Бонни Вэнак - Вторжение любви
Томас с трудом сдержал улыбку, радуясь тому, что его матери не удалось сломить дух Джасмин. Ее отказ принять его не имел никакого значения. Он найдет иной способ увидеться с ней.
– Будьте любезны передать мисс Тристан этот букет и сообщите ей, что я снова приду к ней с визитом. И весьма скоро.
Лакей покачал головой:
– Она не возьмет цветы. Поверьте мне, милорд, когда она пребывает в таком гневе, как сегодня…
– Я все равно оставлю их.
Томас положил букет на столик рядом со статуэткой, Цветы словно бросали вызов – вполне подходящий подарок для леди.
Отодвинув в сторону кружевные занавеси, Джасмин смотрела вслед удаляющемуся Томасу. Сложив руки за спиной, он шагал гордо и уверенно.
Еле слышно фыркнув, девушка задернула занавеску.
– Несносный осел, – задумчиво произнесла девушка. – Ты решил тайно нанести мне визит, в то время как не смог защитить публично.
Джасмин подумала о том, сможет ли она когда-нибудь вновь появиться в обществе, не вызвав осуждения, и с разочарованием поняла, что такого не будет. Если бы не леди Аманда, ей удалось бы еще раз потанцевать с Томасом, а потом тихонько выскользнуть из зала, радуясь собственной хитрости. Но вместо этого она вновь стала объектом насмешек.
А, ладно. Уже завтра весь Лондон будет смеяться. И вовсе не над ней.
Спустя несколько минут она уже спускалась вниз, одетая в амазонку и изумрудно-зеленую шляпу с изящной вуалью. Остановившись у гостиной, Джасмин заглянула внутрь.
– Мама, я хочу немного покататься верхом.
Леди Арндейл оторвала взгляд от вышивания. Кожа ее лица была такой же темной, как и у Джасмин. Ей, уроженке Египта, тоже не удалось пробиться в высший свет. Однако Бадре хватало общения с мужем и детьми. Она никогда не стремилась к тому, чтобы добиться успеха в обществе. А вот Джасмин была совсем другой. Девушка жаждала стать частью этого сверкающего мира, как оказавшийся в жаркой пустыне путник жаждет отыскать воду. Она мечтала об успехе и признании.
Раскосые глаза матери оглядели дочь:
– Не слишком ли поздно для прогулки? Я думала, ты предпочитаешь кататься по утрам.
Только не сегодня. Все еще переживающей вчерашнюю неудачу Джасмин необходимо было показать всем, что она не считает себя побежденной. Сегодня на прогулке она смешается с толпой и будет выглядеть еще одной прекрасной, наездницей.
Девушка пригладила подол изумрудно-зеленой амазонки, поправила черный бархатный воротничок и, взяв со столика кнут, спустилась вниз.
Поймав на себе дружелюбный взгляд, она остановилась на нижней ступеньке.
Как обычно одетый в безукоризненно подогнанный по фигуре темно-серый костюм, ее дядя двинулся навстречу племяннице и ласково сжал ее ладони. Его ясные глаза лучились любовью.
– Джасмин! Выглядишь восхитительно. Собираешься прокатиться верхом? Ты ведь любишь это, верно?
– Это лучше всего у меня получается.
– Ты была рождена для того, чтобы стать прекрасной наездницей. Причем не важно, какое под тобой седло – обычное или это нелепое дамское. Ты великолепно смотришься в любом седле и отменно разбираешься в лошадях. – Облокотившись о перила, Грэм задумчиво посмотрел на племянницу.
– Помнишь того вороного, что ты посоветовала мне продать после получения от него потомства? Это было весьма дальновидно с твоей стороны. Мы получили от него прекрасных жеребят, а теперь с ним сражается лорд Томас Уолленфорд. Хотя, мне кажется, как раз он-то и сможет с ним совладать.
Пульс Джасмин участился при упоминании знакомого имени.
– Томас – прекрасный наездник, дядя.
– В этом вы схожи. Хотя, осмелюсь сказать, твоя посадка гораздо лучше. По крайней мере, так было раньше.
Дядя Грэм щелкнул Джасмин по носу, заставив ее густо покраснеть. Девушка поспешила прочь, пока дядя не напомнил о ее менее благопристойном поступке.
– Джасмин, – позвал Грэм. Девушка обернулась, и герцог внимательно посмотрел на нее. – Тебе лучше взять с собой грума.
– Справлюсь сама.
– Ты-то обойдешься без грума. Но он нужен, чтобы защищать других. – Грэм подмигнул. Посвистывая, он удалился из холла. Округлив глаза, Джасмин похлопала кнутом по тяжелым юбкам.
Спустя несколько минут она уже скакала галопом. Джасмин дала кобыле волю и теперь неслась, пи на кого не обращая внимания. Но в парке оказалось достаточно людно, поэтому девушка пустила лошадь рысью. Она успела заметить, что на нее смотрят и указывают пальцем.
Парк, этот проклятый парк. Свидетель стольких унижений. Лошадь, с которой Найджел не сумел совладать, его и пьяный смех и жуткий крик…
Найджел. При воспоминании о той злосчастной ночи Джасмин сжала кулаки, чтобы не закричать. Как же она ненавидит семью Томаса! Всю его семью.
И его тоже? Неужели он так же испорчен, как и его брат? Сможет ли она когда-нибудь заинтересовать его как личность? Он был уверен, что она ему не ровня. Ведь именно это продемонстрировала прошлой ночью его мать.
Запах лошадей, травы и влажной земли наполнял ноздри Джасмин. Солнечные лучи с трудом проникали сквозь густую зеленую листву. Это место казалось Джасмин сказочным. Облокотившись о ствол дуба, девушка закрыла глаза. Она устала приспосабливаться, устала искать то общество, которое примет ее. Ей было уже двадцать два года, а она так и не определилась. Неужели судьба уготовила ей участь старой девы, становящейся с годам все сварливее и придирчивее? Неужели до конца жизни ей придется завидовать младшей сестре, получающей приглашения на дни рождения?
– В парке, среди обыденных колючих роз, расцвел редкий цветок жасмина, чья благоухающая красота делает наш ужасный мир прекраснее. Необычный цветок, способный укротить самых норовистых лошадей одним лишь прикосновением и звуками мелодичного голоса. И эта красота живет среди нас.
Джасмин открыла глаза, когда до ее слуха донесся низкий звучный голос. О Господи, что этот человек здесь делает?
Томас стоял всего в нескольких шагах от нее. Он выглядел великолепно в темных бриджах и куртке для верховой езды. Его подбородок подпирал накрахмаленный воротничок, а вокруг шеи был повязан ярко-голубой галстук. Проницательный взгляд Томаса задумчиво скользнул по девушке.
– Я видел, как ты уладила дело. Я имею в виду того недотепу, что бил свою лошадь. Должен признаться, ты молодец. В тот момент, когда ты направилась к нему, я как раз собирался помочь уладить это дело. Ты умеешь успокоить лошадей одним лишь прикосновением, Джасмин. Всегда умела.
Страх и какое-то странное удовольствие от присутствия Томаса заставили кровь Джасмин быстрее струиться по жилам. На нее нахлынули воспоминания. Парк. Найджел. Томас не такой, как его брат, напомнила себе Джасмин, гоня тревогу прочь.
