Елена Езерская - Возвращение
– Господа, господа! – бросился к ним Штерн.
– Горит, – вдруг громко сказала Соня, указывая куда-то за окно, и все разом обернулись к ней.
– Там что-то горит, во дворе. Кажется, конюшня, – подтвердила Соня.
– О, Господи, Анна! – закричал Репнин и, оттолкнув растерявшегося Андрея, бросился прочь из гостиной.
На дворе за домом люди тушили огонь, выбивавшийся из конюшни. Репнин бросился в самую толпу дворовых и, растолкав их, прорвался внутрь горевшего здания. Он знал, что Шуллер поймал Анну, видел, как управляющий с Долгорукой выходили из конюшни, чтобы встретиться с ними в гостиной.
Дворовые быстро выводили лошадей и заливали пожар, цепочкой нося ведра из колодца. Репнин, прикрыв лицо от дыма, пробрался в дальний угол конюшни и – о радость! – увидел там Анну. Она была привязана к столбу и, по-видимому, наглоталась дыма и оттого не смогла позвать на помощь, потеряв сознание. Репнин попытался разорвать веревки, но дым слезил глаза, и тогда он выхватил пистолет и прострелил связывавшие Анну путы. Веревки порвались и ослабли, и Репнину далось наконец поднять Анну и вынести ее из конюшни.
Когда Репнин вошел с Анной в дом, Штерн предложил ему перенести девушку в библиотеку – там спокойнее. Репнин уложил Анну на один из диванов, и доктор бегло осмотрел ее – проверил пульс, приоткрыл веки.
– С ней все в порядке, – успокоил Штерн Репнина. – Она наглоталась дыма, но сейчас это пройдет. Будет лучше, если мы оставим ее одну. А вы пока откройте-ка окно, она подышит свежим воздухом и придет в себя.
– То есть как одну? Почему – одну, – заволновался Репнин – от волнения он никак не мог совладать со щеколдой, но, наконец, справился, и в библиотеку хлынул чуть морозный вечерний воздух.
– Где я? Что со мной? – тихо спросила Анна, вскоре приходя в сознание.
– Все уже позади, – улыбнулся ей Штерн. – Вы немного полежите здесь, а мы посидим в гостиной и подождем, пока вы окончательно придете в себя.
– Но, доктор… – возмутился Репнин.
– Идите, идите, молодой человек, – Штерн буквально вытолкал князя из библиотеки.
Оставив Анну одну, они вернулись в гостиную, где в напряженном молчании сидели Андрей и Соня.
– Итак, что же все это значит? – повторил свой вопрос Андрей, но никто не успел ему ответить – в гостиную вбежал Корф.
– Где она? Где Анна? – в его лице не было ни кровинки.
– Успокойтесь, Владимир Иванович, – ласково сказал Штерн. – Анна отдыхает в библиотеке. Мы оставили ее одну…
– Одну? Как одну! – закричал Корф. – Ведь там же…
– Что там? – зло спросил Андрей.
– Не что, а кто! Твоя мать! Я понял – ей некуда больше бежать. Она спряталась в доме, чтобы потом выйти и…
– Ну, договаривай, договаривай! – Андрей встал с видом человека, готового к вызову.
Но Корф лишь махнул на него рукой и выбежал из гостиной. Репнин бросился за ним следом. Доктор и Андрей, переглянулись и последовали за ним. А Соня снова зарыдала – на сей раз громко и взахлеб.
– Остановитесь! – тихо сказал Долгорукой Корф, когда, раскрыв дверь в библиотеку, увидел ее, нависающей над Анной с пистолетом в руке. – Вы ошиблись – это не она, это совсем другая женщина.
– Ты знал, – страшным тоном сказала Долгорукая, обращая к нему полубезумный взгляд. – Ты знал об этой комнате. Ты знал обо всем, что здесь творилось. Все знали, все. И твой отец поощрял распутство моего мужа.
– И поэтому вы покончили и с мужем, и с моим отцом?
– Ты встал на моем пути, щенок. Ты сам меня вынудил! – прорычала Долгорукая, целясь в Корфа.
– Маменька, – только и смог прошептать Андрей, застав эту сцену.
Он вместе с Репниным и доктором Штерном стояли на пороге библиотеки, онемев от ужаса.
– Андрюша! – вдруг расплылась в сахарной улыбке Долгорукая, и взгляд ее помутнел, а глаза закатились. – А знаешь, они хотели меня убить. Андрюша!
– Успокойтесь, родная моя, – бросился к ней Андрей. – Кто хотел тебя убить? Ведь пистолет-то у тебя!
– Пистолет? – Долгорукая блуждающим взглядом посмотрела на руку, сжимавшую оружие. – Что это? Фу, какая гадость!
Долгорукая бросила пистолет на пол и приласкалась к сыну.
– Это не я. Это вот тот молодой человек, – княгиня украдкой пальчиком указала на Корфа. – Ах, молодой человек, вы так меня обидели, так меня обидели, не играй с ним больше, Андрюша, не играй.
– Что с вами, маменька? – вздрогнул Андрей.
– Вот вернется муж из Москвы, я ему все расскажу. Да-да, Андрюшенька, папенька приедет, все расскажу. И тогда он пожалуется барону, и ваш отец спрячет вас в чулан и запрет на сто замков.
– Да что ж вы такое говорите? – заволновался Андрей, испуганно оглядываясь на Штерна.
– Андрюшенька, – по-детски запросилась Долгорукая, – поедем домой, поедем домой, а то Петруша вернется, а нас нет. Он будет нас искать. Поедем домой, а?
– Кажется, княгиня не в себе, – тихо сказал доктор. – Уведите отсюда Анну.
Репнин хотел было пройти вперед, но Корф отодвинул его и сам предложил Анне руку. Она все еще никак не могла прийти в себя от только что пережитого потрясения – сначала этот допрос в конюшне, потом пожар, и наконец княгиня с пистолетом!
– Идемте, Анна. А ты, Миша, помоги Андрею – увезите княгиню отсюда, когда ей станет лучше.
Репнин, растерявшийся от натиска Корфа, кивнул и остался с Андреем и доктором.
– Испугались? – с небывалой для него сердечностью спросил Владимир, поддерживая Анну под руку.
– Ничего, – еще слабым голосом ответила она, – Главное, что все это уже закончилось. Если бы не вы, я…
– Не стоит благодарности, – кивнул Корф. – Еще неизвестно, кто бы из нас показался княгине лучшей мишенью.
А тем временем доктор велел прибежавшей с пожара Варваре срочно вскипятить ему воды и сказал, чтобы еще поставила прокипятить шприц. И пока Варвара, охая и ахая, выполняла его поручения, он занялся княгиней.
Он попросил ее показать ему язык и постучал пальцами по коленкам. Потом велел следить глазами за перемещениями его руки и спрашивал, какой сегодня год и как ее зовут. Княгиня при этом все действия выполняла исправно, но коленки ее как-то странно подпрыгивали, а глаза западали за яблоко. А когда у княгини, рассказывавшей о муже, в уголке рта появилась слюна, доктор Штерн грустно покачал головой и оставил ее в покое.
Варвара принесла шприц и иглы, доктор быстро набрал из какой-то ампулы и попросил Андрея покрепче прижать мать к себе. С самыми любезными извинениями доктор присборил рукав платья княгини и сделал укол в руку чуть ниже плеча. Княгиня ойкнула и через какое-то время обмякла, а вскоре совсем затихла, позволив уложить себя на тот же диванчик, где только что лежала Анна.
