Патриция Райс - Магия
Она обернулась. Ее глаза и очаровательные рубиновые губы блеснули в лунном свете. Прижав палец к губам, она жестом показала, чтобы он приблизился.
Любопытство пересилило здравый смысл. Шагая так тихо, как мог, по каменистой почве и, сознавая, какой он большой, а она маленькая Дунстан подошел и опустился на корточки рядом с девушкой.
— Вы сошли с ума? — зашептал он, не зная, почему говорит шепотом.
— Ш-ш. Посмотрите сюда, — она указала на кустик дикой ежевики, пробивающийся из-под одного из камней, которые были рассыпаны по всему полю. На ветках уже появились первый зеленые побеги.
Дунстан изо всех сил вглядывался в темноту, рассеиваемую лунным светом, чувствуя себя полным идиотом.
— Я ничего не вижу.
— Только что родившиеся крольчата, — прошептала она. — Взгляните, они похожи на мышат и совсем голенькие.
— Тогда вам лучше держать своего кота подальше от них.
Кролики! У нее в голове опилки вместо мозгов. Дунстан начал подниматься, но крольчиха задергала носом и подняла уши, и он, сам того не желая, остановился. Новорожденные извивались и корчились в поисках тепла и материнского молока. Они казались такими беспомощными и незащищенными от опасностей ночи. У него даже зачесались руки — так хотелось их приласкать.
— Почему она родила здесь, а не в кроличьей норе? — спросила девушка. — Это опасно. Как вы считаете, может, нам лучше перенести их в безопасное место?
— Это же кролики. Они едят зерновые культуры. А вы хотите спасти их?
Всегда практичный, Дунстан с недоверием посмотрел на глупую девушку. В ее глазах вспыхнула надежда.
— Ну, пожалуйста.
Эта просьба обескуражила его, и он изо всех сил попытался понять ее смысл.
— Неужели вы так сильно ненавидите леди Лейлу?
Она испуганно взмахнула ресницами и наклонила голову.
— Конечно, нет.
— Но ведь эти крольчата сгрызут ее рассаду, а когда вырастут, съедят весь сад.
— Но они же маленькие! — возразила она. — Несправедливо обижать беспомощных.
Ошеломленный отсутствием логики в словах девушки и ее привлекательностью, Дунстан уступил. Он вытащил руку из рукава пальто.
— Вы хотите вырастить приманку для собак лорда Стейнса? — предположил он.
Она, покачав головой, наблюдала за ним с широко открытыми глазами. Ему тоже стала интересна ее реакция, поскольку он снял пальто.
— Уж нет ли у вас дома лисы, которая любит жаркое из крольчатины? — Она усмехнулась, поскольку поняла его грубоватый юмор. Покачав головой, девушка наклонилась и снова потрогала кроликов, затем с еще большим восхищением взглянула на Дунстана, поскольку он снял жилет.
— Мы могли бы поместить их в загон и откормить, чтобы съесть на обед, — предложил он, надеясь ослабить очарование ее глаз, весенней ночи и сладкого аромата ее духов.
Внимательно посмотрев на ее сочные губы, он с трудом сдержал себя.
— Они же маленькие, — проговорила незнакомка.
Дунстан забыл о логике. Единственным желанием было сделать приятное этой хрупкой девушке. Даже при тусклом свете он мог видеть, что под ее простым платьем скрывалась красивая, не стянутая корсетом фигура. Ему стоило только протянуть руку и коснуться ее груди…
Он глубоко вздохнул.
— И куда же мы перенесем их?
Лицо Лейлы озарила улыбка. Она знала, что могла доверять Дунстану Ивесу, даже несмотря на то, что он был самым упрямым и вызывающим раздражение мужчиной.
— Вы думаете, что у вас получится? Крольчихе это может не понравиться, Дунстан прикоснулся пальцем к губам, призывая ее к тишине, затем с удивительной ловкостью для такого большого мужчины набросил пальто поверх крольчихи.
— Возьмите мой жилет для крольчат, — он прижал к себе сопротивляющуюся крольчиху, а Лейла изящными движениями принялась заворачивать в шелковый жилет Дунстана испуганных малышей.
— Куда нести? — спросил он.
Вместо объяснений Лейла зашагала вперед через поле в направлении скалистого холма. Душу ее переполняла радость. Впервые за многие годы она почувствовала себя свободной, и ей хотелось смеяться. Она почти физически испытывала удивительную легкость и новые приятные ощущения.
— Сюда. Здесь есть щель, — она присела, чтобы показать ему трещину в холме. — Можно мне положить ваш жилет в гнездо, чтобы было мягче?
— Пожалуйста, — сухо, но с достоинством ответил он.
Молодая женщина улыбалась в ответ на его обычно строгий тон. Она быстро и заботливо уложила жилет с его драгоценным содержимым в расщелину среди камней. Покончив с этим, присела в сторонке, чтобы Дунстан мог выпустить крольчиху. Затаив дыхание, его спутница наблюдала, как та фыркала и дергала носом, пока не определила местонахождение своих новорожденных, а затем скрылась в расщелине среди камней. Смех облегчения и радости сорвался с ее губ, и она смело наклонилась, чтобы обнять мускулистую шею Дунстана.
— Вы такой замечательный человек! Спасибо, сэр. Не многие поступили бы так.
Ах, его запах! На нее нахлынули воспоминания о бесценных ароматах ночей юности и украдкой сорванных поцелуях, о тех временах, когда все, казалось, еще впереди. Ее груди налились, стоило ей только коснуться его рубашки. Исходящая от него страсть и ароматы весенней ночи пробудили все ее чувства.
Он напрягся и быстро встал, вырываясь из ее крепкого объятия.
Продолжая рассуждать о кроликах, он грубо ответил, что эти зверюшки погрызут цветы леди Лейлы, как только вырастут.
Упрямец! Девушка поднялась на ноги. Она была в туфлях без каблуков, и ее глаза оказались на уровне его шейного платка. Она подняла голову и изучающее посмотрела на его сжатые челюсти.
— Тогда леди построит забор вокруг цветника. Это ведь ваша работа, не так ли?
Прежде чем Дунстан смог ответить в своей обычной неприветливой манере, Лейла взяла его за рубашку, привстала на цыпочки и поцеловала в заросшую щетиной щеку.
— Вы не такой злой, каким хотите казаться, сэр.
Стремительно, застав ее врасплох, он обвил ее талию своими большими руками, приподнял от земли и завладел ее губами. От его поцелуя у нее перехватило дыхание, пальцы на ногах онемели, и она уже не могла ни о чем думать. Приоткрыв губы ему навстречу, она в поисках поддержки уцепилась за его плечи.
Но не успела она прийти в себя, как он резко опустил ее на землю, схватил свое пальто и зашагал прочь. О Господи! Глядя ему вслед, Лейла коснулась пальцами своих губ и почувствовала — как все ее тело наполняется давно забытой страстью. Он, казалось, понятия не имел, что только что пробудил в ней желания, о которых она уже и не мечтала.
Где-то внутри, за холодной, контролирующей себя внешностью Дунстана Ивеса, скрывается дикий, необузданный жеребец. Вредно для здоровья постоянно сдерживать такую животную страсть. Что случится, если ей удастся выпустить ее наружу?
