Филиппа Грегори - Любовник королевы
– До сих пор поверить не могу. Я знала, что у нее слабое здоровье…
– А я этого не замечал. Она никогда ни на что не жаловалась. Бывало, руку порежет или ногу натрет. Не представляю, что могло с нею случиться. Наверное, с лошади упала.
– Нам лучше выйти в приемную, – сказала Елизавета. – Вскоре эта новость все равно достигнет двора. Лучше, если мы услышим об этом порознь, иначе все будут пялить на нас глаза и гадать, о чем мы думаем.
– Да. Но я должен был тебе сообщить.
– Конечно. Теперь давай не будем здесь задерживаться и выйдем.
Роберт вдруг притянул ее к себе, поцеловал затяжным, голодным поцелуем и пообещал:
– Вскоре все узнают, что ты – моя жена. Мы будем вместе править Англией. Я свободен, и наша совместная жизнь только начинается!
– Да, – сказала Елизавета, отстраняясь от него. – Но сейчас нам лучше не давать пищи для разговоров и выйти в приемную.
Роберт загородил дверь и восхищенно произнес:
– Такое ощущение, будто свершилась Божья воля. Она умерла именно в тот момент, когда мне сильнее всего нужна была свобода, чтобы жениться на тебе. В Англии наступил мир, у нас впереди столько дел. Чудо Господне, явленное нам. Иначе не скажешь.
Елизавета вспомнила, что те же слова он говорил при ее восхождении на престол, и спросила:
– Ты думаешь, что смерть жены сделает тебя королем точно так же, как уход Марии даровал трон мне?
Роберт кивнул. На его лице не было и тени скорби по умершей жене. Оно светилось радостью.
– Мы станем супругами-правителями, – сказал он. – И всю Англию сделаем славным Камелотом.
– Да, – произнесла Елизавета, облизывая холодные губы. – Но сейчас мы все-таки должны выйти в приемную.
Там королева поискала глазами Сесила, нашла и жестом поманила к себе. Сэр Роберт уже стоял возле окна и непринужденно беседовал с Фрэнсисом Ноллисом о торговле с Испанскими Нидерландами.
– Сэр Роберт только что сообщил мне о смерти своей жены, – сказала Елизавета, прикрывая рот рукой.
– Понятно, – только и ответил Сесил, продолжая разглядывать придворных.
– Еще он сказал, что не знает причины случившегося.
Уильям кивнул.
– Сесил, что происходит, черт побери? Как ты и просил, я сказала испанскому послу, что жена Роберта сильно болеет. Но чтобы она вдруг умерла!.. Неужели он ее убил? Теперь лорд Дадли будет требовать публичного объявления о помолвке, а я не смогу сказать ему «нет».
– На вашем месте я бы сейчас просто наблюдал и ждал, – ответил ей Сесил.
– Но как мне поступить? – с испугом спросила Елизавета. – Он говорит, что вот-вот станет королем Англии.
– Пока не надо делать ничего. Ждите и наблюдайте.
Она резко повернулась к Сесилу, загородив его от придворных, и заявила:
– Ты ведь что-то знаешь и должен мне рассказать!
Елизавета встала спиной к залу, и главной советник стал что-то шептать ей на ухо.
– Что ж, очень хорошо, – сказала она, выслушав его.
Затем Уильям поклонился и отошел.
– Сэр Нильсон!.. – Елизавета улыбнулась, словно только сейчас заметила этого человека. – Я давно не видела тебя при дворе. Расскажи, как дела в твоем Сомерсете.
Пока придворные дожидались приглашения на обед, Летиция Ноллис стояла перед столом сэра Уильяма Сесила.
– Ну?.. – привычно спросил он.
– Говорят, Роберт Дадли собирается убить свою жену и королева об этом знает.
– Говорят? Откуда появляется вся эта гнусная ложь и клевета?
– Не от вас ли, сэр Уильям?
Тот улыбнулся. Болейновская женщина до мозга костей. Сообразительная, как все в ее роду, и на удивление неразборчивая. Но это уже от Говардов.
– От меня?
– Кто-то подслушал, как вы говорили испанскому послу, что королева погубит себя, если выйдет за Дадли. Мол, вам не удастся ее остановить, – сообщила Летиция, покусывая тонкие пальчики.
– Ну и?..
– Еще я сама слышала, как королева говорила все тому же испанскому послу, что жена сэра Роберта смертельно больна. Жить ей осталось считаные дни.
– Неужели она такое сказала? – удивился Сесил.
– Да. Я своими ушами слышала. Поэтому все думают, что нужно быть готовыми к известию о смерти леди Дадли от какой-нибудь таинственной болезни. Когда это случится, королева и сэр Роберт объявят о своей помолвке и наш вдовец станет следующим королем.
– Как придворным видится их дальнейшая жизнь? – учтиво спросил Сесил.
– Вслух никто говорить не отваживается, но кое-кто из мужчин готов биться об заклад, что дядя ее величества вместе с армией вернется сюда из Ньюкасла и убьет его.
– Серьезно?
– Другие думают, что начнутся бунты. Французы дадут деньги, чтобы возвести на наш трон Марию Шотландскую.
– Однако! – усмехнулся Сесил.
– Некоторые считают, что бунт устроят испанцы. Тем нужно, чтобы на троне была Кэтрин Грей, но ни в коем случае не Мария.
– Все это вздорные и необоснованные предположения. – Уильям разочарованно пожал плечами. – Но в игре воображения нашим придворным не откажешь. А ты-то сама что думаешь, красавица?
– Я считаю, что у вас уже готов замысел, как всего этого не допустить, – с дерзкой усмешкой ответила Летиция.
– Будем надеяться, поскольку такие дела нешуточно опасны.
– Думаете, он стоит того? – вдруг спросила Летиция. – Елизавета из-за него рискует троном, а она самая жестокосердная женщина из всех, кого я знаю. Неужели он такой удивительный любовник, если королева идет на подобный риск?
– Этого я не знаю, – сказал Сесил, желая поскорее оборвать ее рассуждения. – Ни я, ни кто-либо из английских мужчин не находят его неотразимым. Скорее наоборот.
– Значит, это только мы, глупые женщины, – улыбнулась Летиция.
На следующий день Елизавета сказалась больной. Ей было тягостно оставаться наедине с ликующим Робертом, который не скрывал своей радости. К тому же она постоянно ждала послания из Камнор-Плейса с подробностями смерти Эми. Фрейлинам Елизавета объявила, что будет обедать у себя и ляжет рано.
– Сегодня ты будешь спать со мной, – сказала она Кэт Эшли. – Мне хорошо с тобой.
Бывшая гувернантка посмотрела на бледное лицо королевы, истерзанную кожицу вокруг ногтей и осторожно спросила:
– Что еще случилось?
– Ничего особенного, – отрезала Елизавета. – Просто я хочу отдохнуть.
Но расслабиться у нее не получалось. Она проснулась на рассвете и уселась за стол с латинской грамматикой – переводить отрывок из трактата о тщетности мирской славы.
– Зачем вам это надо? – сонным голосом спросила Кэт.
– Чтобы отвлечься от всех прочих мыслей, – угрюмо ответила Елизавета.
– В чем дело? Что произошло?
– Все настолько плохо, что даже тебе не могу рассказать.
