Выбирают не мужчины, а женщины.
Почувствовав душевное расположение к Ли, Нелл согласилась:
— Да, это так.
— А что с твоим безымянным возлюбленным?
— О, мне же в то время было всего шестнадцать. Его чуть удар не хватил, когда он узнал, как я молода. Так что все кончилось, не успев начаться.
— Может быть, стоит раздуть искру?
