Нора Лофтс - Телец для Венеры
– Вы ведь не думаете, сэр, что миссис Роуэн попыталась бы задержать Летти против воли?
– Наверняка попыталась бы, если твои подозрения недалеки от истины, – рассудительно заметил старик.
– А может, ив любом случае. И вне всякого сомнения, она не отнесется любезно к твоему вмешательству – или моему, если узнает о нем. Слава богу, я не пью ее кофе!
– Не знаю, как и благодарить вас, сэр! Вы нашли как раз то, что нужно. По-моему, Летти зарабатывала шитьем в Лондоне.
– К тому же у Джули она будет в полной безопасности.
И это была истинная правда, ибо юные леди мисс Пендл могли прямиком отправляться в монастырь, не ощущая при этом никакой утраты свободы.
– Я сообщу ей вечером.
– Хамфри ощутил, как с души его свалился груз ответственности и дурных предчувствий, нестерпимо давивший всю неделю.
– Вы сделали меня счастливым, сэр. Я так вам признателен!
– Надеюсь, эти чувства сохранятся в течение года, Хамфри. Помни, что я поставил тебе условие.
Про себя доктор Коппард думал, что для старика, не слишком искушенного в уловках, он проделал все весьма недурно. Девчонка будет куда менее доступна в доме Джули, нежели в кафе. За двенадцать месяцев Хамфри удастся нанести самое большее два или три визита в чопорную гостиную, где ученицам Джули позволено принимать гостей. Мисс Пендл не допускала никаких встреч на стороне. При этом вся ответственность падала на ее плечи – в этом и заключалась основная выгода придуманного плана. Доктору Коппарду не придется вмешиваться. И его не за что будет винить, коль скоро он проявил понимание и отзывчивость в критический момент. А год – достаточно долгий срок. Добрая половина интереса Хамфри к девушке была следствием свойственных юношескому возрасту рыцарских чувств. Как только причина для подобных побуждений исчезнет, а предмет их окажется вне пределов легкой досягаемости, этот нежелательный интерес умрет естественной смертью. Через год Хамфри забудет о девушке. Да, старика перехитрить нелегко!
Глава 8
– Но что заставило вас так поступить? Почему вы думаете что я не буду счастлива здесь? – спросила Летти, когда после бесконечных колебаний и извинений Хамфри добрался до конца своего монолога, начавшегося следующим образом: «Летти, позвольте ненадолго вас задержать. Мне нужно кое-что вам сказать».
– Поймите, я вовсе не хочу сказать, что вы здесь несчастливы. Просто ателье мисс Пендл было бы для вас более подходящим местом. Вы же владеете иглой, а вакансия у мисс Пендл – редкая удача, ведь обычно ее осаждают юные леди… Как бы то ни было, я счел необходимым упомянуть об этом.
– Понимаю. Это очень любезно.
– Длинные ресницы Летти сомкнулись и разомкнулись вновь, а признательность в глазах девушки сменилась типичным для нее отстраненно-печальным выражением. – Вы не можете себе представить, как я ненавижу шитье. Последние два года я занималась им столько, что мне хватит этого до конца дней. На первый взгляд это легкая работа, но в действительности все совсем не так. Я шила до тех пор, пока почти не ослепла и не стала ощущать боль в каждой косточке. Болели даже пальцы на ногах. Вы очень добры, и спасибо, что позаботились обо мне, но я ни за что на свете не вернусь к шитью. Здесь гораздо приятнее.
– Дело не в том… – Хамфри запнулся на мгновение и вслед за девушкой окинул взглядом переполненный оживленными посетителями зал.
– Вчера вечером вы были не особенно счастливы, верно?
На лицо Летти легла легкая тень.
– Ну я же вам говорила. Мне не нравится шум. Но ведь это дом моей тети, не могу же я требовать тишины, не так ли? Вообще-то я не должна оставаться, когда гости начинают слишком уж вольно себя вести, развеселяясь. Прошлой ночью… ну, я ведь вас пригласила – вы были моим гостем, – поэтому я осталась. Обычно же ложусь спать гораздо раньше. И вообще, глупо бросать все это и возвращаться к ненавистному шитью только потому, что друзья Кэти и Сузан подняли шум.
Казавшийся блистательным план спасения Летти потускнел и стал выглядеть абсурдным, лишившись отправной точки. Девушка не понимала, о чем речь. Она не хотела, чтобы ее спасали, а у него не было доказательств, что в этом проклятом доме происходит нечто худшее, чем пьянство. Но самое плохое то, что он напился сам. Отчаяние принесло с собой беспощадную ясность мысли и решимость.
– Я знаю, что был пьян, и вы, наверное, считаете меня назойливым, но вы мне небезразличны, Летти. И, говоря откровенно, на мой взгляд, это место совсем не для вас. Вы ведь не похожи на Кэти и Сузан – вы совсем другая. Конечно, вы можете утверждать, что, не будь меня здесь прошлой ночью, вы пошли бы спать и что в другие вечера именно так и поступали. Но когда вы пробудете здесь подольше, тетушка и ее гости к вам привыкнут и станут подначивать вас, насмехаться. Вам это не понравится, и рано или поздно вы перестанете покидать веселую компанию, чтобы отправиться спать. Прошу, подумайте о предложении мисс Пендл. Это был бы наилучший выход для вас.
– Но я вовсе не хочу больше шить. А здесь вполне счастлива и могу о себе позаботиться.
Краткие фразы были произнесены тоном, который у любого другого собеседника Хамфри счел бы оскорбительным. Но слова Летти наполнили его страхом: уж не оскорбил ли он ее? Если так случилось, его жизнь окажется погубленной, а Летти лишится единственного настоящего друга во всем мире.
Сама того не ведая, Летти нажила врага. Подобно многим добросердечным людям, старый доктор Коппард ожидал, что его доброта будет воспринята с безоговорочной признательностью. А потому, когда Хамфри сообщил о результате своей беседы с девушкой, предприняв жалкую попытку объяснить, что Летти не понимает своего положения и предпочитает оставаться на прежнем месте, старик почувствовал себя оскорбленным. Но в то же время он был слишком умен, чтобы выказать свое ущемленное тщеславие в приступе гнева. Старик хотел убрать девушку с пути Хамфри, а чувство ответственности из его головы, намереваясь при этом сделать добро. Девушка разрушила его планы, но, быть может, ее отказ удастся обернуть на пользу. Нужно только взять себя в руки, чтобы говорить спокойно и рассудительно…
– Этого я и боялся, мой мальчик, – сказал доктор, обретя уверенность в голосе.
– Мне не хотелось тебя разочаровывать, и я сделал все, чтобы тебе помочь, но, признаться, ожидал такого ответа. Она уже испорчена. Пристрастие к подобной жизни так же неизлечимо, как пристрастие к выпивке. Боюсь, сумей ты убедить ее перебраться к мисс Пендл, она бы через неделю вернулась в кафе.
Слово «убедить» подействовало на Хамфри как удар.
– Боюсь, сэр, что я даже и не пытался убедить ее. Теперь я понимаю, что мне следовало это сделать, однако, умолчав о своих подозрениях, запутался окончательно. Но вы не правы насчет ее испорченности, сэр. Клянусь, что это не так! Летти ни о чем не догадывается – она наивна, как ребенок. Свое нынешнее жилище называет шумным и говорит, что всегда может пойти спать.
