Джудит Макнот - Благословение небес
Как ни странно, адвокат не выразил ни радости, ни облегчения, а только еще больше обозлился.
— Рассказывайте, мадам. Я весь внимание и с нетерпением жду, что вы скажете.
— Почему вы так ведете себя? — закричала Элизабет. — Ради Бога, ведь я на вашей стороне!
— Слава Богу, что на нашей стороне больше нет таких, как вы. Элизабет пропустила это замечание мимо ушей и бегло изложила все, что случилось с того момента, как Роберт появился в Хэвенхёрсте. Закончив, она встала, готовая идти в зал и повторить все это еще раз, но Делхэм продолжал молча смотреть на нее испепеляющим взглядом.
— И вы полагаете, что мы поверим этой сказочке? — процедил наконец он. — Ваш брат жив, но здесь его нет. Мы должны поверить на слово замужней женщине, которая бесстыдно путешествовала с другим мужчиной и выдавала себя за его супругу…
— Я была со своим братом, — возразила Элизабет.
— Так, значит, вы хотите, чтобы мы вам поверили. А почему, леди Торнтон?
Откуда вдруг такой неожиданный интерес к судьбе вашего мужа?
— Делхэм! — подала голос герцогиня. — Вы что, сдурели? Любому ясно, что она говорит правду — даже мне, а я не собиралась верить ни одному ее слову, когда она заявилась ко мне в дом! Вы попусту терзаете ее…
Не отрывая взгляда от Элизабет, мистер Делхэм коротко сказал:
— Ваша светлость, то, что делаю я, не идет ни в какое сравнение с тем, что сделает с ее рассказом обвинение. Если она не сможет выстоять здесь, у нее нет шансов убедить суд!
— Я ничего не понимаю! — в панике закричала Элизабет. — Ведь одно мое присутствие доказывает невиновность моего мужа. И у меня с собой письменное свидетельство миссис Хоган, где она подробно описывает моего брата и подтверждает, что мы были вместе. Если понадобится, она приедет сюда сама, только она не сможет добраться так же быстро, как я, потому что ждет ребенка. Ведь суд призван разобраться, виновен или нет мой муж в этих преступлениях. Я знаю правду и могу доказать, что он невиновен.
— Ошибаетесь, леди Торнтон, — с горечью ответил Делхэм. — Благодаря сенсационности этого дела и диким предположениям прессы суд палаты лордов перестал придерживаться принципов правды и справедливости. Он превратился в театр, где обвинение играет свою звездную роль перед многотысячной публикой, которой является вся Англия. Эти люди намерены дать грандиозное представление, и только в этом они сейчас заинтересованы. Хорошо, — сказал он через секунду, — давайте посмотрим, как вы с ними справитесь.
Элизабет так обрадовалась, когда он наконец встал, что даже не придала значения его последнему замечанию насчет необъективности суда.
— Я рассказала вам все, как было, и привезла письменное свидетельство миссис Хоган относительно Роберта. Она приедет сюда сама, если в этом будет необходимость. Она может описать его и даже узнать на портретах, которые у меня есть…
— Возможно. Но возможно и другое — вы подробно описали ей брата и хорошо заплатили за это, — заметил адвокат, снова входя в роль обвинителя. — Между прочим, вы обещали ей деньги за то, что она приедет сюда?
— Да, но…
— Не стоит, — сердито оборвал он. — Это не имеет значения.
— Не имеет значения? — тупо повторила Элизабет. — Но лорд Килтон говорил, будто позиция обвинения особенно сильна, чертовски сильна именно в том, что касается моего брата.
— Как я вам только что сказал, — холодно ответил Делхэм, — в данный момент это для меня не главное. Сейчас я отведу вас туда, где вы, никем не замеченная, сможете наблюдать за ходом заседания. Когда я вызову вас на свидетельское место, за вами придет мой помощник.
— Вы… вы скажете Яну, что я здесь? — тонким, сдавленным голосом спросила Элизабет.
— Однозначно нет. Мне нужно, чтобы он увидел вас вместе со всеми. Я хочу, чтобы все видели его реакцию на ваше появление.
Адвокат проводил их к другой двери и отступил в сторону. Элизабет поняла, что они находятся в скрытом алькове, откуда можно незаметно наблюдать за происходящим в зале. У нее участился пульс, и все ее чувства обострились, пытаясь справиться с калейдоскопом цветов, движений и звуков. Длинная зала с высоким сводчатым потолком была наполнена гулом сотен голосов. На верхних галереях и на скамьях внизу сидели лорды, нетерпеливо ожидая продолжения слушания.
Недалеко от алькова восседал лорд-канцлер в красной мантии и парике, на традиционной красной подушке.
Внизу и вокруг него расположились угрюмые люди в таких же красных мантиях и напудренных париках, в том числе восемь судей и королевских обвинителей. За другим столом сидели люди, которых Элизабет сочла помощниками адвоката Яна и мелкими клерками. У них были такие же угрюмые лица и красные мантии и парики, как и у остальных. Элизабет увидела идущего вперед по проходу Петерсона Делхэма, и стала искать глазами мужа. Ян наверняка сидит за каким-нибудь из столов… ее безумный взгляд случайно упал на него и впился в любимое лицо.
Губы беззвучно произнесли его имя, и она с трудом удержалась, чтобы не закричать ему, что она здесь. Слезы застлали ей глаза: все в нем было ей так знакомо, даже его не к месту беззаботный вид. Любой другой обвиняемый сидел бы в напряжении, внимательно прислушиваясь к каждому сказанному слову, но только не Ян, с гордостью подумала Элизабет, на секунду забыв о грозящей ему опасности. Словно желая продемонстрировать свое полное презрение к законности и значительности этого судебного разбирательства, Ян сидел, облокотившись правой рукой на полированный бортик, отгораживающий его от присутствующих в зале, и закинув ногу на ногу. Вид у него был бесстрастный, холодный и совершенно невозмутимый.
— Надеюсь, вы готовы, мистер Делхэм, — раздраженно сказал лорд-канцлер, и как только раздался его голос, в зале наступила тишина. Все замолчали и застыли в напряженном внимании, повернувшись в сторону лорд-канцлера. Все, кроме Яна, отметила Элизабет, который продолжал сидеть, развалившись на стуле, устало глядя в потолок, словно считал этот суд пустой тратой времени, отвлекающей его от более важных дел.
— Еще раз прошу прощения за задержку, милорды, — сказал Делхэм, прошептав что-то самому молодому из своих помощников, сидящему рядом с ним. Молодой человек вскочил и быстро двинулся по периметру зала, направляясь, как поняла Элизабет, прямо к ней. Повернувшись к лорду-канцлеру, Делхэм с преувеличенной любезностью произнес:
— Милорд, если вы дадите мне еще одну небольшую отсрочку, я полагаю, мы сможем принять решение по этому делу сразу, без дальнейших дебатов и заслушивания свидетелей.
— Выражайтесь яснее, мистер Делхэм, — коротко скомандовал лорд-канцлер.
