Алина Знаменская - Рябиновый мед. Августина
Владик обиделся. Он неторопливо обошел машину, делая вид, что ему вовсе не интересно, что туда садятся Вадим, солдат и гражданин с портфелем.
И вдруг рука Капитана Флинта поймала податливый кулачок Владика и крепко сжала в своих тисках.
Мальчик охнул, попытался высвободиться, но железная рука не отпускала.
Он снизу взглянул в лицо директора и, увидел жесткий подбородок в колючках проступающей щетины и кадык на горле, неприятно вздрагивающий.
Директор держал Владика, пока машина не выехала за ворота и не скрылась в пыли проселочной дороги.
Мальчик вжал голову в плечи, ожидая неминуемой взбучки, но, едва пыль за уехавшей машиной начала оседать, рука директора сама собой разжалась, Владик вырвался и убежал. Добежав до флигеля, он осторожно обернулся — Капитан Флинт не гнался за ним, а курил на том же месте и посматривал и сторону тропинки, по которой торопливо шла мать.
Увидев мать, Владик выскочил на тропинку, не боясь больше грозного директора. Он знал — при матери тот не посмеет хватать его за руку!
Но вот досада — в эту же самую минуту мать окликнул директор, и она остановилась как раз посередине. Владик ждал, страстно желая, чтобы мать подошла сначала к нему, а уж потом, если ей так уж необходимо, — к директору. Но он видел, что мать колеблется. Еще бы, ведь директор ее начальник, и она его, поди, побаивается.
— Мама, там же Варя ждет! — громко и сердито напомнил он.
Мать жестом подозвала сына, молча достала из кармана ключ, вложила ему в ладонь и тихонько подтолкнула в сторону погреба. И приложила палец к губам, приказав молчать. А сама как ни в чем не бывало повернулась и пошла по направлению к директору. А тот, когда она подходила, совсем не злился, а даже, как показалось Владлену, застеснялся. Поспешно выбросил свою папироску и сапогом ее затушил. И свой френч стал одергивать зачем-то. Станет или не станет жаловаться матери на Владика?
Впрочем, дожидаться было некогда. Мальчик что есть духу помчался отпирать погребную пленницу.
Варя больше не плакала. Сидела на перекладине деревянной лестницы, опустив голову на руки.
— Ну что там?
— А Вадим уехал. На красивой черной машине.
Варино лицо исказилось. Владику показалось, что она совсем не рада за Вадима. Девушка выбралась из погреба и, даже не сказав мальчику «спасибо», побрела к замку.
В конце июня в «Красных зорях» проходили выпускные торжества. Сначала в красиво украшенной транспарантами и флагами столовой выпускникам вручали свидетельства об окончании школы. После был концерт, который для старших приготовили малыши. Затем в нижнем холле устроили бал. Принесли из учительской патефон и стали танцевать. Детдомовские парни танцевать не умели, поэтому девушкам приходилось вальсировать с преподавателями. В холле царило оживление, все улыбались и шутили.
Варя Коммунарова не танцевала. Она одиноко стояла у окна, прижав к груди свое свидетельство и две похвальные грамоты, и смотрела куда-то поверх голов своих танцующих подруг.
Августина, глядя на нее, вспомнила свое лето 1915 года. Грусть и озабоченность тех дней показались ей зряшными. Ведь она была молода, ее любили, и многое было в ее власти. Ах, если бы сейчас все вернуть!
Она подошла к девушке:
— Поздравляю тебя, Варя.
Варя скользнула по ней холодным взором — не простила погреба. Пожала плечиком — с чем, мол, тут поздравлять?
— Ты обязательно должна танцевать. Ведь это твой праздник, он не повторится.
— Хорошо, — безо всякого выражения сказала Варя. — Подержите, пожалуйста, мои документы.
Она отдала Августине бумаги и прямым ходом направилась к директору. Пригласила на танец самого Капитана Флинта!
Тот, пожалуй, слегка растерялся, но танцевать все же вышел. Августина не без интереса наблюдала: как же он выпутается? Ногу свою он потерял в Гражданскую. Какие уж тут танцы…
Вместо того чтобы неуклюже вальсировать, директор остановился посреди зала, подал девушке руку и предоставил ей кружиться вокруг себя. А сам учтиво поддерживал и улыбался. Затем директор ловко передал выпускницу физкультурнику, но другие девушки уже подбежали к нему, пришлось покружить каждую. Он случайно встретился глазами с Августиной и виновато-смущенно улыбнулся: вот, мол, озорницы, куда от них денешься?
И она улыбнулась в ответ. Как будто это было совсем естественно — в полном зале найти друг друга глазами и понять без слов.
Варя, похоже, развеселилась — танцевала, пока библиотекарь не устал ставить одни и те же пластинки и не объявил антракт. Выпускники стали уговаривать старших пойти встречать рассвет. Владик крутился тут же, спать его отослали поздно, когда танцы закончились и все собрались гулять. Поскольку мать дежурила, оставили его ночевать в верхнем холле на диванчике. Но легко ли уснуть, зная, что мать и другие на ночной прогулке?
Владик лежал на диванчике под портретами вождей и думал о Варе. О том, что вот наконец Варя получила свой документ и теперь уедет от них. Но… как же серая папочка? Мысли о ней не давали покоя с того самого дня, когда Варя попала в погреб.
Размышляя о том о сем, Владик совсем расхотел спать. Взял со стола керосиновую лампу, спустился на первый этаж, прошелся по нижнему холлу. Странное чувство овладело им — он один в замке не спит! Даже сторож Михеич дремлет в столовой. Даже дежурных воспитателей не видно — спят. А он, Владик, совсем не хочет спать.
Мальчик спустился под лестницу и толкнул дверь. Она поддалась и открылась.
— Мне совсем и не страшно, — уговаривал он себя, держа перед собой лампу и осторожно спускаясь по каменным ступеням. — Я только загляну и сразу вернусь.
В подвале было темно и сыро, пахло плесенью и прелой бумагой. Владик огляделся. Сбоку увидел две закрытые двери, а впереди — сплошную, от пола до потолка, решетку с тонкими металлическими прутьями.
Прутья, конечно же, крепкие, но между ними вполне может просочиться такой небольшой человек, как Владик.
Не долго думая мальчик поставил лампу на пол по ту сторону решетки. И без особого труда пролез сквозь нее. Он оказался в канцелярии, меж длинных стеллажей с одинаковыми серыми папками. Оставалось найти букву «К», которую Владик хорошо знал. На «К» начинались— КОЗА и КОШКА. Это была очень знакомая буква. Не то что «Ю» или «Ф».
Он деловито обошел стеллажи и остановился перед буквой «К».
Картонка с буквой торчала высоко. Пришлось подставить стул, поставить лампу, а затем уж вскарабкаться самому.
Он перебирал папки. Читая надписи по складам, Владик понял, что задачу он себе задал не из легких. Карпов, Казарин, Капустина…
